Орхидеи еще не зацвели - Евгения Чуприна
— Боюсь, что это вообще человек недобрый, — сурово заметил преподобный Мортимер, — он никогда не исповедуется, но могу себе представить, что бы он запел на исповеди…
— Хорошо, а мог он, к примеру, так подшутить над сэром Чарльзом, чтобы тот умер?
— Здесь встает вопрос о том, каким образом умер сэр Чарльз, — глубокомысленно произнес доктор Мортимер. — Лично мне причины его смерти непонятны.
— Вот те здрасьте! — возмутился инспектор Мортимер, — а кто проводил медэкспертизу и установил, что смерть наступила от внезапной остановки сердца, и, как лечащий врач, подтвердил, что покойный страдал пороком сердца?!
— А что значит эта «внезапная остановка сердца»? Ты можешь это сказать? Остановилась машина, и механик заявил, что она сломалась в результате внезапной остановки мотора. Да, машина была старая, да мотор был хреновый, но это еще не причина поломки, а только, так сказать, ее атмосфера. Или ежик, который забыл, как дышать, и умер. Смерть наступила в результате внезапной остановки дыхания, это нам ясно, но если мы не знаем, что причина коренится в мозговых импульсах, которые перестали поступать, поскольку нарушился рефлекторный алгоритм, то…
— Опять ты за свое, Грегори, — проворчал инспектор Мортимер, свирепо грызя кончик своей трубки.
— Если ты, — повысил голос доктор Мортимер, явно продолжая бесконечный домашний спор, — видишь труп, у которого из спины торчит здоровенный топор, ты же не считаешь, что картина преступления ясна: жертва убита топором, и все. Ты, наверно, захочешь найти того, кто этот топор всадил, и выяснить, почему он это сделал, и при каких обстоятельствах.
— Да уж, конечно! — воскликнул инспектор Мортимер, подскочив, как фокстерьер на сковородке.
— И я тоже хочу знать, что и почему вызвало смерть сэра Чарльза, и я этого пока еще не знаю.
— Его могло что-нибудь напугать…
— Сэра Чарльза? Да что именно?
— Действительно, — вмешался Генри, — чего мог испугаться дядюшка… Генри?
— Не знаю, — с чувством сказал доктор Мортимер, — вообще-то его испугать было трудно, у него была притуплена чувствительность нервов. Легче вообразить себе вспугнутого носорога!
— Он два месяца ходил к одной женщине в деревне, отлично зная, что она вервольф, — обратился к местным сплетням археолог Мортимер. — И хвастался, что имел с ней контакт в обеих ипостасях. А еще он ходил на медведя с рогатиной…
— …не подумайте чего худого, — с постной миной вставил преподобный Мортимер.
— На роль трепетной лани старик не годился, — апатично продолжил доктор Мортимер. — Даже если бы он встретил эту собаку, то наверно, просто запустил бы в нее сапогом. Как лечащий врач, я знаю, чего единственно боялся в этой жизни сэр Чарльз, но уверяю, ближайшие десять лет ему подобная опасность не грозила, особенно учитывая недостаток здесь женщин. Причем и этого он боялся не настолько сильно. Тем более в одиночестве, ночью, у калитки… Которая, кстати, была сломана и приоткрыта, не забывай про это, Шерлок.
— Сломанная калитка никак не могла причинить остановку сердца, и это к делу не относится, — с тупым полицейским упрямством откликнулся инспектор Мортимер.
— А тебя не интересует, почему она была сломана и приоткрыта?
— Сэр Чарльз не следил за хозяйством, и в этом бардаке неудивительно, что калитка была сломана, она просто уже не закрывалась.
— Да? — риторически изумился доктор Мортимер. — И это подтверждает Бэрримор?
— Бэрримор! — закричал Генри со властностью, которая мне не свойственна, особенно если я в гостях. — Бэрримор! Ну, где черти носят этого дворецкого?!
— К вашим услугам-с, — сообщил Бэрримор, подкравшись незаметно, и подобострастно расположив по лицу бороду лопатой.
— Послушай, Бэрримор, эта калитка, которая на болота, она что, была сломана?
— Она была сломана в ту самую ночь, когда умер сэр Чарльз. И если мне будет позволено заметить, дело это весьма таинственное-с.
— А может быть, она была сломана уже давно, а, Бэрримор?
— Как можно-с! — воскликнул дворецкий. — Я лично слежу за тем, чтобы все замки в замке, включая калитку, были в исправности-с, вы можете сами проследить…
— Не преминем, — пообещал Генри.
— …и уверяю, что не далее как в три часа дня того дня, о котором мы говорим, эта калитка была надежно закрыта-с.
— Кто же, по-вашему, мог бы сломать калитку? — допытывался Генри.
— Не знаю-с, понятия не имею-с.
— Ладно, Бэрримор, иди, иди…
И Бэрримор ушел, гордо неся на лопате бороды свое щекастое и бледное лицо.
— Так, — сказал Генри, — с этим разобрались. Значит, вы думаете, что смерть сэра Чарльза была вызвана сугубо медицинским факторами?
— Да, я думаю, как бы то ни было, можно считать установленным, что сэр Чарльз бежал, и стало быть, имела место интенсивная физическая нагрузка. Бежать он мог необязательно от страха, но и по другим причинам.
— Отчего же он, извиняюсь, в штаны наложил, а? — язвительнейшим тоном спросил доктор Мортимер, поглаживая свою ногу. — Или это тоже не могло вызвать внезапной остановки сердца и к делу не относится?
— В замке мною проводился обыск, в процессе которого я обнаружил на кухне чай для похудания. Не исключено, что сэр Чарльз побежал именно под действием этого чая, и… и не добежал.
— Остроумно, — одобрил эту гипотезу доктор Мортимер. — И даже логично, если допустить, что он скрыл от меня свое желание похудеть и выпил средство, которое я прописал миссис Бэрримор, чтобы она под каким-нибудь благовидным предлогом поила им своего мужа, который в нем остро нуждается. Она потому ко мне и пришла, чтоб я дал ей успокоительное, чтобы ее не бесил облик ее мужа, а не то она сорвется, а я ей посоветовал не травить себя попусту, а давать ему чай, и он похудеет.
— Гм, — сказал я.
Это прозвучало слишком резко. Все повернулись в мою сторону.
— Нет-нет-нет, ничего, я закашлялся…
— Но почему тогда он бежал в сторону болот? — спросил Генри.
— Туземная привычка, не хотел пачкать на своей территории. Запах мог бы ночью подманить гризли, который утром испугал бы миссис Бэрримор, или она бы его приняла за своего мужа, и в случае, если бы настоящий муж их застал, то сэр Чарльз бы лишился дворецкого.
— Или гризли.
— Или дворецкий лишился бы жены.
— Зато гризли…
— Для этого надо было, чтобы калитка была открыта.
— Она и была открыта.
— Друзья мои, мы забываем о том, что там были следы гигантской собаки, — заметил преподобный Мортимер, молитвенно сложив руки, и сразу все замолчали.
Мне даже послышалось, что где-то под потолком летит муха, хотя в ту пору для мух в Англии было так же рано, как для немецких бомбардировщиков.
