Елена Колчак - Никогда в жизни

— Конечно. В целом очень грубая имитация ограбления.

— А почему ограбления? — не выдержала я. Правда, тут же приняла вид самой благонравной девочки. Вроде это кто-то другой спросил, а я так, погулять вышла. Ох, судя по взгляду, которым одарил меня герр майор, будет здесь еще один труп. Прямо сейчас. И вероятнее всего, мой.

— Скажи ей, — махнул на меня Никита. — Пусть поразмыслит. Может, завтра ее будешь осматривать.

Добрый он все-таки. И чувство юмора такое… всеобъемлющее.

— На шее след от сорванной цепочки, небольшая ссадина. Кошелька нет, часы сняты. — Олег выжидательно глянул на Ильина.

— Что ж не интересуешься, почему имитация? — обратился ко мне Никита. — Или, раз уж ты такая умная, почему не предположить, что после убийцы был еще некто, который и забрал ценности?

— Подумаешь! — фыркнула я. — Какой идиот забрал кошелек, когда проще и надежнее было схватить сумочку целиком. И черта с два вы бы ее тогда так быстро опознали. Хотя… в своем подъезде… Но главное — серьги. Я еще вчера на них внимание обратила. Голову не заложу, но, по-моему, бриллианты. Цепочку, значит, сорвал, а серьги оставил? Чушь!

— Н-да, журналисты… — непонятно протянул Ильин. — Ладно, Олег, иди. Будет что-то — сразу ко мне.

— Никита, а правда, откуда вы тут вообще взялись так сразу? — поинтересовалась я. — Убийство при попытке ограбления, этим же район должен заниматься, нет?

— А-а, считай, повезло. У нее в сумочке повестка на завтра была, вот район нас сразу и оповестил.

— Какие сообразительные.

— Да какое там сообразительные! — Никита усмехнулся. — Очень им нужен лишний глухарь. А так… Ваш свидетель, значит, и труп ваш, вот вы и разбирайтесь, кто да зачем.

13

Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены…

— А ты всерьез полагаешь, что я могу оказаться следующим трупом? Или так сказал, чтобы поменьше прыгала? И когда звонил, сразу поинтересовался, одна ли я. Кто у меня мог быть?

— Да ничего я не полагаю! — взорвался Никита. — Мне не нравятся совпадения. Если бы не убийство Светланы, я мог бы еще на минуту поверить в случайность истории с приемником. Но лучше перестраховаться, чем осматривать еще один труп. А эта скотина слишком шустрая!

— Ладно тебе кипятиться. Если уж меня тоже понадобилось грохнуть, то зачем такие сложности? Угнать машину, наехать и все дела.

— Ох, храни меня господи от дилетантов! — Ильин возвел очи горе. — Начиталась детективов. Во-первых, угнать машину не так просто, как тебе кажется. Во-вторых, чтобы сбить человека наверняка насмерть… в общем, это тоже не элементарно. Тем более среди бела дня. Ты когда последний раз вечером на улице была?

— А почему… Понятно, я же все время в «Прибрежном». Черт! Ну, что бы вам Светлану Михайловну на вчера вызвать. Звонил ей Голубь или нет?

— А чего ты так к этому звонку прицепилась?

— Здрассьте! Единственная возможность установить — был у Стрельцова мотив или нет.

— Ну, положим, не единственная, ведь мотивы могли быть и другие, не обязательно связанные с кредитом. Хотя это, конечно, довольно сомнительно. А тебе, гляжу, не хочется, чтобы это был Стрельцов?

— Да. Вот так. Я на него глаз положила, еще в «Прибрежном». А то останусь с разбитым сердцем.

— Врешь ты все! Глаз ты положила на меня, я изо всех сил упираюсь, а ты со всей возможной изобретательностью пытаешься меня спровоцировать. Всем хорошо, все довольны.

— Здрасссьте! С чего мне быть довольной, если ты упираешься?

— Вот и здрасссьте! Если бы я поддался на провокацию, тебе бы через неделю стало смертельно скучно. А так всем весело и интересно. Кстати, и Стрельцова ты по той же причине не желаешь видеть в роли убийцы. Не может быть убийцей человек, который тебе сразу понравился. Не хочу, и все тут. Скажешь, не так?

— Ну, отчасти, может, и так. Но не только. Уж больно все на нем сходится: и ключики, и пальцы, и то, что он последний достоверный визитер. Даже убийство секретарши вполне ему подходит. Если они с Голубем не договорились, и тот передал прямо противоположную информацию… Мне нравится Стрельцов, но не нравится, что он порекомендовал отложить мою встречу со Светланой Михайловной на завтра. Он ведь, если это все-таки он, должен быть уверен, что она никому ничего еще не рассказала, иначе нет никакого смысла убивать, так?

— Ну! — согласился Никита и тут же съязвил. — Быстро ты, однако, симпатии меняешь.

