Татьяна Сахарова - Бисер для трех поросят
Ожидая приезда шефа, Демин усиленно размышлял, чем вызван его ночной звонок. За пять лет совместной работы поздние телефонные разговоры с Вейнбергом, конечно, случались, но еще никогда тот не поднимал начальника охраны прямо посреди ночи. И еще: поставленные вопросы никак не вязались с текущими проблемами концерна. Вот если бы дядя Федор (так любовно Демин называл про себя шефа) попросил собрать досье на питерских банкиров, с которыми на следующей неделе запланированы переговоры, все было бы понятно. Но почему вдруг ресторан? Вейнберг никогда не интересовался ресторанным бизнесом.
Петр Станиславович сделал несколько звонков и принял факс. Информации немного прибавилось. Отлично. Будет что доложить шефу.
Где-то в глубинах пустынных по причине выходного дня коридоров хлопнули двери. Немного погодя Федор Митрофанович появился в кабинете, небритый и весь какой-то взъерошенный. Раньше начальнику охраны не раз приходилось видеть дядю Федора в нерабочей обстановке и, понятное дело, безо всяких костюмов и галстуков. Даже небритость ему в субботний день вполне простительна. Но все же кое-что в облике шефа удивило Демина. Профессиональный взгляд тут же ухватил дешевую тенниску и кроссовки с пространным обозначением «Sportstar» на заднике. Подобную нехитрую маркировку обычно имеет китайский ширпотреб. Да и сам внешний вид кроссовок был на сто процентов дряненький. Что бы это значило? Начальника охраны так и подмывало спросить, но он воздержался, опасаясь поставить дядю Федора в неловкое положение.
Тем временем шеф собственноручно запустил офисную кофеварку.
— Есть какие-то новости? — Федор Митрофанович разлил приготовленный кофе по изящным фарфоровым чашкам.
— Новости кое-какие есть, но не так много, как хотелось бы. — Петр Станиславович сделал паузу, затем продолжил: — Григорий Стрельцов — довольно удачливый бизнесмен. Ему принадлежит сеть магазинов бытовой техники, небольшой колбасный заводик и что-то еще по мелочи. С законом вроде бы дружит. Второй раз женат. От первого брака имеет дочь, которая проживает с матерью. Где точно, неизвестно. Во втором браке у него двое детей, точнее, старший мальчик — сын жены, но он его усыновил. На Евгению Стрельцову данных нигде нет. По всей видимости, она — простая домохозяйка. В Вологде у Стрельцова проживают родители. Наверняка он полетел к ним. Местонахождение его жены пока установить не удается. Ее автомобиль отсутствует на всех официальных стоянках.
— А что с рестораном?
— «Этуаль» зарегистрирован на Пришвина Всеволода Георгиевича.
— Это я и так знаю. Кто за ним стоит?
— Увы, тут тоже пока глухо. Делами ресторана занимался только директор. Этого Гросса вместе с его замом внесли в общую поисковую систему. Если они где-то засветятся, мне немедленно дадут знать.
— А разгромленная квартира?
— Протокол осмотра квартиры Зимина Глеба Николаевича составлен чисто формально. Без заявления пострадавшей стороны милиция не может даже завести дело об ограблении. Но они все же сняли отпечатки пальцев и взяли образцы пятен на экспертизу. Еще в квартире найден паспорт вашего заместителя и какие-то несущественные бумаги. Ничего крамольного. Деньги и ценности не обнаружены. Возможно, их унесли злоумышленники.
— Это все? — Вейнберг хмуро вертел в руках чашку.
— Пока да.
— Не густо.
— До понедельника все равно больше не накопаю. Погода отличная стоит, все за город поразъехались. — Демину стало немножко обидно. Информации действительно немного, но чего стоило ее получить! Ведь с момента постановки задачи не прошло еще и половины суток.
— Спектр поисков придется расширить, — Федор Митрофанович продолжил озадачивать начальника охраны. — В том же ресторане недавно умерла молодая женщина, администратор. Звали ее Юлия Почепцова. Загляни в результаты вскрытия, может, найдешь чего необычного. Вторая администратор, Рощина Ангелина, скоропалительно покинула город. По некоторым данным, вернулась домой, то есть в село Малые Выхухольцы. Хорошо бы кого-нибудь туда послать.
— Сделаем.
— Но главное, это Евгения Стрельцова. Есть подозрения, что ее могли похитить.
— Прошу прощения, — осторожно затронул наболевшее Петр Станиславович, — все эти люди имеют отношение к концерну?
— Нет. Это личное. Но буду благодарен, если ты займешься этим вплотную.
Вейнберг направился к выходу, но в дверях на секунду задержался.
