Наталья Александрова - Комната свиданий, или Кодекс поведения блондинки
– Это только слова! – прошипела Кудеярова. – У вас был мотив, у вас была возможность, у вас было орудие… главный свидетель сразу указал на вас, как на потенциального убийцу!
– Главный свидетель? – насторожилась я. – Какой еще главный свидетель?
– Гражданин Селезнев, муж потерпевшей!
– Ах, так вот это чьих рук дело? – воскликнула я возмущенно. – Так это Володька расстарался, натравил вас на меня! Ну, гад ползучий! Ну, попадись он мне…
– Что, его вы тоже решили убить? – процедила Кудеярова. – Думаю, у вас ничего не выйдет. Мы не дадим вам такой возможности!
– А с какого это перепугу вы его назвали мужем потерпевшей? – вскинулась я, запоздало отреагировав на ее предыдущую фразу. – Между прочим, с точки зрения закона он пока что мой муж! А ваша потерпевшая – его любовница!
– Неважно, – блондинка снова опустила глаза и сверилась со своими записями. – Где вы были пятого октября между пятнадцатью и восемнадцатью часами?
Я задумалась.
Меня всегда очень удивляло, когда в детективах подозреваемого спрашивают, где он был в такое-то время три месяца назад, и он тут же уверенно отвечает. Я вот, к примеру, могу с трудом вспомнить, где была сегодня с утра, насчет вчерашнего дня, если поднапрячься, – пожалуй, тоже, а вот про прошлую неделю нечего и пьпаться. К счастью, с пятого числа прошло всего два дня, и я кое-как вспомнила, что с утра мы с Бонни ходили к ветеринару – мне показалось, что пса беспокоит живот. Ветеринар осмотрел его и сказал, что все в порядке, но Бонни немного перекормлен, и посоветовал убавить его порции. Бонни, кстати, ветеринар очень не понравился.
Так вот, от собачьего доктора мы вернулись примерно в двенадцать и после этого не выходили из квартиры до вечерней прогулки… и нас никто не видел…
– Мы были дома, – честно призналась я.
– Мы – это кто?
– Я и Бонни.
– Кто такой этот Бонни? Он сможет подтвердить ваше алиби? – В голосе Кудеяровой впервые зазвучало сомнение в моей виновности. Точнее, в том, что она эту виновность сумеет доказать.
– Он бы с удовольствием подтвердил, – вздохнула я. – Да боюсь, что вы не примете его свидетельство… дело в том, что Бонни – это бордоский дог…
– А, собака! – Настроение у Елизаветы Петровны явно улучшилось. – Значит, алиби у вас нет…
– Выходит, нет… – вынужденно призналась я. – А у самого-то Володьки… у моего бывшего мужа… у гражданина Селезнева имеется алиби?
– Имеется! – холодно отрезала следовательша. – Он в означенное время находился на работе, что могут подтвердить многочисленные свидетели…
– Не сомневаюсь, – пробормотала я вполголоса. – Володечка всегда очень заботился о своей безопасности…
– Так что, гражданка Селезнева, – она снова повысила голос. – Может, не будем напрасно тратить время, не станем запираться, а честно признаемся в содеянном и тем самым облегчим свою совесть? Алиби у вас нет, мотив есть, на орудии убийства – ваши отпечатки, и свидетельские показания говорят не в вашу пользу…
– Нет уж, ни в чем признаваться я не собираюсь, потому что ничего не совершала!
– Ну что ж, – Кудеярова сморщилась так, будто съела целый лимон. – Вам же хуже…
Она нажала на столе незаметную кнопку. В комнату вошел хмурый немолодой милиционер с кобурой на боку.
– В камеру ее! – буркнула Кудеярова и снова углубилась в изучение документов.
Милиционер взял меня за локоть и вывел в коридор.
На этот раз мы шли в другую сторону и гораздо дольше. Наконец коридор кончился, мы спустились по лестнице в подвальное помещение, прошли немного по другому коридору, выкрашенному унылой темно-зеленой краской, и оказались перед железной решеткой.
За решеткой на деревянных скамейках скучали две девицы самого разухабистого вида и пожилая цыганка. При нашем появлении они заметно оживились.
– Дядя Паша! – окликнула милиционера одна из девиц. – Купи мне сигарет! Курить хочу – сил нет! Купи, ты знаешь, какие я люблю, я тебе деньги после отдам…
– Или натурой расплатится! – хихикнула вторая девица.
– Перебьешься! – проворчал мой конвоир, бряцая ключами. – Вот, новенькую принимайте!
Он отпер замок, втолкнул меня за решетку и удалился, на прощание проговорив:
– Добро пожаловать в «обезьянник»!
– Привет, подруга! – Ко мне подошла та девица, что просила курева. – Сигареткой не угостишь?
Я более внимательно ее рассмотрела.
Сперва мне показалось, что ей лет двадцать пять, но теперь я засомневалась: ее потасканное личико могло принадлежать и тридцатипятилетней особе. Волосы у нее были выкрашены в выразительный оранжевый цвет, юбочка была такой длины, что ее вполне могли сшить из обычного галстука.
