Дарья Калинина - Смех и смертный грех
— Муж у меня был видный ученый, — твердила она. — А ты — хоть и не его родная дочь, тоже пойдешь по его стопам, прославишь мое имя. Кандидатский минимум ты уже защитила. Теперь пора взяться и за докторскую. Ах, Игорек часто болеет… Что же, им займусь я.
И действительно, воспитанием Игоря по большей части занималась бабушка. Каким-то непостижимым образом Надежда Сергеевна умудрялась успевать все. Дом ее всегда был безупречно вылизан. С финансами был полный порядок. И внук рос ухоженный, чистенький и аккуратненький. Правда, деньги в семье водились благодаря растовщичеству, а с хозяйством управлялась приходящая женщина. Но внуком Надежда Сергеевна занималась самолично, что да, то да.
Впрочем, и тут не обошлось без посторонней помощи, которую Надежда Сергеевна была такой мастерицей привлекать. У Игоря всегда была нянька, которая брала на себя всю рутинную работу. Надежда Сергеевна лишь занималась общим развитием внука, водила его в музеи, развивала, а также помогала делать уроки, следила за тем, чтобы он усваивал материал в полном объеме.
— Ты тоже должен стать ученым, — твердила она ему. — Может быть, даже великим.
Однако, несмотря на все ее усилия, отличник из Игоря не получался. Гордиться своим внуком, как гордилась она когда-то мужем, а потом и дочерью, Надежде Сергеевне было не суждено. Но благодаря бабушке Игорь все же кое-как тянул в школе на четверки. Вот только сам он никакой благодарности по отношению к ней не испытывал, а напротив, явно тяготился многочасовыми занятиями.
И все же какая-то информация после многочасовой долбежки у Игоря в голосе задерживалась. Но те усилия, которые прикладывала для этого Надежда Сергеевна, оказывались поистине титаническими. Леся помнила, как отец Эдика рассказывал, что его мама занималась с Игорем буквально часами, вдалбливая в него одно и то же. Лишь какое-то великое чувство могло подвигнуть даму на такой тяжкий и не слишком благодарный труд.
Все вокруг восхищались Надеждой Сергеевной:
— Она так любит Игорька! Обожает своего внука!
Но Леся считала, что наряду с любовью в поведении Надежды Сергеевны присутствовало и еще одно чувство, куда более важное для этой дамы — самолюбие. Муж — великий ученый, дети — успешные, дом — полная чаша. Вот были три кита, на которых основывался собственный мир Надежды Сергеевны. Уважение соседей, друзей и просто знакомых людей ей было очень важно в этой жизни. И она была готова прикладывать огромные усилия, чтобы этого уважения добиться.
Да, сила воли у старухи было, но вот дальше этого дело не продвинулось. Ни в одном институте Игорь учиться не желал. Он вырвался из-под бабушкиной опеки, стал подрабатывать съемками и, видимо, не бедствовал. Во всяком случае, даже если у него и не случались неудачи со съемками, дома его всегда ждал сытный обед, чистая рубашка и теплая постель. Лишать любимое детище самого необходимого Надежда Сергеевна не решалась. Она ограничивала Игоря в средствах — это да, наличных она ему с тех пор, как внук отказался повиноваться ей слепо и глухо, старуха не выдавала. Но Игорь не так уж многого и хотел. Казалось, он вполне доволен жизнью и той работой, какую имеет. Но так ли это было на самом деле?
Все эти мысли пронеслись в голове у Леси, и она в очередной раз вздохнула. Все-таки как непросто устроена жизнь. Игорь любил бабушку. Лариса любила Игоря. Они оба любили Надежду Сергеевну. Но эта любовь не помогла спасти жизнь старушке.
Появление на теплоходе мужчины, по всей видимости, давнего знакомца Ларисы и, возможно, отца Игоря, тоже добавляло неизвестных в и без того перегруженное уравнение.
— Что же это за папочка такой, которого Лариса предпочитала от всех прятать? Она его даже похоронила, лишь бы не афишировать. Но почему?
Ответа у Леси на этот вопрос не было.
Однако, хотя Лариса официально и «похоронила» своего возлюбленного, окончательно связи с ним она не теряла. И все эти годы, как понимала Леся, эти двое держали друг друга в поле зрения. И отец не только знал о существовании Игоря, но даже в какой-то степени интересовался его жизнью.
Поеживаясь от рассветного холодка, Леся решила в конце концов вернуться в свою каюту. Хватит ей уже шататься по палубе. Нагулялась.
Каково же было ее удивление, когда она обнаружила в каюте Лисицу. Именно он и открыл ей дверь.
— Ты? Ты что тут делаешь?
— Вот… зашел.
— Так рано? Солнце еще даже не взошло.