— Ничего я не меняю. Я пытаюсь бесстрастно анализировать факты. Вот гляди. Он должен был с ней хотя бы поговорить — иначе как он может знать, что она единственный человек, осведомленный об этом чертовом звонке, уж не знаю, был он или не был. Так… Он говорил, что нередко встречается с ней на собачьей площадке. Хотя… В этом костюме я ее в банке видела, значит, она как раз возвращалась домой и собаку еще не выгуливала.

— Хорошо вычисляешь. Только я тебе и без вычислений скажу, что Светлана действительно возвращалась домой, а не было ее с утра. Есть у них на первом этаже такая дивная бабуля, мечта оперативника. Все видит, все слышит, все знает, чуть не круглосуточно торчит у дверного глазка — вместо телевизора. К тому же терпеть не может собак и одиноких женщин. Уж она бы Светлану не пропустила.

— Та-ак. От стрельцовского офиса до банка я дошла минут за двадцать, еще через полчаса она ушла, дальше…

— Да не напрягайся ты так. Не виделся с ней Стрельцов. Остаток дня она провела с мадам Голубь, что-то им обсудить надо было, потом вместе поужинали в «Цыпленке жареном». Географию представляешь?

— Вполне. От банка два квартала.

— У ресторана взяли мотор, да не частника, а такси. Первой, естественно, вышла Тина, она почти в самом центре живет, а Светлана Михайловна поехала дальше, к себе домой. По времени все совпадает. Таксиста мы завтра найдем, они у «Цыпленка» одни и те же крутятся. И не гляди на меня вопросительными знаками — ничего она Тине не рассказала, говорили о голубевских делах, им хватило. И когда же она успела со Стрельцовым повидаться? Он мог ей, конечно, позвонить, но мне эта идея что-то не кажется особенно привлекательной. Не телефонная тема.

— Тогда как он мог быть уверен, что она никому и ничего?

— Ты самый простой вариант забыла. Дождался у подъезда, переговорил, выяснил, что хотел и…

— Черт! И вправду.

— Да не бесись ты! Мне самому не нравится. Вроде как под руку нужную карту подсовывают. Ах, не получился несчастный случай, вот вам прекрасная кандидатура. И даже не чересчур прекрасная, все, в общем, в рамках. Вот только ключики, пожалуй, лишние, а так нормально. И алиби на вчерашний вечер у него нет.

— Ты думаешь, он способен стукнуть по башке бывшую однокашницу?

— Ну, знаешь, нашла аргумент! Не забывай, зачем-то ее слезогонкой брызнули. Может, именно на случай, если рука дрогнет, чтобы оставить возможность для еще одного удара.

— А собаку не пробовали? В «Прибрежный», помнится, привезли. Не скажешь, кстати, чего-нибудь она там унюхала?

— Ничего она не унюхала, ни там, ни здесь. Пойми ты, наконец, что тот, кто все это организовал, далеко не дурак, при этом тип совершенно безжалостный. Рита, лапушка, мне совершенно не хочется, чтобы следующий труп оказался твоим. Ты мне интереснее в живом виде. Хотя порядком утомляешь, так что самому тебя убить хочется. Но работы лишней тоже не хочется, так что поживи пока.

— Ты бы хоть кольцо снимал, когда посторонним женщинам ручки целуешь!

— Ах, это? — он стащил с пальца обручальное кольцо. — Хочешь, тебе подарю?

— Ага, в нос, чтобы на цепь сажать. Ну тебя к лешему с твоими шуточками! Лучше скажи, у кого еще нет алиби на вчерашний вечер?

— А ни у кого, включая тебя. Как тебе версия: журналист убивает, чтобы сделать себе имя на громких публикациях?

— Для детективного романа как раз сойдет, надо будет использовать. А вы наблюдение ни за кем не пустили? Или собираетесь?

— Будет исполнено, мадам, доложу незамедлительно! — Ильин шутейно поклонился.

А все-таки интересно, что бы он делал, если бы я сказала «подари»?

14

Главное — чтобы костюмчик сидел.

Светлану хоронили тихо и незаметно, не то что Голубя. Еще бы! Тот если и не магнат, то все-таки личность в городе не последняя. А секретарша, будь она трижды секс-бомбой — кому она интересна после смерти? На похоронах было человек десять-пятнадцать. Наблюдая за краткой церемонией, я сделала только один вывод: Катя Стрельцова очень не любила Тину. Нет, ничего такого нарочитого вроде «руки не подам», они стояли рядом и даже перебросились парой-тройкой приличествующих случаю фраз. Но — не любила. Ревновала бывшую пассию мужа? Боялась чего-то? В том, как она старалась не смотреть на Тину, как немного поджимала губы, как незаметно отодвигалась, чудилось что-то инстинктивное. Так некоторые не любят пауков. Или тараканов. Почему? Непонятно. Безвредные твари, не кусаются.