Дарья Донцова - Фейсконтроль на главную роль
Стоит ли упоминать о такой мелочи, как финансовое благополучие? Увы, в России ученые, если, конечно, они не работают на оборону, получают копейки, оклада Эрика едва хватало на соль, хлеба на него уже нельзя было купить. Когда Нина основала институт и стала ректором, она записала мужа в заместители по научной работе. Сейчас Лаврентьев сидит на большом окладе, и в конце каждого месяца в семье разыгрывается комедия. Эрик получает в бухгалтерии конверт, расписывается в ведомости и торжественно несет жене ее же деньги.
– Солнышко, – говорит профессор, – это тебе на хозяйство.
Нинуша многословно благодарит супруга и демонстративно кладет купюры в ящик письменного стола. Одно время я сомневалась: неужели доктор наук не понимает, что огромную сумму ему платит собственная супруга? Но потом убедилась: Эрик – сущий ребенок, как все дети, он эгоистичен и занят лишь собой. Впрочем, справедливости ради следует отметить: Лаврентьев не жаден, не делает заначек, не конфликтен, не притязателен ни в еде, ни в одежде, считает Нину авторитетом во всех вопросах, никогда с ней не спорит, не имеет собственного мнения, не изменяет жене, и вообще он шагу не ступит без ее согласия.
На моей памяти Эрик лишь однажды устроил скандал, и это было связано с выбором места под строительство загородного дома Лаврентьевых. Нина приглядела замечательный участок в относительно тихом месте – в лесу около озера. Подруга настолько была уверена в согласии мужа на облюбованный ею участок, что даже не рассказала ему о том, где возведут здание. А вот мне, приехавшей в гости, Нина принялась демонстрировать фотографии местности. Во время изучения снимков в гостиной раздался голос Эрика:
– Я категорически против.
Я от неожиданности икнула, а Нина с изумлением спросила:
– Милый, что ты сказал?
– Я категорически против, – решительно повторил муж.
– Против чего? Строительства дома? – оторопела она. – Боишься хлопот? Не волнуйся, я сама решу проблемы с рабочими.
– Мне не нравится участок, – заявил профессор. – Я давно нашел другой.
На короткое мгновение Нина лишилась дара речи, затем осторожно осведомилась:
– Что ты сделал?
– Минуточку… – буркнул ученый и, проявив небывалую прыть, побежал в кабинет.
– Он заболел? – в ужасе повернулась ко мне Нина.
Я растерянно пожала плечами, но ответить не успела – Эрик примчался назад с картой Подмосковья под мышкой.
– Смотрите внимательно, вот деревня Киряевка, – захлебываясь словами, затараторил Лаврентьев. – Я хочу жить там!
– Милый, – нежно возразила Нина, – оцени, в какое захолустье ты нацелился.
– Это совсем близко, – не дрогнул муж, – двадцать пятый километр от столицы.
– По Ленинградке! – фыркнула я. – Эта магистраль постоянно забита. Да еще в сторону от нее сколько ехать!
– Киряевка… – подхватила Нина. – Ничего себе названьице!
– Сомневаюсь, что вам удастся провести в новое здание водопровод и газ, – в унисон ей пела я. – Эта, извините за выражение, Киряевка – богом забытая деревенька, вокруг ничегошеньки, кроме леса, нет. Нина нашла место намного лучше.
– Нет! – стоял на своем Эрик.
– Послушай, – Нина, не привыкшая к возражениям мужа, начала выходить из себя, – чем тебе это идиотское село приглянулось?
Эрик ткнул пальцем в карту.
– Здесь есть кладбище.
– Вот здорово, – воскликнула я, – жизнь у погоста! Хотя, если с другой стороны посмотреть, там тихо. Ну разве какое привидение забредет, завоет в полночь под окном.
Эрик сердито зыркнул на меня:
– Заткнись! Дай сказать!
Я прикусила язык. Похоже, профессор впал в крайнюю степень возбуждения, до сих пор он никогда никому не грубил.
– Солнышко, может, врача вызвать? – забеспокоилась Нина.
Эрик набычился.
– Я пишу книгу про историю рода Варваркиных, – завел он голосом лектора, – меня давно интересовала эта семья, корнями уходящая в десятый век.
– Офигеть! – пискнула Арина, до сей поры молча наблюдавшая за скандалом.
– Последний представитель семьи Панкрат Варваркин, – не обращая внимания на дочь, продолжал Эрик, – был книголюб, хранил уникальную коллекцию изданий, собранных его дедом и отцом, но никому ее не показывал. Старинные тома требуют особых условий содержания, им вредны яркий солнечный свет и высокая влажность, поэтому коллекционер построил в усадьбе специальное хранилище, куда не допускал ни одного постороннего. Современники говорили, что собрание Варваркина лучшее в мире.
– Но как они могли судить о нем, если хозяин не демонстрировал книги? – задала справедливый вопрос Арина.
– Варваркины составили каталог коллекции, – терпеливо пояснил отец, – подробно описали все сокровища.
