Мафия. Одиннадцать ночей - Илья Андреевич Калеватов
Полностью расстроенный ему хотелось кофе и поддержки. Ну а кто тебя понимает лучше, чем наставник и друг? Правильно — никто. Поэтому Петр задал вопрос, который интересовал его больше всего:
— Шеф, а вы когда-нибудь любили?
Рассказ Дмитрия о его первой и единственной любви
Случилось это двадцать шесть лет назад. Мне было пятнадцать лет, и я поехал в детский загородный лагерь. Но началось все еще раньше.
Когда-то мне было восемь лет. Ясное дело, что у меня был друг, с которым мы были неразлейвода. Мы разговаривали обо всем на свете, мечтали снять фильм, целыми днями разрабатывая сценарий до самых мелочей, назначая других людей актерами. Ходили за город смотреть на поезда ежедневно. Устраивали Дворовые Олимпийские игры. Так наша дружба продолжалась два года, после чего он резко оборвал связи.
Но… счастливых моментов было очень много. И… я очень хорошо общался с людьми из его класса. Ну, точнее с мальчиками. Но и после я узнал некоторых девочек, которые обо мне не знали ничего. Особенно была одна девочка… она не выделялась среди остальных, нет, но исходила от нее какая-то светлая энергетика. Но я таки ни разу не слышал ее голоса даже.
Потом пролетели года, мальчики из класса моего друга ушли после девятого, мой друг резко оборвал связи. Но вот, в конце восьмого класса у нас было награждение по итогам года. И вот девочка из класса моего друга была выдвинута из класса на номинациюПока подводили итоги, рассказывая о промежуточных результатах или что-то вроде того (я не особо запомнил, о чем там было, ибо все время смотрел на ту девочку, которая так меня завораживала), я видел в ее взгляде все эмоции, все переживания. Она передала все свои чувства в одном лишь взгляде, объяснив за секунду то, что остальным не удается рассказать словами в течение долгих лет. И вот… ее объявляют победителем… всё напряжение улетучивается в райские дали прошедших стороной воспоминаний, на ее лице снисходит плавная и такая искренняя улыбка, что я уже не слышу аплодисменты в ее сторону. Точнее слышу, но все они какие-то приглушенные прошедшей мимо интригой и тихо ликующим счастьем.
Я в ту же секунду хотел подойти к ней, рвануться вопреки всему, что меня останавливало в данный момент и просто стоять рядом, глядя на нее. Но все же я сам себе вразумил верное решение и остался ждать… ждать подходящего момента жизни, который вряд ли случится, чтобы рассказать все свои мысли по поводу нее.
Я размышлял по этому поводу еще несколько дней, а потом смирившись, что видать так и останусь наедине со своими мыслями, продолжил медленно жить по течению плавно проплывающей жизни.
Тем временем прошла два месяца, и я поехал в детский оздоровительный лагерь. По воле судьбы я попал в более старший отряд, нежели все мои друзья, после чего я, увы, должен был как-то знакомиться с новыми людьми, которые старше меня и как-то среди них социализироваться.
И вот, в один из вечеров мне выпал шанс прогуливаться с НЕЙ во время игры знакомств. У нас было достаточно времени и я смог выразить свое восхищение.
Пока я осваивался в новой компании, у меня уже смогли наладиться отношения с той самой девочкой. Мы танцевали вальс на следующем конкурсе и оба понимали, что между нами есть какая-то искра. Потом смена закончилась, но мы продолжали общаться. Между нами было что-то большое, какое-то необъятное чувство. Уверен, ему бы не было предела, если б впоследствии она не поступила в университет и не уехала навсегда…
Внезапно Дмитрий замолчал. Его рассказ окончился, но внутренний голос продолжал говорить, развивая мысль об упущенных возможностях. Ну, хотя какие же они упущенные? Разве он мог что-либо сделать в тот момент? И тут Дмитрий понял. Мог…
Вечером сидеть на диване было выше петринских сил. В голове обитала какая-то туманная легкость, а в животе пустота, что-то вроде бабочек. Померив температуру и убедившись, что это не грипп, юный сыщик понял, что заболел болезнью, от которой не помогут таблетки, от которой лежи-не лежи на диване, лучше не станет — Лихорадка. Любовная Лихорадка.
Что же делать? Ясно. Надо увидеть ее. Он понял, что зависит от нее и тут же двинулся в путь. Про хижину слышал лишь мельком, но этого было даже много.
Решить-то легко, а вот сделать — с этим проблемы. Петр стоял на пороге, не решаясь зайти внутрь. На ум даже пришли стихи:
"Что есть любовь? Просто слово?
Иль плод Афродиты запретный?
Стою под окном твоим снова и снова
Отказ в ответ получая надменный
Жду взгляда твоего с утра я рано
Недостаток тебя — это горе
А ты все также мечтаешь о море
Не замечая внутри океана.
Ведь выдумал кто-то же слово
Безустанно его прославляя
Не понимая, насколько тернова
Бывает любовь в конце мая"
Мда… кажись любовь (можно и с заглавной буквы) подействовала и на творческие способности. Нет, Петр и без того был искусной личностью, однако в последнее время с вдохновением был кризис. Видать, стала для него в некотором роде музой.
Сыщик мог бы стоять так еще вечность, но вдруг услышал мужской голос и тотчас ушел, поняв, что ему тут не место…
Якудза
В этот день небольшая группа из трех человек, когда-то давно совершив преступление и изменив паспорт попали в известный всем нам отель. Приехали они не на отдых, устав от преступлений, и даже преступления они делали не от удовольствия, а от чести. Дело в том, что известный в не очень узких кругах серийный убийца Марк убил одну девушку из их клана. И теперь Яше, Яне и Ярославу необходимо отомстить, дабы по их кодексу ничто не проходит даром.
— Итак соплеменники, — начала Яна. — В прошлый раз мы серьезно облажались и теперь за нами ведется охота. Местные власти кинут все свои силы на нас, если мы будем задействованы.
— Эээ, а как же кодекс? — перебил ее Яша.
— Все нормально. Все произойдет, будто это несчастный случай. Никто чересчур сильно это расследовать не будет. Считайте мы даже помогли миру, избавив его от убийцы.
— Но ведь количество убийц не изменится, — вновь перебил Яша.
— Зато, мне кажется, сейчас еще на одного члена нашего клана станет меньше, — зло посмотрев, сказала Яна.
Яша хотел что-то возразить, но все-таки подумал, что лучше будет промолчать. Яна продолжила:
