Дороти Кэннелл - Хрупкая женщина
Не могла же я с утра так постареть! Да, с этой сахарной идиоткой надо держать ухо востро, она вполне способна принять меня за разжиревшую личинку, выползшую на серебряный поднос из горки любовно приготовленных сандвичей. Чёрта с два! Не позволю обращаться с собой, как с кошачьим завтраком!
Сняв очки, я спрятала их в карман.
– Я здесь в качестве клиента, а вовсе не в качестве потенциального работника. Может, вы помните… – я оглядела пустую приёмную, – … я звонила сегодня днём и вы ответили, что заранее записываться не надо. Надеюсь, я не зря потратила время? Меня ждут собственные клиенты, встречу с которыми мне пришлось отменить.
Ну вот, подумала я, чувствуя, как придирчивые глазки медленно шарят по моей персоне, осматривая пальто в форме парашюта и поношенные туфли. И зачем только я сюда притащилась!
– Боюсь, наши требования очень строги…
– И что же это за требования? Знай я, что для вас желательно 90-60-90, отказалась бы от обеда.
– Видите ли, мисс, не я устанавливаю правила. Жизнь не всегда бывает справедливой.
Глубокая мысль для сегодняшнего дня.
– Послушайте, если бы я выглядела так, как, по вашему мнению, должна выглядеть, то я бы сюда не пришла. Вы мне поможете, или обратиться в другое место?
От её вздоха скрепки на столе подпрыгнули.
– Решения принимаю не я… Да, пока не подойдёт миссис Швабухер, заполните вот это, – она сунула мне пачку скреплённых анкет, на каждой из которых в правом углу красовались малюсенькие сердечки. – Можете сесть вон в той нише у окна.
Блондинка даже не подумала проводить меня, удостоив лишь взмахом пачки жевательной резинки.
– Там есть всё, что нужно: ручки, карандаши и калькулятор.
Я услышала, как в дальнем конце комнаты открылась и тут же закрылась дверь. До меня донеслось: «Представляете, к нам заявилась мисс Корова!»
До сих пор заполнение анкет всегда доставляло мне массу удовольствия. Чётким, ясным шрифтом они осведомлялись о моих прошлых свершениях, замыслах и целях – всё строго по графам. Заполните графы А,В или С и распишитесь над пунктирной линией. Анкеты никогда не пытались залезть в душу. Аресту не подвергалась; религиозные культы первобытных народов не исповедую; двоемужеством не грешу, ну и так далее. Но этот вопросник явно принадлежал перу какого-то последователя Фрейда, который так и жаждал, чтобы я вырыла себе могилу, да ещё и улеглась в неё.
Всегда ли вы закрываете дверь в ванную, когда принимаете душ?
Курите ли вы чужие сигареты?
Что вы предпочитаете надевать, когда ложитесь спать?
Где-то между этими пунктирными линиями скрывались мину, на которые по неосторожности можно было наступить. В раздумьях и изгрызла два карандаша и решила, что если меня не доконает этот бред, то я отравлюсь, наглотавшись свинца, а потому пропустила несколько пунктов и перешла к вопросу, набранному крупным шрифтом и несколько раз подчёркнутому. Вопрос действительно был главнее некуда.
ЧЕГО ВЫ ЖДЁТЕ ОТ ЖИЗНИ?
Далее следовали варианты ответов:
А. Сексуального удовлетворения.
Б. Денег.
В. Одобрения коллег и друзей.
Меня так и подмывало ответить: «Порции жареной картошечки с рыбой, приправленной уксусом и горошком, большой бутылки кока-колы и шоколадного пломбира повышенной жирности с двумя вишенками и без орехов».
Резкий звонок проткнул барабанную перепонку в моём правом ухе. Вернулась блондинка, со знанием дела вертя в когтях цвета спелой вишни изящный будильник.
– Вам лучше встретиться с миссис Швабухер прямо сейчас. Послезавтра она уезжает на конгресс.
По её ухмылке я поняла, что мисс Жевательная Резинка сочла меня главным развлечением дня. Всем занять свои места – мисс Шерстяное Бельё отправляется на поиски мистера Идеал.
Вторая комната напоминала огромную пудреницу, всё мягкое, розовое и ароматное: ковёр, обои, шторы, абажур, похожий на зонтик от солнца, даже большой письменный стол в центре комнаты – и тот был перламутрово-розовым и, разумеется, имел форму сердца. За ним сидела пушистая пожилая дама, которая сама выглядела как пудреница. Розовый свет придавал её волосам неестественно-чудесный отлив.
– Мисс, э-э… Элли Саймонс, – блондинка-секретарша шлёпнула на стол мои анкеты и упорхнула, постукивая своими двадцатисантиметровым шпильками.
– Входите, входите, милочка. Боже! Да вы, бедняжка, до смерти напуганы, – миссис Швабухер выбралась из-за стола и засеменила ко мне.