– Фу! – поежилась Арина. – А вдруг они все придумали?
– И как тебе такое пришло в голову! – возмутился историк. – Ученые никогда не лгут.
– Ага, а ангелы не писают, – захихикала Ариша. – Папа, соврать способен любой, в особенности если хочет прославиться.
Эрик на секунду зажмурился, а потом сурово сказал:
– Считай, я не слышал твоего заявления! Иначе я могу разочароваться в дочери.
– О, так, значит, ты помнишь, кто я, – с подростковой вредностью констатировала Арина. – Это радует. Обрати внимание, я не требую назвать мой возраст и озвучить имя, просто счастлива, что отец, великий человек, помнит: у него есть дочь. Кстати, кто из двух присутствующих тут блондинок твоя жена?
Эрик уставился на Нину, щеки его покраснели.
– Арина, замолчи! – гневно оборвала девочку мать.
– Отлично, ма! – сказала дочь. – Я нема, глуха, слепа, тупа и полна почтения к великому человеку – своему отцу.
Эрик, не обращая внимания на откровенное хамство Арины, продолжил:
– Панкрат обладал уникальными произведениями. Такими, о которых ранее никто не знал. Ну, например, «Летописью монаха Аристарха». Это потрясающий документ. Взглянуть на него – мечта любого историка.
– Папа, – снисходительно усмехнулась Арина, – если никто ничего о рукописях не слышал, в глаза их не видел, то почему ты решил, что они были у этого дядьки?
– Карточки! – менторски поднял указательный палец родитель. – Я проделал гигантскую работу и обнаружил в архивах каталог библиотеки Панкрата.
– Опупеть! – отозвалась в своем духе Арина.
– Более того! – вдохновенно вещал Эрик. – Я знаю, где искать сокровище!
– Папуля, – неожиданно ласково спросила Арина, – а когда умер Пафнутий?
– Панкрат, – поправил отец.
– Однофигственно, – отмахнулась девочка. – Он что, жив?
– Панкрат уехал из России в тысяча девятьсот двадцатом году, – сообщил Эрик. – Ему бы следовало бежать раньше, но коллекционер прятал книги, оборудовал тайник. Лишь тщательно схоронив раритеты, он подался во Францию. К сожалению, до Парижа Варваркин не добрался, умер на пути в Одессу от тифа.
– Печально, – кивнула Нина. – Но при чем тут Киряевка?
– Вопрос по сути, – кивнул Эрик. – Я предполагаю, вернее, абсолютно уверен: библиотека находится неподалеку от деревни, рядом с бывшим поместьем Варваркиных.
– Понятно. И ты хочешь поселиться рядом с тем местом, где, возможно, хранится богатство, – резюмировала Нина.
– Я не нуждаюсь в деньгах, – напомнил ученый. – Мой долг вернуть России культурные ценности. Придется долго и кропотливо трудиться, я не смог точно вычислить координаты библиотеки.
– Я не хочу жить в каком-то медвежьем углу из-за папиных капризов, – взвилась Арина. – Как мне оттуда на учебу ездить?
– Очень удобно, – заявил Эрик, – я вовсе не такой уж неприспособленный к жизни, каковым ты меня считаешь! От Киряевки ходит автобус, два раза в день, в шесть утра и восемь вечера. Идет до станции, а там электричка.
– Ты всерьез? – заморгала Арина. – Прикажешь мне вставать в полпятого? Зимой, осенью, весной? В темноте переть на остановку? А если автобус сломается? Самому-то в город надо раз в месяц ездить! Эгоист!
– Это ты самовлюбленная девчонка, – отбил подачу папа. – Речь идет о деле всей моей жизни!
– И о моей учебе, – надулась Арина. – Искать то, чего никто не видел и чего, скорей всего, нет в природе, просто идиотизм! Лучше бы ты, как отец Кати Виноградовой, водкой торговал. Тот Катюхе машину подарил!
Понимая, что сейчас на моих глазах разразится семейный скандал, я откланялась и убежала.
Спустя месяц после этого разговора Нина начала в Киряевке строительство особняка. Большой дом быстро не возвести, работы шли четыре года. Когда была повешена последняя занавеска, Арина уже закончила школу, вышла из возраста щенячьей вредности, обзавелась кавалером и без всяких скандалов перебралась в Подмосковье. Нина купила дочери малолитражку, поэтому вопрос о поездках на автобусе и электричке отпал. К тому же оказалось, что Киряевка совсем неплохое место. Несмотря на мои опасения, там имелись водопровод, газ, электричество и даже городской телефон с Интернетом. Конечно, Ленинградка превратилась в ад, поток машин стоит на ней плотной массой, но ведь движение затруднено по всем столичным магистралям. Особенно на Садовом кольце или Тверской. Несчастные обитатели Центрального округа вынуждены часами мучиться, мечтая выехать за его пределы. Причем кислорода в центре нет, а в Киряевке изумительный воздух, зимой он несет аромат антоновских яблок, а летом – жасмина, сирени, тюльпанов, нарциссов.
