Преступные камни - Галина Владимировна Романова
Дорожка сделала поворот. Тонечка повернула и увидела, что навстречу ей с ободранным бидоном без крышки идет какой-то человек в длиннополом пальто и кроличьей шапке. Ростом он был невелик, а пальто было пошито на мужчину рослого, поэтому его края чуть ли не волочились по снегу. Тонечка была близорука, поэтому не рассмотрела лица незнакомца. А вот куда он свернул — заметила. Мужчина в ушанке сошел с тропы и побрел по неглубоким пока сугробам к теплотрассе.
Тут Тоня все поняла! Ее единственная подружка, а по совместительству напарница Сонечка рассказывала, что неподалеку от их учреждения в траншее теплотрассы живет бомж. Причем живет неплохо, поскольку идущий от труб пар не дает ему замерзнуть. К тому же промышленная свалка, Мекка всех окрестных бездомных, находилась неподалеку.
Антонина прибавила шагу. Хотя Сонечка и говорила, что бомж-абориген существо мирное, лучше судьбу не искушать. Мало ли что взбредет в его немытую голову? Тоня почти миновала опасную тропку, как заметила, что у самого ее начала на подтаявшем снегу валяется что-то, отдаленно напоминающее кошелек. Да нет, точно кошелек! Это стало ясно, когда Антонина подобрала находку и рассмотрела. Черный кармашек с клепочкой, внутри которого хранили деньги деревенские бабушки брежневского периода. Когда Тоня потрясла его, оказалось, что в нем что-то звякает.
— Товарищ бомж! — крикнула Антонина и помахала в воздухе своей находкой. — Вернитесь, вы тут кое-что обронили!
Она подождала немного, ожидая ответа или хотя бы звука шагов, но тишину ничто не нарушило.
— Господин бомж! — сменила обращение Тоня, подумав, что тот мог обидеться на «товарища», нынче, как известно, все господа. — Вы кошелек потеряли!
На ее вопль откликнулась только сидящая на ветке ворона. Возмущенная тем, что ее покой бесцеремонно потревожен, она негодующе закаркала.
Тоня шикнула на нее и хотела уже бросить кошелек обратно в снег, но замерла в нерешительности. Совесть подсказывала ей, что нужно вернуть имущество владельцу — вдруг в кармашке с клепочкой его последние деньги, — но осторожность не давала сделать шага в сторону теплотрассы. Об особенностях сексуальной жизни бомжей Тоня даже не догадывалась, но почему-то считала, что каждый второй из них — маньяк, а коль так, то тот, кого она сейчас хочет облагодетельствовать, может напасть на нее, невинную, и…
«Нет, лучше об этом не думать! — одернула себя Тоня. — К тому же если на мою девичью честь за столько лет никто не покушался, то с какой стати это произойдет сегодня?»
И, успокоив себя этой мыслью, Антонина шагнула на тропу.
Преодолев несколько десятков метров, она увидела обмотанные серебристой изоляцией трубы. От них шел неприятно пахнущий пар, а откуда-то сбоку тянуло мясом и пряностями.
— Господин бомж, вы обронили портмоне! — зычно крикнула Тоня, остановившись возле картонного домика, выстроенного в траншее под трубой.
Дверь жилища (она же крышка от коробки из-под телевизора) отъехала в сторону, и на улицу, покряхтывая, вылез уже знакомый мужчина в пальто и ушанке.
— Возьмите, — сказала Тоня и протянула кошелек владельцу.
Бомж взял его, заглянул внутрь, после чего отшвырнул.
— Но там же деньги! — возмутилась Антонина. — Зачем вы?..
— Копейки, — ответил бомж на удивление приятным голосом. — К тому же советские, давно вышедшие из употребления.
— Ну так сам кошелек бы пожалели. Куда теперь будете деньги складывать?
— У меня еще есть. — И улыбнулся, да так мило, что Тоня залюбовалась.
«А ведь он интересный мужчина, — подумала она. — И не старый еще — лет сорок пять, сорок семь. И на алкаша не похож! Такого бы отмыть, отчистить… — Но Тоня не дала развернуться фантазии, устыдившись своих мыслей, она одернула себя: — Докатилась, Антонина Сергеевна! На бомжей начала заглядываться! Вот стыдоба…»
А новый знакомец тем временем отошел в сторонку, освобождая проход в свои картонные хоромы.
— Заходите, будьте гостьей.
Тоня хотела уйти, но почему-то не сделала этого, а благодарно склонила голову и шагнула в неизвестность.
Но ничего страшного не произошло. Тоня оказалась в жилище с земляным полом, предметы мебели в котором заменяли кирпичи и куски пенопласта.
— Присаживайтесь, — любезно предложил хозяин, указывая на один из четырех кирпичей. Два из них были составлены вместе, а два стояли отдельно. Тоня решила, что это стол и два табурета.
Она осторожно опустилась на кирпич. По ее габаритам больше подошел бы «стол», но плюхаться на него было просто неприлично.
Мужчина же, разворошив лежащую в углу кучу мусора, вытащил из нее полиэтиленовый пакет, в котором аккуратной стопочкой были собраны всевозможные кошельки.
— Видите, сколько их у меня!
— Вы что, карманник? — ужаснулась Тоня. Одно дело у бомжа гостевать, и совсем другое — у вора.
— Обижаете, я честный гражданин. Кошельки в урнах нахожу. Люди того рода занятий, к числу которых вы меня только что причислили, выбрасывают их, предварительно опорожнив. Кстати, какой вам больше нравится?
— Я даже не знаю… Пожалуй вот этот, желтенький.
— Тогда примите его от меня в знак глубокой благодарности и безграничного восхищения.
— Нет, спасибо, не нужно, — отнекивалась Тоня, отпихивая от себя презент, чтобы не задохнуться — смердел он ужасно.
— Он попахивает, знаю, но это пройдет.
Антонина, устав сопротивляться, приняла подарок, решив выкинуть его у первой урны. Пусть другой романтик теплотрасс и подвалов порадуется!
— Я сейчас угощу вас чудным ужином! — сообщил новый знакомец. — Надеюсь, вы любите чахохбили?
— Да, очень.
— Я тоже. И когда отдыхал в Сочи, узнал у повара грузинского ресторана фирменный рецепт. С тех пор готовлю.
— Вы бывали в Сочи?
— И не раз. Подождите минутку, я схожу за кастрюлей, она стоит на огне.
— А может, лучше поужинаем на воздухе? — предложила Тоня, которой было не очень комфортно сидеть на кирпиче, да и запашок в «доме» стоял преотвратный. — Там не холодно…
— Как пожелаете… У меня за домом что-то вроде веранды. Вам там понравится!
То, что бомж назвал верандой, оказалось уставленным деревянными ящиками пятачком, над которым
