Татьяна Луганцева - Купание в объятиях Тарзана
Официантка принесла огромную глиняную тарелку с аппетитно шкворчащим куском молодой свинины, мелко нарубленной и квашенной по местному рецепту капустой и овощами. Также рядом с ней приземлилась увесистая кружка с темной жидкостью – пивом, которое Катя заказала повторно. Девушка заботливо поставила плетеную корзинку с большими кусками светлого и серого хлеба и улыбнулась. Большего она и не могла, ведь по-английски не говорила. После Екатерины официантка подошла к новому посетителю, красавцу мужчине, и попыталась принять заказ. Катя сидела сама не своя: никак не могла себя заставить не думать об этом типе. И судя по тому, что к его столику, тоже на двоих, подозвали молодого человека, знающего иностранный язык, которого вызывали к Кате, мужчина тоже был иностранцем. Но оно и видно – слишком породист, слишком высок и красив…
Катя не знала, куда деть глаза: он тоже периодически пронзал ее своим взглядом. Екатерине после озноба стало нестерпимо душно, она оттянула ворот своего розового свитера и незаметно подула внутрь. Свинина была сочной и мягкой, овощи свежими, а капуста очень вкусной. Пиво – хмельным. Краем глаза Катя отметила, что мужчине принесли чашку кофе и какую-то выпечку. Смотреть она на него не могла, так как испытывала доселе не изведанное ей чувство неудобства и ужаса от его красоты и харизмы, если так можно выразиться.
Внезапно в подвале резко потемнело, раздался какой-то неприятный, свистящий звук. Катя напряглась, посетители закрутили головами и начали взволнованно переговариваться. Катя находилась в невыгодном положении, так как ей переговариваться оказалось не с кем. Она испугалась не на шутку, раздался звон стекла и крики, а ей никто и объяснить ничего не мог. Внезапно свет погас совсем, а затем из темноты начали выплывать встревоженные лица работников кафе, освещенные прыгающим, красноватым светом. Они несли в каждой руке по две, по три свечки и щедро расставляли их на столах посетителей, по полкам и нишам на стенах. Помещение наполнилось неярким светом свечей и камина: словно яркий огонь вырвался наружу и разбрызгался по подвалу маленькими язычками. Наконец, к побледневшей Екатерине подскочил англоговорящий парень и затараторил на не очень хорошем английском:
– Только не волнуйтесь! Сейчас здесь будет светло! Вот – свет! Может, вам две свечки? Или три? Как у вас в стране, это не плохая примета?
– У нас плохая примета, если разобьется зеркало, – «успокоила» его Катя, – а я слышала звук разбитого стекла…
– Это не зеркало. Это разбилось стекло окна на лестнице! Никаких беспокойств! Сейчас там рабочие заделают все фанерой, дуть не будет. А уже завтра поставят новое стекло! – парень говорил быстро и суетливо.
От его дыхания пламя свечи колыхалось, отбрасывая причудливые блики и тени. Катя невольно посмотрела на столик, за которым сидел заинтересовавший ее посетитель. Сердце рухнуло вниз. Столик был абсолютно пуст, и, судя по оставленным на нем деньгам, которые освещала сиротливая свечка, не существовало надежды, что он ушел просто в туалет и скоро вернется. От нахлынувшей волны отчаяния Катя даже растерялась.
– А что со светом? – спросила она служащего, сглатывая ком в горле.
– Там, на улице, внезапно поднялся ураган! Нонсенс! Под Рождество! Просто смерч какой-то! Штормовое предупреждение объявляли, но никто не отнесся серьезно… А там что творится-то! Ветер, снег, дождь, град! Все сразу! Стекло выбило, провод где-то оборвало! Сейчас пытаются дозвониться до аварийной службы по сотовому телефону, потому что обычная телефонная линия тоже оборвана… Но там все время занято, видимо, весь город звонит… Вам что-нибудь еще принести?
– Спасибо, счет, – машинально ответила Катя, и парень ушел.
Она снова посмотрела на опустевший столик, и ее снова накрыла волна отчаяния. «Что со мной? Ну, был какой-то мужчина, выпил кофе и ушел… И дальше? Вот именно… Ушел, и все… И я больше его никогда в жизни не увижу. Боже мой! Какие у него были глаза… плечи… Ведь он кого-то любит, целует, обнимает. Чего это я? Ах уж эти подружки! Настроили меня на эротический лад, мол, встретишь мужчину мечты! Вот мне теперь и мерещится принц в каждом встречном! А ведь такие мужчины, скорее всего, заняты, наверняка окружены женским вниманием и любовью… Что меня так зацепило? Дни перед Новым годом, пиво, погребок в Будапеште, и вот является неземной красавец! Вот крышу и сорвало… Нет, он тоже по-особенному смотрел на меня, очень внимательно… Он заметил меня… я не могу быть настолько слепа…. Может быть, я ему даже понравилась. И всего-то надо было улыбнуться, может, посмотреть по-особенному… Дать человеку понять, что он меня заинтересовал. А я совершенно не умею строить глазки. Даже наоборот! Если мне мужчина нравится, я будто кол сразу проглатываю, просто деревенею. Вот и упустила… Даже смешно, он так быстро исчез, может быть, испугался урагана? С каким-то идиотом в самолете я общалась без тени стеснения! А вот на мужчину, который понравился, даже посмотреть нормально не смогла!» – ругала себя Катя с ужасом: то ли она упустила свой шанс, то ли на нее с такой силой подействовало венгерское пиво. Кстати, пиво она одна заказала в этом погребке, да и кто из нормальных людей станет увлекаться этим напитком зимой? Все пили какие-то коктейли, аперитивы, коньяк или вино.
