Дарья Калинина - Остров в море наслаждений
– У меня фамилия отца – Голикова. В замужестве я ее не меняла. Можете взглянуть на мой паспорт, если хотите. Свидетельство о рождении я предоставлю вам позднее, с собой его не захватила, как-то не думала, что оно может пригодиться на отдыхе.
Ефим Семенович взглянул в паспорт Наташи, который передал ему следователь.
– Все верно, – кивнул он головой. – Голикова Наталья Андреевна. Первый брак моей покойной клиентки был с Голиковым Андреем.
– Это какая-то подстава! Товарищ следователь, вы что не видите, что происходит? – снова поднял голову Саша, но тут же был осажен предупреждающим взглядом следователя.
Тот вновь повернулся к Наташе и произнес:
– Для вас, наверное, уже не секрет, что вы указаны в завещании вашей матери.
– Поняла я уже, – криво ухмыльнулась Наташа. – Так и думала, что она мне все оставит. Все же таки она мне мать была, хотя и вела она себя со мной всю жизнь, как последняя сука!
Всех покоробили эти слова Наташи, которые были сказаны о матери да еще и о покойнице.
И наверное, поэтому в голосе следователя, когда он произнес следующую фразу, слышалось уже не столько сочувствие, сколько издевка:
– Однако указаны вы в завещании не одна, а вместе с еще одним человеком.
– Что? – насторожилась Наташа. – С кем это?
– Да, с кем? Со мной? – обрадовался Сашка.
– Нет, не с вами.
– Не со мной? – набычился Сашка.
– А с кем же тогда? – насторожилась Наташа, став в эту минуту еще больше похожей на Сашку.
О сходстве этих двоих друзья задумывались и раньше, но только в этот момент они до конца поверили, что видят перед собой брата и сестру, пусть и двоюродных, но все же достаточно близких родственников. И сходство между ними было чисто фамильное.
– У матери, кроме меня и Сашки, других родственников не имелось! – заявила Наташа, воинственно глядя на следователя. – Кого вы там еще в завещание хотите впихнуть?
– У вашей матери и верно не имелось, но зато у ее мужа… К-хе… К-хе…
Но в этот момент Ефим Семенович, еще не договорив, неожиданно сильно закашлялся и очень смутился:
– Что я такое говорю? – пробормотал он. – Стар стал, заговариваться начал. Какой муж? Речь идет о брате. У брата покойной тоже имелся отпрыск.
– Что-то теперь уже и я сама не пойму, о ком это вы, господин поверенный, судачите? – сердито произнесла Наташа. – Какой еще человек? Какой брат? И что за отпрыск?
– Отпрыск, то есть ребенок, дитя.
– И как зовут этого ребенка?
– Женя, Евгений.
– Ах, Женька, – пробормотала Наташа. – Вот вы о ком!
– Вы его знаете? – немедленно обратился Потапкин к свидетельнице.
– От матери слышала, что есть у нас в родне такой Женя.
Почему-то, когда прозвучало имя Евгения, маленькая пухленькая Оля, сидящая рядом с Лесей, неожиданно вздрогнула. Потом она вздрогнула раз и еще раз. Леся с удивлением посмотрела на свою родственницу, но личико Оли было невозмутимо. И Леся подумала, что странное конвульсивное движение Оли ей просто показалось. Или же ей стало холодно, вот она и дрожит.
Между тем остальным в комнате было не холодно, а скорее жарко – страсти накалялись. Теперь уже и Наташа требовала сказать ей, кто еще указан в завещании ее матери. И к ее громкому зычному голосу присоединил свой голос и вновь восставший Сашка. Прочие тоже заговорили, желая высказать свое мнение о происходящем. А так как народу в комнату набилось много, то и мнений оказалось не меньше. Поскольку все хотели высказать их разом, то шум в комнате воцарился неимоверный.
– Тихо! – рычал на всех Потапкин, но его никто уже не слушал.
Каждый кричал свое, не желая слушать остальных. И тогда следователь сделал то, что, по его мнению, должно было помочь восстановить порядок в ходе следствия. Он объявил о задержании и препровождении всех, присутствующих в доме покойной, в ближайшее отделение полиции для дальнейшего разбирательства.
И так как это никого особенно не вразумило, то Потапкин пошел на крайнюю меру.
– Так как сейчас еще ночь, а рабочий день начинается у меня только утром, то посидите-ка вы все, голубчики, до этого времени в камере!
После этого шум несколько стих, но остановить карающий меч правосудия было уже невозможно. Потапкин сказал свое слово, и всю компанию доставили сначала в отделение, разумеется, под конвоем самих господ полицейских, а потом запихнули в общую камеру, дожидаться там утра.
Не избежали общей участи и Лисица с Эдиком, а также господин поверенный, которого также препроводили в участок. Скандалистов заперли в малокомфортных условиях, в которых всем очень быстро расхотелось шуметь, а наоборот, захотелось вернуться домой и вести себя тихо и смирно.