– Не курю… – честно ответила я.
– Это правда, что ли? – Девица уставилась на меня, как на экзотическое насекомое. – Может, ты еще и не пьешь?
– Не пью… – призналась я, чувствуя, что много теряю в ее мнении.
– И кокос не нюхаешь? – продолжала она допрос.
– Кокос? Какой кокос? – переспросила я с недоумением.
Я иногда пользовалась кокосовой стружкой для приготовления десертов, но не представляла, зачем ее нюхать.
– С тобой все ясно! – презрительно процедила девица. – Так за что же тебя тогда сюда упекли?
– За убийство… – ответила я со вздохом.
– Правда, что ли? – На этот раз в ее глазах и голосе появилось уважение. – Кого пришила-то?
– Да никого я не убивала! – Я не смогла сдержать своих эмоций. – Мало мне этой мымры замороженной, так еще перед тобой придется оправдываться?
– Тебя что – сама Кудеярова допрашивала? – сочувственно поинтересовалась девица. – Ну, это та еще стерва, кого угодно достанет! Уж если она вцепится – ни за что не выпустит, как бультерьер… меня, кстати, Ксана зовут.
– Василиса… – машинально ответила я.
– Редкое имя! Но ты все-таки честно скажи – кого убила? Тут все свои, можешь не стесняться!
– Говорят же тебе – никого я не убивала! Меня по недоразумению арестовали!
– Ну, ну, ты не кипятись… мы все тут по ошибке… а кого тебе Кудеярова шьет?
– Шьет? – переспросила я удивленно.
– Ну, ты тундра! Ваще по-русски не понимаешь! Чье убийство на тебя хотят повесить?
– Любовницы бывшего мужа… – призналась я. – То есть не бывшего, мы с ним еще не развелись… а когда он с ней закрутил, вообще вместе жили…
– Вот гад! – посочувствовала мне Ксана.
– И он же меня из дому выставил… – добавила я.
– Вот гад! – повторила собеседница. – Правильно ты ее угробила! Надо было и его тоже!
– Да не убивала я никого! И в мыслях такого не было! Хотела забыть все как страшный сон…
– Правильно, девочка, правильно! – Из угла «обезьянника» раздался низкий, хриплый голос цыганки. – Забудь и из головы выкинь! А чтобы вернее забьпь – купи у Мамы Розы коньячку… хороший коньячок, пару глотков выпьешь, и полегчает…
С этими словами она задрала одну из своих бесчисленных пестрых юбок и ловко достала из-под нее плоскую фляжку:
– У Мамы Розы все есть – и коньячок, и кокос, и курево… только скажи – все тебе будет!..
– Чего ж ты курево ищешь, если у нее все есть? – удивленно спросила я Ксану.
– Да она такие деньги ломит – не подступишься! – отмахнулась та. – Не вздумай ничего у нее покупать!
– Что ты такое говоришь? – возмущенно загудела цыганка. – Что значит – не вздумай?! Если человеку что-то нужно – я всегда помогу, а что свой интерес соблюдаю – так я в своем праве. Нет такого закона, чтобы даром работать! Тем более сейчас… ты, девочка, ее не слушай, ты Маму Розу слушай, я тебе все правильно скажу, всему научу и помочь могу! Если свидание с кем надо устроить – это тоже запросто… у меня верные люди есть, помогут…
– Все она врет! – перебила цыганку Ксана. – Деньги возьмет и ничего не сделает! Я ей сдуру за свидание заплатила, так что ты думаешь, она ничего мне не устроила…
– А я не виноватая! – воскликнула цыганка. – Если твой хахаль тебя видеть не хочет, при чем тут Мама Роза?
– Врешь ты все, мегера старая! – завопила Ксана и подскочила к цыганке с явным намерением вцепиться ей в волосы. – Костик меня любит…
– Эй вы, угомонитесь! – донесся из коридора голос пожилого милиционера, который привел меня в «обезьянник». – Угомонитесь сей момент, а то я сам у вас порядок наведу!..
Видимо, арестантки хорошо знали дядю Пашу и нисколько не сомневались в серьезности его угрозы, поэтому разошлись по разным углам, как боксеры между раундом, и только обменивались неприязненными взглядами.
И тут на меня напал страх. До сих пор как-то не было времени осознать свое положение, все случилось слишком неожиданно. Сидит человек себе спокойно в сквере на лавочке, дремлет на ласковом осеннем солнышке – и вдруг к нему подходят, хватают под белы рученьки и волокут в каталажку. И шьют дело об убийстве.
Тут я расстроилась еще больше, потому что даже в мыслях стала выражаться как здешние многоопытные обитательницы. Этак еще немножко – и я куплю у Мамы Розы коньячку, чтобы стресс снять! Нет, нужно срочно взять себя в руки, попьпаться осознать все случившееся и придумать, как выбраться из этой ситуации.