Я с изумлением увидела на её ногах домашние тапочки с большими помпонами из розового шёлка, которые сводили на нет великолепие розового шерстяного костюма.
Она перехватила мой взгляд и неожиданно подмигнула.
– Знаю, знаю, что в них я похожа на старую кошку, но у меня ужасно болят ноги и моя дочка Филлис подарила мне эти тапочка на прошлое Рождество. Вот на этом фото она самая высокая, а мальчик рядом с ней, тот, что держит хомячка, – это мой внук Альберт. Придвигайтесь поближе и давайте поболтаем. Хотите кофе?
И это владелица «Сопровождения»? С некоторым удивлением я обнаружила, что руки у меня перестали дрожать. Я довольно уверенно держала хрупкую кофейную чашечку, расписанную розовыми бутонами. В комнате было восхитительно тепло, несмотря на хлещущий за окном дождь. Происходящее напоминало тихий вечер с пожилой подругой или родственницей, вот только тепла у моих родственников было не больше, чем у змей.
– Досталось вам от девушки в приёмной? – миссис Швабухер села рядом с фотографиями и пригубила кофе. – Я с первой минуты поняла, что она нам не подходит. Но что тут поделать? Хороших помощниц в наши дни не найти: все такие грубые, неряшливые и ужасно невоспитанные. Вот вы, мисс Саймонс, насколько я могу судить, совсем другая.
– А что с анкетами?
– Да не забивайте вы голову этой чепухой! Это всё мой сын Реджинальд. Он здесь бухгалтер, а вы знаете, что это за порода людей. «Мама, ты должна работать эффективно, не терять ни минуты, действовать строго по научной методике!». А я привыкла полагаться на интуицию и, к слову сказать, ни разу ещё не ошиблась. Я понимаю людей. Именно поэтому и занялась этим делом. Мой покойный муж всегда говорил, что я прирождённая сваха, и когда он скончался… что ещё мне оставалось делать?
Она смолкла, подобно старым часам, и я пробормотала что-то насчёт того, что мне вовсе не требуется муж.
Миссис Швабухер просияла.
– Все так говорят! Возьмите конфету. С мягкой начинкой. Я их специально заказала.
Я посмотрела на конфеты голодными глазами, но отказалась.
– Беспокоитесь о своё весе? Не стоит. В вашем возрасте это скорее подростковая полнота.
– Мне уже двадцать семь.
– Ну, пора в могилу! – миссис Швабухер издала уютный горловой смешок. – Будет вам. Живите в своё удовольствие! А! Вы боитесь, что это ещё один тест? Вроде той чепухи, что вам подсунули в приёмной. Запомните, мисс Саймонс, обиняками я говорить не умею, у меня для этого недостаёт ума. А теперь берите конфеты, и давайте перейдём к делу. Расскажите о себе.
Это было проще простого. Я съела одну конфету, потом ещё две. Миссис Швабухер протянула мне коробку и велела положить себе на колени. Я рассказала ей о приглашении в Мерлин-корт, описала Ванессу, призналась, как ужасно я чувствую себя в её присутствии, как ненавижу свой вес, но у меня не хватает силы воли похудеть, и как я решила, что мнимый жених придаст мне уверенности и поможет пережить эти выходные.
К концу моего монолога в глазах у миссис Швабухер заблестели слёзы, и она шумно высморкалась в розовый шёлковый платок.
– Какая жалость, что мой младшенький не имел возможности встретить вас. Бедняжка Уильям!
Я уже представила себе раннюю трагическую смерть. Но миссис Швабухер пояснила, что в июне прошлого года её отпрыск женился на недостойной особе, придерживающейся свободных взглядов вроде того, что отпуск надо проводить врозь. Ко всему прочему, мерзавка ещё и ненавидит детей.
Однако мне владелица агентства, безусловно, поможет. Милая дама принялась что-то заносить в карточку причудливым стенографическим письмом, перемежавшимся кружочками и стрелочками: занятия, увлечения, симпатии и антипатии складывались в одну кастрюлю, где им предстояло немного потушиться, как объяснила миссис Швабухер. А она тем временем пораскинет мозгами и поищет в своей картотеке подходящую кандидатуру. Где-то там непременно найдётся мужчина, чья жизнь ненадолго соприкоснётся с моей.
– А вы разве не уезжаете через пару дней на конгресс? – спросила я, внезапно осознав, что уже совсем поздно: я провела в «пудренице» без малого два часа.
– Эта девица не скажет правду даже ради спасения собственной жизни. Надо же, конгресс! Звучит солидно, правда? А на самом деле я собираюсь навестить внуков. Но дело прежде всего! Сначала я найду вам подходящего мужчину.
Мы подняли чашки с кофе и выпили за мистера Идеал, кем бы он ни оказался…
