Наталья Александрова - Кастинг Синей Бороды
– А что… – ехидно сказала Людмила, – некоторые экстремалки так ходят…
– Ты на себя посмотри! – огрызнулась Лола. – Одежда, может, и в порядке, зато морда…
И по тому, как вытянулось Людкино лицо и губы жалостно опустились, а глаза замигали, Лола поняла, что подруге сейчас гораздо хуже, чем ей.
– Ладно, ничего не поделаешь! – Лола решительно оторвала от брюк магазинную бирку и направилась к кассе, бросив безнадежно испорченную юбку на произвол судьбы – все равно никакая химчистка такое пятно не отчистит!
Они выбрались из магазина и едва не столкнулись с печальной процессией.
Двое мрачных мужчин в черной форме охраны аэропорта несли носилки, на которых лежало накрытое простыней неподвижное тело. Рядом, понурившись, шел усатый испанский врач в небрежно наброшенном на плечи белом халате.
Из-под простыни свешивалась тонкая женская рука, на запястье которой Лола увидела золотые часики. Золотые часики с мелкими розоватыми бриллиантиками.
– Господи… – пробормотала Лола, – это же… это же та самая женщина…
Это, несомненно, была та женщина, с которой случился странный приступ. Та самая женщина, за которой следила Людмила, притаившись за пальмой…
Лола скосила глаза на свою школьную подругу.
С той творилось что-то ужасное – лицо побледнело, как у покойницы, рот мучительно перекосился, губы дрожали, а глаза чуть не вылезли из орбит…
– Да что с тобой? – проговорила Лола, но поняла, что Людмила ее просто не слышит.
Оставалось одно – срочно дать ей выпить чего-нибудь, причем желательно покрепче.
Лола огляделась и на крейсерской скорости устремилась к ближайшему бару.
Людмила плелась за ней на буксире, позволила усадить себя на высокий стул в баре и очухалась немного, когда Лола поднесла к ее лицу бокал с коньяком.
– Меня развезет… – слабо отбивалась она, – я с самого утра ничего не ела…
– Ничего, зато в себя придешь! – сурово отвечала Лола. – Да и мне стресс надо снять!
– Да у тебя-то какой стресс… – отмахнулась Людмила пренебрежительно.
– Сильнейший! – отрубила Лола. – И постоянно действующий! Попробуй походить в зеленом пиджаке и ярко-красных брюках! Хорошо хоть, знакомых тут нету…
И сглазила, потому что к бару подошла знакомая семейная пара, они отдыхали в одном отеле и не то чтобы подружились, но раскланивались, встречаясь в ресторане за завтраком и ужином. Муж был преуспевающий врач, жена тоже работала в его клинике. Муж при виде Лолы очень оживлялся, говорил двусмысленные комплименты и даже ущипнул один раз в лифте за попу. Лоле было очень неудобно перед его женой, но та лишь посмеивалась. Однажды, когда они случайно остались вдвоем, настойчивый курортный знакомый полез обниматься, и неожиданно вернувшаяся жена застала их на месте преступления. Лола ожидала грандиозного скандала, а возможно, и мордобоя, и уже зажмурила глаза и втянула голову в плечи.
А когда открыла глаза, то увидела, что они сидят за столом только вдвоем с обиженной женой.
– Ты не сердись, – спокойно сказала та, допивая кофе по-турецки, – это он так в отпуске расслабляется. Работа у него тяжелая и нервная, сама понимаешь, когда от умения твоего зависит, будет человек жить или помрет, все силы в работу вкладывать надо. Вот он и развлекается в отпуске. Хочет, чтобы я приревновала, скандал ему устроила, разводом пригрозила…
– Все ясно, – сказала Лола, – стало быть, у вас вроде как ролевые игры получаются…
– Выходит так, – натянуто улыбнулась ее собеседница, – так что ты уж подыграй ему, что тебе, жалко, что ли… Это все так, понарошку, ничего серьезного…
Сейчас парочка тоже болталась по зданию аэропорта в ожидании рейса. Муж, увидев Лолу, просиял.
– Что же, дорогая, вы нас со своей симпатичной подругой не познакомите? – спросил он, придвигаясь к Лоле гораздо ближе, чем позволяли приличия.
Лола переглянулась с его женой, и та сразу поняла, что в данный момент подруги не расположены к шуткам и флирту.
– Это ужасно, – вздохнула она, – совсем молодая женщина – и вдруг мгновенная смерть.
– Да-да, – подхватила Лола, краем глаза отмечая, что Людмила позеленела и начала медленно сползать со стула, – я видела ее совсем близко, на меня все это так повлияло, до сих пор не отойду… Вы не знаете, отчего она умерла?
– Ну, я, конечно, не осматривал тело, – муж вспомнил о своей профессии и немного отодвинулся от Лолы, – однако симптомы напоминают инфаркт.
