Иоанна Хмелевская - Закон постоянного невезения [Невезуха]

— И она даже не знала, что умирает? Хорошая смерть.

— Да уж. Живые-то как-нибудь переживут.

Моя новая квартира тоже была почти готова, я ещё немного напряглась, и этого хватило. При этом меня крайне порадовал тот факт, что её мать стала чувствовать себя гораздо лучше и чуть ли не расцвела, а сама она с искренним восторгом устраивалась на этом безлюдье. Работала она графиком-иллюстратором и могла заниматься своими рисунками где угодно, хоть посреди дремучего леса.

Получив весть о таких успехах в квартирном вопросе, австралийское семейство несколько поколебалось в своём мнении обо мне. В течение семи лет они вообще не приезжали, явно недовольные теми бытовыми условиями, которые я могла им предоставить, а теперь в них снова что-то шевельнулось.

Объезжая Млаву, я вдруг сама осознала, откуда это у них, собственно говоря, берётся. Понятное дело, где это видано, чтобы человек, приехавший в гости к родне аж на другой континент, жил в гостинице?

Да хоть и на том же самом, в Европе, — ясно же, что все имеют обыкновение сваливаться другому на голову, потому как денег жалко, а гостиница — вещь дорогая. Если бы я, к примеру, поехала в Австралию, то где бы я там жила, как не у них, да они бы насмерть разобиделись, будь я даже миллионершей!

Родственные связи, родственные чувства…

Не говоря уж о рабочих общежитиях…

Я ещё успела вспомнить, что другая моя подруга ни за какие сокровища не соглашалась в поездках жить у своей родни. Она заранее бронировала номера в гостиницах, утверждая, что любит свободу, хотя и выбирала отели подешевле, так как деньги ей тоже с неба не сыпались.

Если я выпихну детей, то получу две гостевые комнаты с ванной…

На этом мои размышления закончились, так как впереди я заметила образующуюся пробку и препятствие на дороге. Я была достаточно близко, чтобы хорошо все рассмотреть.

Трактор с двумя прицепами проявил какие-то намерения по части выезда на шоссе или его пересечения, а ехавший с противоположной стороны ТИР[2] выразил протест. Теперь он частично торчал в неглубокой канаве, трактор накренился в другую, напротив, а оба прицепа перевернулись посередине, завалив шоссе ужасающим количеством сена. Возможно, что какое-то участие в этом принял и грузовик передо мной.

И все это явно произошло только что, ибо пробка формировалась на глазах. Я была четвёртой, считая грузовик, а остальных я видела издалека ещё в движении, я их догоняла.

Я благоразумно оценила перспективы.

Прицепы лежат поперёк шоссе, сено в кубиках частично рассыпалось; кстати, откуда он взял столько сухого сена в это время года?.. Июнь, сырая весна, первый покос, а оно уже сухое?.. ТИР в канаве, трактор в канаве, из грузовика что-то вытекает, похоже, что пробит радиатор. Вручную с этим ни за что в жизни не справиться, должна приехать дорожная служба, кран, возможно, также «скорая помощь» и, разумеется, полиция. Неподалёку виднеются какие-то дома, может, тут у людей есть телефон?.. Но даже если кто-то сразу же позвонит, вся эта забава займёт часа два, не меньше, а менты захотят допросить ближайших водителей. Ещё час гарантирован. О, нет!

Выезжая из Варшавы, я так рассчитала время, чтобы добраться до Элеоноры около семи вечера. Простою я здесь часа три, потом об обгоне и думать будет нечего, потому что с противоположной стороны пойдёт непрерывный сплошной поток. А прямо передо мной был небольшой «фиатик». На место я доберусь в одиннадцать, Стасичек придёт в ярость, потому что он рано ложится спать, к тому же Элеонора предупреждала меня, что у них там ведутся какие-то дорожные работы, черт знает, на что я нарвусь там в темноте. Нет, не буду я здесь дожидаться второго пришествия!

Я стояла как раз у начала просёлочной дороги, которая явно куда-то вела, понятия не имею, куда, ибо дорожный указатель остался позади меня, но ведь наверняка по ней можно будет объехать этот сенной завал. Даже через деревни и закоулки будет быстрей, чем через эту баррикаду. Не раздумывая, я свернула с шоссе и поехала по довольно приличному, хотя и узкому асфальту.

Первый встречный указатель информировал меня, что направо находится Пеплово. Направо мне не хотелось, это было в обратном направлении, к Варшаве, а мне бы подошла скорее Нидзица. Я поехала прямо.

Спустя километр с мелочью асфальт закончился, и я узрела перед собой обычную просёлочную дорогу, не то чтобы ровную, а на этой дороге — сельскохозяйственную машину. Что бы это ни было, сеялка, веялка или косилка, мне пришлось бы объезжать её по пахотному полю, поскольку она торчала далеко за края дороги.