Катя расплатилась и вышла наверх. В более глупое положение она не попадала уже давно. Она-то, как белый человек, прилетела в Европу на праздник в шубе, в высоких кожаных сапогах, в шапке. А на улице лил дождь без крупинки снега. Причем то затихал, то усиливался… Было безлюдно, дул жесточайший ветер – народ, скорее всего, попрятался по домам.
«Ужас! – подумала Екатерина. – Как я теперь доберусь до своего отеля?
Она вернулась в подвальчик, зашла в сувенирную лавку и купила зонтик с видами Венгрии. Понятно, что в Кате взыграл не туристический интерес, а желание хоть как-то спасти одежду от разбушевавшейся стихии. Она снова вышла на улицу и огляделась. Дождя уже не было, но ветер пронизывал насквозь. Катя поежилась. Больше всего ей не хотелось идти искать гостиницу.
Поэтому, когда рядом с ней остановился мотоцикл, она не была против того, чтобы ее подвезли.
За рулем сидел тот самый мужчина, который не дал ей расслабиться в кафе. На английском, вежливо и культурно он предложил подвезти ее, куда нужно.
Язык прилип к небу. Катя издала нечленораздельный звук, который был воспринят мужчиной как положительный ответ. Скорее всего, он никогда не получал отрицательных ответов от женщин. Сильной рукой он фактически втащил Катю на сиденье и с долей насмешки в глазах вопросительно посмотрел ей в лицо. Она выдавила из себя адрес отеля, и мотоцикл рванул с места. А дальше Екатерина испытала все муки, которые только возможны в таком положении. Она никак не могла понять, с чего это ее угораздило запросто подчиниться взгляду незнакомца. Она никогда в жизни не могла представить себе, что возьмет и взгромоздится на подобную адскую машину. Катя никогда раньше не ездила на мотоцикле, и вот в тридцать лет, в другой стране, в жуткую погоду, неизвестно с кем за рулем она залезла на железного коня. От страха закружилась голова, а коленки свело судорогой. Катя с силой вцепилась в спину мотоциклиста, мельком даже подумав о том, как бы случайно не забеременеть от такого тесного соприкосновения. Вот бы был подарок от Деда Мороза, то есть Санта-Клауса.
Они неслись по пустынной улице в неизвестном Кате направлении. Она чувствовала, как из головы выветриваются последние мысли. Почему, например, человек, не говорящий по-венгерски, точно знает, где расположен ее отель?
От мужчины пахло свежестью, приятным парфюмом и еще чем-то весьма притягательным.
«Не хватало еще влюбиться в иностранца», – холод, ветер и шок оставили в мозгу лишь такую непритязательную мысль.
После этого сознание пронзила следующая нелепость:
«А ведь он меня ждал! Обратил на меня внимание в кафе, потом ушел… Я еще сидела… и вот вызвался меня подвезти… Точно! Я произвела на него впечатление! Даже не верится! Этого просто не может быть… если только чудо…»
Тут с мрачного, потемневшего неба на них обрушился поток воды. Непрерывный, вставший стеной ливень залепил глаза и уши. Мощные струи заливались за шиворот и мгновенно делали всю одежду мокрой насквозь. Кате было даже трудно дышать: казалось, вода вытеснила все вокруг, даже воздух. Зачем она сделала то, что сделала, Екатерина объяснить не смогла бы: она несколько ослабила хватку, вытащила из сумочки зонт и раскрыла его. Ведь никогда раньше не видела едущих мотоциклистов с зонтиками, так почему нелепейшая мысль пришла в голову сейчас? Наверное, от переизбытка нахлынувших чувств, не иначе. Как-то все-таки привыкла ездить в закрытом автомобиле, вот и раскрыла этот чертов зонтик, чтобы струи дождя хоть немного перестали хлестать по щекам. Мгновенный порыв ветра сильно тряхнул зонт, который что есть силы стукнул мужчину по голове и к тому же намертво закрыл ему обзор. Последнее, что помнила Екатерина, это ругательства на чисто русском языке, резкое изменение направления движения, глухой удар, от которого ее просто сорвало с места, подняло с невиданной силой и бросило на какую-то твердую поверхность. После этого мощного удара у Кати сразу отказало зрение, потом исчез слух. Оставшиеся органы тактильной чувствительности еще проанализировали, что тело сползло вниз по твердой, шершавой поверхности и затихло, благополучно охладившись в луже. Весь этот сверхполет Катя совершала с зонтиком в руках.
