Татьяна Луганцева - Год козла отпущения
Глава 16
Яна не понимала, как она попала на поселение к староверам и чем перед ними так провинилась, что они пытали ее таким изощренным способом. А именно привязали к язычку одного из колоколов и наяривали в них почем зря. От этого колокольного звона голова раскалывалась на части.
– Хватит! Прекратите! – взмолилась Яна. – У меня уже все болит.
– Плесните ей воды в лицо, – посоветовал кто-то.
– Не надо мне воды! – нечленораздельно ответила Яна и открыла глаза.
Над ней склонилась Татьяна Сергеевна с битой под мышкой.
– Ты как? – спросила она.
– Ничего.
– Ты так лихо в самовар влетела, аж звон стоял. Я, честно говоря, испугалась, – сказала Татьяна Сергеевна. – У тебя голова железная, что ли?
– Да нет, просто натренированная, – ответила Цветкова. – А как вам удалось того мужика обезвредить? – спросила Яна. – Я смотрю, биту у него отобрали.
– Да никого я не обезвреживала. Он и нападать-то не собирался! Обрадовался, что мы еще не уехали, и решил нам биту отдать, чтобы у нас хоть какая-то защита была на дороге. Его, кстати, Петром зовут. Он решил, что две убогие бабы в компании вусмерть пьяного мужика – просто находка для бандитов. А сейчас на трассе какая-то банда работает – грабит и убивает. Вот Петр и решил сделать нам, так сказать, подарок. А мы-то с тобой такое подумали… С ума сойти! Вот ведь дуры! – захихикала Татьяна Сергеевна.
Яна тоже засмеялась от радости, что все так благополучно закончилось, но колокол в голове зазвонил с новой силой, и она придала лицу серьезное выражение.
– Но летела ты очень красиво! Сапоги в одну сторону, ты в другую. И самовар навстречу! – продолжала хихикать Татьяна Сергеевна.
– Да, вот, кстати, насчет самовара, – прервала их милую беседу какая-то женщина. – А я-то за что пострадала?
– А при чем здесь вы? – не поняла Яна.
– Вот и я говорю, что ни при чем. Но вы такую вмятину сделали на моем самоваре! Кто ж его теперь купит? У него теперь нетоварный вид! – пожаловалась женщина.
– Я виновата, я и куплю, – ответила Яна.
– Он, между прочим, не дешевый. Десять тысяч стоит.
– Я заплачу сколько скажете, – вздохнула Яна, поднимаясь на ноги.
– Воду-то в нем все равно можно кипятить, – успокоила ее напоследок продавщица.
– Я не пью чай, – буркнула Цветкова.
Так и пошли они назад, к своему «Запорожцу», – Татьяна Сергеевна с битой, а Яна с мятым самоваром.
Открыв машину, они просто задохнулись от запаха перегара, повалившего из нее.
Яна в ужасе отшатнулась.
– Хоть на улице и не тепло, но придется ехать с открытыми окнами, – сказала Татьяна Сергеевна.
Яна пожала плечами, мол, а что еще остается.
– Тебе самовар-то в руках держать придется, на заднем сиденье места нет, – предупредила Татьяна Сергеевна.
– Значит, буду держать, – вздохнула Яна.
Машина под мерный храп Анатолия двинулась в путь, заведясь с первого раза.
Не успели они отъехать от города, как груз на заднем сиденье пришел в себя.
– Где это я? – промычал Анатолий.
– Лучше спроси, кто ты? – повернулась к нему Яна.
– Ой, Яночка! Я все-таки добрался до тебя! Как ты себя чувствуешь? – спросил Анатолий, косясь на водителя и, видимо, соображая, может он знать эту даму или нет? Не подводит ли его память?
– Я-то хорошо себя чувствую, а ты как? Почему в таком состоянии? – поинтересовалась Яна и заерзала на сиденье.
Ей было катастрофически неудобно. Она провалилась как-то вниз, коленки упирались в жесткую панель, а на них еще восседал деформированный самовар, который к тому же был достаточно тяжелый, а позади лежало чудище и страшно смердело. Яна не верила, что сможет продержаться в таком положении и пять минут, не говоря уже о двух часах, которые занимал путь до Рыбинска.
А вот Татьяна Сергеевна находилась в прекрасном настроении.
– Со стороны мы, наверное, выглядим весьма странной компанией. Кто бы увидел, умер со смеха, – щебетала она, не переставая улыбаться.
– Да уж, обхохочешься, – кивнула Яна, сдерживая приступ тошноты от исходящего от Анатолия запаха.
Патологоанатома же тем временем потянуло на откровенность.
– Меня же отпустили под подписку, мне из Москвы нельзя было уезжать.
– Чего же ты мне не сказал? Я не хочу быть причастной к твоим нарушениям.
– Да брось ты, – махнул он рукой и огляделся. – Как тут тесно… Что за машина-то? Похожа на детскую коляску.