Но глаза Лисицы сверкали ярче всякого солнца.
— Кира спит, — сказал он. — Вставать не желает. Слушать меня тоже не хочет. Послушайте хотя бы вы.
— Ну?
Леся видела, что Эдик хоть и накрылся одеялом почти до подбородка и зевает, но уже не спит и готов выслушать приятеля. Ну а ей спать и вовсе не хотелось. Отчего бы и не послушать Лисицу, коли у него важные сведения?
— Ну, рассказывай. Что у тебя там стряслось?
— Я нашел Бесю!
Глаза Лисицы снова сверкнули. А вот Эдик спросонок не понял и переспросил:
— Кого?
— Бесю!
— Ах, вот ты о ком! — протянула Леся, и в самом деле припоминая, что о каком-то Бесе уже дважды заходила речь в их расследовании.
Один это человек или два разных с похожими кличками? И вообще, кличка это, имя или вообще фамилия? Леся с интересом уставилась на Лисицу, который, похоже, знал ответы на все эти вопросы.
— И что ты узнал про Бесю? — спросил Эдик, снова позевывая. — Кто он такой? Разбойник? Бандит?
— Ни то, ни другое, он нынче законопослушный бизнесмен, имеющий довольно внушительный по размерам и доходности бизнес — авторемонтный сервис, где всем заправляет его племянник. И мебельное производство, где руководящую должность занимает дочь. Но хотя эти двое и числятся начальниками, но доход от этих предприятий получает не кто иной, как Беся.
— Это прозвище?
— Как ни странно, нет. Это его фамилия. Беся Андрей Семенович.
— Говоришь, дочь управляет… Значит, сам Беся уже не молод?
— Ему пятьдесят два. Еще далеко не стар, хотя, конечно, уже и не мальчик.
— И этот человек занимается тем, что выбивает для старухи долги из ее должников? — искренне удивилась Леся.
Даже Эдик перестал зевать и тоже с недоумением произнес:
— Имея два своих бизнеса, стабильное положение в обществе… Зачем ему это нужно?
— Кто его знает, — пожал плечами Лисица. — Может быть, адреналина мужчине не хватает? Знавал я добропорядочных бизнесменов, которые еще и не такие штуки отмачивали. И на живых людей в карты играли. И свою собственную жизнь, случалось, на кон ставили и проигрывали.
— Если ты про «Клуб самоубийц», то мы все читали Стивенсона, — усмехнулась Леся, которую всегда забавляло, когда Лисица принимался важничать.
— Да при чем тут Стивенсон! Я про наше время говорю.
Лисица был возмущен, что его слова не вызвали прилива заинтересованности у слушательницы, и тут же надулся:
— В общем, если вам не интересно слушать мой рассказ…
— Нет, нет, нам очень интересно.
Но Лисице уже пришла охота поломаться. Такое с ним случалось, и пока само не отпускало, подступиться к Лисице было невозможно. Вот и сейчас он обиделся, уставился на стену и затих. Впрочем, пробыл он в таком состоянии недолго. Лисица как легко обижался, так же легко вновь приходил в хорошее настроение. Тем более что сведения, которые у него накопились, требовали выхода.
И Лисица начал рассказывать дальше:
— Так вот, почему Беся корчил из себя перед старухой разбойника с большой дороги, я не знаю. Если такое с ним в молодые годы и случалось, то уже давно и прочно похоронено под личиной добропорядочного гражданина. Да и вообще, я сунулся в архив полиции, там много интересных фактов можно найти, так вот, даже в молодости Беся никогда не привлекался. Никакого отражения его противоправной деятельности, если таковая бывала, в картотеке полиции я не нашел. Другими словами, гражданин Беся чист перед законом, аки агнец.
— Но если бы он продолжал выколачивать деньги из должников старухи, наверное, эта ситуация рано или поздно изменилась бы, — осторожно предположила Леся.
Но ее перебил Эдик:
— Все равно я не понимаю, если он хотел пощекотать себе нервы, то почему связался именно с бабушкой? Более неподходящей кандидатуры и придумать невозможно!
Старуха была самолюбива, невоздержанна на язык. Лариса сказала, что ее мать постоянно отпускала шпильки в адрес своего компаньона, учила его жизни, не считая нужным выбирать выражения. Общаться с ней даже родственникам было делом затруднительным. Что уж говорить о том, кого она презирала в душе?
Между тем Лисица продолжал рассказывать дальше:
— Личность этого Беси примечательна еще и тем, что сам по себе он сирота, воспитанник детского дома. Никакой родни у него не было, однако способности были столь значительны, что он самостоятельно поступил в один из экономических вузов страны, выучился, получил диплом и прочно встал на ноги.