– Такое бывает? – напряженным голосом спросила Люда. – Вот так вдруг, она же молодая…
– Все бывает, – вздохнул доктор, – провела две недели на южном солнце, да еще вы вечно на диетах сидите… вот сердце и не выдержало. Впрочем, это мое личное мнение, возможно, здешний врач вынесет другой вердикт.
Договаривал он уже на ходу – жена настойчиво подталкивала его прочь от подруг.
После коньяка Людку и вправду развезло, она положила голову на стойку бара и все порывалась зарыдать по своей неудавшейся жизни. Пришлось отпаивать ее крепким кофе, потом впихнуть еще бутерброд с ветчиной и булочку с вареньем.
И наконец объявили посадку. Лола попросила стюардессу найти им два свободных места рядом. Людмила выглядела получше, но все же оставлять ее надолго одну Лоле не хотелось.
– Ну, – требовательно заговорила она, когда внизу, быстро уменьшаясь, бежали поля и нарядные домики райского острова, – рассказывай, что у тебя стряслось.
– С чего ты взяла? – фальшиво улыбнулась Люда. – Все у меня хорошо, домой вот лечу, после отдыха…
– Угу, и хорошо отдохнула? – ехидно осведомилась Лола. – Море, солнце, спа-процедуры, коктейли на берегу, романтические прогулки при луне…
– А что тебя не устраивает? – Людмила хотела задать вопрос самым агрессивным тоном, а получился жалкий.
– Твой внешний вид меня не устраивает! – Заметив, что мужчина, сидевший через проход, усиленно прислушивается к разговору, Лола немного понизила голос: – Ты не забыла, подруга, что мы с тобой сто лет знакомы? И, между прочим, в школе до седьмого класса сидели за одной партой!
– А потом ты влюбилась в Альку Солодовникова и пересела к нему! – В Людкином голосе прозвучала застарелая обида.
– Да ты что? Я – влюбилась? – завопила Лола, перекрывая шум моторов. – Да меня классная, Марья Павловна, к нему пересадила, чтобы я на него положительно влияла!
– Ой, не могу! – Людка зло рассмеялась. – Кого ты пытаешься обмануть? Да все в классе знали, что ты в него втрескалась по уши, Алька сам говорил!
– Ах он паразит! Вот приеду к тетке, разберусь с ним, он рестораном на берегу владеет, так я на него налоговую и санэпидстанцию напущу, будет знать, как врать!
– Девочки, нельзя ли потише, – повернулась к ним с переднего сиденья старушка в бифокальных очках, – от вашего крика самолет в резонанс войдет и в воздухе развалится.
– Извините. – Лола наклонилась к подруге и зашептала: – Ты не заговаривай мне зубы. Альку оставим в покое, сказала же, что с ним разберусь. Ты давай про себя рассказывай! Я же вижу, что ты чего-то боишься. И за той несчастной девицей ты следила, да еще так бездарно, шляпу дурацкую напялила. Людка, у тебя совсем крыша съехала! Говори давай!
– Ой, права ты, Лелька, как мне страшно – не представить! – Люда всхлипнула. – Только если рассказывать, то долго получится, иначе ты не поймешь…
– Ничего, у нас время есть, больше трех часов лететь! – обрадовалась Лола. – Слушаю тебя внимательно!
По проходу стюардесса толкала тележку с напитками. Людмила попросила воды и начала рассказ:
– Мы с тобой сколько не виделись?
– Да уж давненько… – пробормотала Лола, с некоторых пор она взяла за правило не называть вслух никаких цифр. В самом деле, сболтнешь так сдуру, что с бывшей одноклассницей не виделась лет десять, и люди сразу прибавят в уме к семнадцати десять и вычислят твой возраст. А кому охота, чтобы посторонние люди знали о тебе такие, можно сказать, интимные подробности? Это когда тебе и вправду семнадцать, можно честно и безбоязненно называть свой возраст, а после двадцати пяти все гораздо сложнее.
– А вот я тебе точно скажу, – оживилась Людмила. – В последний раз мы с тобой виделись, когда Танька Саломатина замуж вышла. И было это десять лет назад, потому что Танька уже с пузом ходила, еле-еле восемнадцати лет дождалась, а раньше ей родители официального согласия не давали.
– Ты давай про себя, – посоветовала Лола, отхлебнув томатного сока, – а то уж больно издалека начинаешь.
– Ладно, значит, ты уехала, в институт Театральный поступила, ты у нас всегда артисткой была, плакать умела по заказу и рожи дурацкие корчить…
«Сама ты рожа дурацкая…» – обиделась Лола, но промолчала на первый раз.
– В общем, поболталась я год, родители все твердят про высшее образование, заели совсем, деньгами попрекают. Хотела тоже в Москву или в Питер уехать – куда там, такого наслушалась! И девицы все поголовно в больших городах легкого поведения, а парни – как один наркоманы. И ни в какой институт я не поступлю, а буду болтаться без дела и из родителей деньги тянуть. И толку с меня никогда не будет, и за что только им досталось такое наказание… Ну, ты моего отца помнишь, он в словах не стесняется.