– «Запорожец», – ответила Татьяна Сергеевна.
– Да идите! Ни разу не ездил!
– В ваших рядах прибыло, – покосилась на Яну хозяйка машины.
– А за что меня? В «Запорожец»? – по-своему воспринял полученную информацию Анатолий.
– За любовь к выпивке, – ответила Яна.
– Так у меня стресс! Работу потерял, теперь еще и суд светит…
– Как работу потерял? Я же просила Патрика посодействовать тебе.
– Он и посодействовал. Но я сам ушел. Не мог видеть заведующую, которая ходила с таким выражением лица, словно ее, бедную, заставляют общаться с дерьмом. В роли дерьма – я, кому непонятно, – добавил он. – Я там не мог оставаться. И все из-за одной ошибки… Словно я не человек и не могу оступиться. Ну ее! Столько лет проработал, и вот тебе – финал. Обидно, когда к тебе такое пренебрежение и недоверие.
– Эх ты, горе-человек! Сначала надо было работу другую найти, а затем уходить.
– Да кто же меня возьмет, когда я под следствием? И я впал в такую депрессию… А потом вспомнил о тебе. Ты такая веселая всегда, оптимистично настроенная и… надежная, вот и решил с тобой пообщаться. Я слабый, наверное, если захотел, чтобы меня поддержала женщина? – философствовал на заднем сиденье Анатолий.
– За спиной каждого сильного мужчины стоит еще более сильная женщина, – ответила Татьяна Сергеевна.
– Все наладится, – повернулась к нему Яна, обнимаясь с самоваром.
– А куда мы сейчас едем? – спросил патологоанатом.
– У нас неприятности, – вздохнула Яна. – Патрик пропал. – И она вкратце рассказала историю его исчезновения.
– Ничего себе! Похоже, что чувак круто попал! А я еще жалуюсь, что у меня все плохо. Вот ведь балбес! – воскликнул Анатолий.
– Не трави мне душу! Я очень переживаю за Патрика. Но мы будем его искать и найдем!
– А что, если он вернулся в Москву? – предположил Анатолий.
– И ты туда же! Не уходили раньше от меня мужчины вот так, по-английски. Может, пора привыкать? Но Патрик не похож на человека, который может кинуть. Он оставил мне всю свою наличность.
– Правильно, откупился. А чего гадать-то? Я сейчас позвоню кое-кому и все выясню, – сказал Анатолий и вытащил из кармана телефон. – Есть еще нормальные люди, которые ко мне хорошо относятся. Алло? Людмила Александровна? Это я, Толик. Да, спасибо, потихоньку. Нет, я сейчас не в Москве. Людмила Александровна, вы же психотерапевт, не могли бы вы навести справки о вашем коллеге, неком Патрике Ривсе… Что? Знаете его? Очень хорошо! Людмила Александровна, дорогая, не могли бы вы узнать, в Москве он или нет? Может, лекции где читает или еще что? Да, мне срочно. Ага, перезвоните, пожалуйста. Обязательно! Как только приеду в Москву, зайду в гости, обещаю! Спасибо! До свидания!
Анатолий выключил связь и посмотрел на дам.
– Ну что же, будем ждать новостей. Людмила Александровна – не последний человек в области психиатрии, она все узнает о Патрике и сообщит.
– Похоже, поедем очень небыстро, – произнесла Татьяна Сергеевна. – Моя старушка сильно не набирает скорость.
– Как-то вы стали странно изъясняться, – покосилась на нее Яна. – «Не очень быстро», «сильно не набирает скорость». Так и скажите: старая кляча еле плетется!
– Да ты что такое говоришь про мою машину? Она сейчас обидится и вообще не поедет. Не слушай ее, девочка моя. Все хорошо. Потихоньку, помаленьку доедем, – Татьяна Сергеевна погладила руль, обмотанный изолентой. – Ну и что, что мы вместо двух часов поедем четыре?
– О боже! – вздохнул Анатолий.
– Ну хорошо, мы можем немного срезать путь, но та дорога еще хуже, трясти будет сильнее.
– Куда же сильнее-то? – подпрыгнул Анатолий. – Впрочем, я за то, чтобы срезать! – сказал он.
– И я! – поддержала его Яна.
– Я бы не рисковала, но подчинюсь большинству. – И Татьяна Сергеевна круто повернула руль влево.
Машина очутилась на узкой дороге, ведущей, казалось, прямо в лес.
– Тут и машин-то нет, – отметил словоохотливый Анатолий.
Через пару километров они заметили двух голосующих мужчин.
– Я не буду останавливаться, – сказала Татьяна Сергеевна. – У нас все равно места нет.
– Может, им помощь нужна? Или что подсказать? – предположила Яна.
– Пусть другие подсказывают, а мы потом еще не заведемся.
– Но никого больше нет.