Но до этого было еще далеко. Разозленный их поведением, Потапкин продержал всю компанию за решеткой до самого утра. Причем Ефим Семенович в общей камере так и не появился, то ли оставшиеся до наступления утра часы отвечал на вопросы следователя, то ли ему выделили одиночку, учитывая его особый статус и заслуги перед покойницей.
Глава 9
Как бы там ни было, а своего следователь добился. Через несколько часов все значительно присмирели, и рано утром на допросе у следователя вели себя гораздо тише.
Даже Олины девочки, которым пришлось провести это время в детской комнате, имевшейся при отделении полиции, вели себя куда скромнее, чем обычно. Несмотря на то, что они находились относительно недалеко от своих родителей, и сотрудница детской комнаты была с девочками по-своему приветлива, не ругала и уж, конечно, не наказывала их, девочки сумели прочувствовать, каково это быть беспризорницами.
И теперь с двух сторон обняли и крепко прижались к своей маме. Кажется, только сейчас они стали понимать, как много значит для них двоих именно эта женщина.
Потапкин же начал свою речь со слов:
– Прошу не винить меня за чрезвычайную грубость по отношению к вам, но я хочу, чтобы до вас наконец дошел один очень простой, но неприятный факт. В доме, где вы все проживали, произошло убийство. Труп жертвы нами найден, и с этого момента вы все находитесь под подозрением.
– Да, мы это уже поняли.
– Очень хорошо. Вы успокоились?
– Да.
– Недавнего безобразия не повторится?
– Ни за что!
– Тогда начнем допрос.
Друзей стали вызывать одного за другим в кабинеты. Впрочем, вопросы были все теми же. Полицейских интересовало, не слышал ли кто-либо и чего-либо подозрительного в ночь убийства предыдущим вечером.
– Поскольку на ночь комната покойной превращалась в своего рода неприступный бункер, значит, будем исходить из предположения, что убийца проник в ее комнату заранее и притаился там, поджидая свою жертву.
Тетя Галя, верная своим привычкам, собиралась отойти ко сну не позднее одиннадцати часов вечера. И следователя особенно интересовало алиби всех присутствующих на это время. Он внимательно выслушал рассказ подруг о том, как они вместе с тетей Валей и Наташей чистили рыбу, и переспросил:
– Значит, никого из мужчин в кухне при этом не было?
Подруги понимали, чем это может грозить мужчинам, включая Эдика и Лисицу, но лгать не осмелились и сказали правду:
– Нет. Все мужчины к этому времени уже спали.
– Или делали вид, что спят! Входные двери в дом были уже заперты?
– Да. Правда, когда мы шли к себе в спальню, то услышали во дворе какой-то шум. Открыли входную дверь, вышли, но ничего подозрительного не обнаружили и вернулись обратно в дом.
– А дверь?
– Дверь мы за собой заперли.
– А до того, как вы ее открыли, она была заперта?
– Конечно.
– Ммм… А окна?
– Окна первого этажа тоже были закрыты. Вряд ли кто-то мог проникнуть в дом в это время.
– Зато когда мы проходили мимо комнаты тети Гали, то услышали там шум.
– Снова шум?
– Да, но если во дворе нам шум мог и показаться, то на этот раз он был совершенно отчетливый. И шел он из комнаты тети Гали.
– Отлично. И что вы предприняли?
– Постучались и спросили, все ли у нее в порядке.
– И она вам ответила?
– Нет.
– А шум продолжался?
– Затих.
– И когда это было?
– Примерно минут через тридцать после ухода тети Гали и двадцать – после возвращения Наташи.
– Значит, Наташа на какое-то время оставалась наедине с покойной?
– Да.
– Надолго?
– Говорим же: минут десять… от силы пятнадцать.
– А ее муж? Кстати, как его зовут?
– Дима. Он тоже спал.
– Точно?
– Точнее не придумаешь.
– В доме?
– Нет, ему постелили во дворе в пристройке.
Разумеется, Потапкин поинтересовался о причине «выселения» Димы. И подругам пришлось рассказать о том, как Дима здорово напился со своими новообретенными дружками-приятелями, за что и подвергся изгнанию из дома.
Потапкин выглядел удовлетворенным. Ему явно понравилось, как подействовали на подозреваемых его воспитательные меры.
Часам к одиннадцати, закончив допрос всех подозреваемых, он велел собрать их всех у себя в кабинете, где тут же стало очень тесно и душно. Не спасал даже работающий на всю мощь кондиционер. Но Потапкина это ничуть не смутило, он с явным удовольствием поставил всех в известность о том, что подозревает в совершении преступления одного из наследников покойной, поскольку тетя Галя была весьма богата и такой мотив является наиболее вероятным.