Если бы я ехала на другой машине, кто знает, в какие бездорожья я сумела бы вляпаться. Но новая «тойота авенсис»…

Разумеется, эту «тойоту» я купила не на свои заработки, за неё заплатила австралийская родня. Они пожелали, приехав, путешествовать по стране на большой и удобной машине, с кондиционером и всякими наворотами, а мне велели к ней привыкать. К счастью, от автоматической коробки передач им пришлось отказаться, так как автомата нужно было слишком долго ждать, поэтому привыкание прошло у меня довольно легко, но тем не менее я тряслась за эту шикарную тачку, как бараний хвост. Слава богу ещё, что у меня был гараж, пристроенный к новой квартире, так как иначе мне, наверное, пришлось бы спать в ней. «Тойоты авенсис» крали в бешеном темпе, и никакие охранные сигнализации не помогали.

Ничего не поделаешь, я развернулась перед сельхозмашиной и поехала на Пеплово.

Увидев на очередном дорожном указателе надпись «Вечфня Костельна», я наконец достала атлас автодорог, потому что просто не могла поверить, что в польском языке может существовать такое странное название. Оказалось, что да, существует.

И в этой Вечфне Костельной меня остановила дорожная полиция.

Думаю, что им просто нечего было делать и они тормознули меня для развлечения, потому что никакого нарушения я не совершала и даже не превышала скорости, тащась, как за похоронной процессией, и тоскливо высматривая указатель на Заленже. Да и вообще чего ради они там стояли?

— Господа, вы тут меня ловите безо всякой нужды, а там на шоссе страшная авария, — заявила я с упрёком. — Вас ещё никто не поставил в известность?

— Какая авария? — заинтересовалась полиция.

— Трактор, два прицепа, ТИР и грузовик. И очень много сена.

— Мокрого?

— Нет, сухого. Большими кусками.

— Вы с нами шутки шутите? Сухое сено — сейчас? После всех этих дождей?

— Сама удивляюсь. А ещё больше удивляюсь, что вы здесь стоите. Что вам тут понадобилось?

— Значит, так надо. Служебная тайна.

— А, понимаю. Преступник будет убегать как раз по этой дороге. Но это не я. Только зря время теряете.

— Это мы ещё посмотрим…

Вот так мило развивалась наша беседа, однако её прервал коллега из патрульной машины, подзывая товарищей. Похоже, именно в этот момент они получили сообщение о баррикаде на шоссе, и я перестала их интересовать, поэтому я поехала дальше.

У меня кончилась минеральная вода в бутылке, я хотела пить, а в то, что от жажды помогает бросить пробку в сено, как-то не верилось. В каких-то Дыбах я поискала магазин, и у них даже нашлась минеральная, однако мне пришлось постоять в очереди, состоящей из двух баб, которые увлечённо ругались с продавщицей из-за таинственного продукта, называемого ими странным именем «грульки». Вышеуказанные грульки вроде бы были подпорчены и повредили ребёнку. В бурную дискуссию включилась моя машина, которой явно надоело ждать, и она начала пронзительно выть. Я вылетела из магазина как сумасшедшая: что за черт, её уже угоняют? В Дыбах!?

Мне удалось утихомирить её с помощью пульта, однако вой пошёл на пользу, так как мне тут же продали минеральную воду. По всей видимости, они хотели вернуться к своим грулькам без подобного шумового оформления.

Через два часа я каким-то чудесным образом оказалась в Нидзице и выехала на гданьское шоссе. Моя сторона дороги была почти пустой, а в противоположную сторону еле-еле двигалась внушительная пробка. Так что я все-таки правильно сделала, машины перед сеном, наверно, все ещё стояли, в сумме я потеряла полтора часа, а не четыре. Выходит, я продемонстрировала потрясающее благоразумие!

Если бы я только знала, к чему это приведёт…

В девять я добралась до Элеоноры, с некоторым трудом пробившись через дорожные работы. Стасичек как раз собирался ложиться спать, и все было бы хорошо, если бы не то, что в половине одиннадцатого эта чёртова машина снова начала выть.

— Езус-Мария! Заткни её, а то он проснётся, — нервно попросила Элеонора.

Я щёлкнула. Все затихло. Но через минуту началось снова.

Через четверть часа мы уже перебудили всю округу, к тому же море, как назло, вело себя тихо и спокойно, словно не могло как раз сейчас штормить, заглушая все остальные звуки. От дома Элеоноры до пляжа было всего метров сорок пять, при желании бьющие о берег волны могли обогнать меня на две головы, так нет же, море тихонько себе шептало, просто суп какой-то, а не море! А проклятая машина все выла.