— Вот еще что, Петр Станиславович, не в службу, а в дружбу. Мой джип разбитый по-прежнему в деревне километрах в сорока от города. Организуй эвакуатор. А «жигуленок» тракториста мне пока позарез нужен. Этой старой консервной банке цена три копейки. Ты уж проверни, пожалуйста, купчую и на меня доверенность оформи. Я бы кого другого попросил, но не хотелось бы привлекать посторонних.
— Постараюсь. Но опять-таки, сейчас выходные. Нотариальные конторы на замке, а без них ни купчую, ни доверенность не оформишь.
— В любом случае не откладывай в долгий ящик. До скорого!
Вейнберг ушел, оставив начальника охраны в глубоком замешательстве. С какой радости дяде Федору понадобился старый «жигуль»? Да еще и дела личные, видите ли, у него появились. Неспроста это, ох неспроста… Вот ведь не хотел пускать его в Задольск без сопровождения. Так нет же, уперся рогом, самостоятельности ему захотелось. Мало того, что в аварию попал, так еще и личными делами обзавелся. А личные дела президенту нефтяного концерна по гроб жизни заказаны. Он — официальное лицо огромной бизнес-машины. И этим официальным лицом не должно во всякие там личные дела вляпываться. Это лицо беречь нужно как зеницу ока.
* * *На работе у меня все валилось из рук. Разлетались счета, падали шариковые ручки. Сок, который я намеревалась выпить, пролился на чистую скатерть. Даже любимые итальянские туфли как бы невзначай растерли на моих ногах старые мозоли. Ко всему еще дважды объявились нервные знакомцы Гросса и его зама. Вернее, сегодня определение «нервные» не совсем отражало действительность. Обоих скорее можно было охарактеризовать как параноиков в стадии тяжелого обострения. Брызгая слюной, они поочередно домогались нашего начальства, а когда убедились, что ни директора, ни его заместителя по-прежнему нет в наличии, сыпали нам на головы отборный мат и грозились сровнять с землей все наше ресторанное заведение. В результате почти все обеденные посетители разбежались от греха подальше. Если подобный террор продолжится, то мы рискуем растерять всю постоянную клиентуру.
Персоналу «Этуаля» отсутствие посетителей особого энтузиазма не прибавило, что и понятно: нет выручки — нет и ежедневной прибавки к жалованью. Официанты и работники кухни хмуро слонялись по ресторану, потихоньку перетирая последние события. Некоторые даже бросали в мою сторону виноватые взгляды. А ведь предлагала же закрыть нашу лавочку по-хорошему. Так нет, устроили, глупые, игры в демократию, вот и доигрались до исчезновения Женьки. Да что уж теперь говорить…
— Марья Александровна, — обратился ко мне один из официантов, — у нас последняя пачка бумажных салфеток осталась. На вечер точно не хватит.
— Какие проблемы? — отозвалась я. — Сейчас схожу куплю десяток пачек в соседнем мини-маркете.
— Я сам бы мог сбегать. Клиентов все равно с гулькин нос.
— Нет уж, спасибо. Я тут и так безвылазно почти сутки сижу. Сама прогуляюсь, воздухом подышу. А вы здесь пока определяйтесь, кто ночью останется на дежурство.
С этими словами я направилась к кассовому аппарату и, достав оттуда несколько сотенных купюр, покинула ресторан. Однако, едва оказавшись снаружи, я круто пожалела о своем решении. Жаль, что улицы у нас не оснащены кондиционерами. Обеденный летний зной плохо сочетался с плотным пиджаком униформы, и все мое тело мгновенно покрылось испариной. Но, в конце концов, мини-маркет расположен в соседнем здании, не сахарная — не растаю, дотопаю как-нибудь.
Проклиная жару почем свет стоит, я рысцой потрусила к магазину. Когда до вожделенной прохлады торгового зала оставалось не более двадцати метров, по обе стороны неожиданно выросли две крупногабаритные фигуры. Прежде чем я успела испугаться, они подхватили меня под руки и потянули в сторону проезжей части. «Вот и до меня добрались», — обреченно подумала я, зацепив краем взгляда припаркованный темный автомобиль с распахнутой дверцей. «И никто не узнает, где могилка моя…»
Случайные прохожие, рискнувшие сходить за продуктами в самый солнцепек, ни малейшего интереса к двум парням и безвольно повисшей на их руках девице не проявляли. Следовало бы, конечно, позвать на помощь, но мои голосовые связки чувствовали себя примерно так, как если бы я накануне залила в себя тюбик клея «Момент». По этой причине я издавала лишь жалкое неразборчивое сипение. При этом расстояние между нами и злополучной машиной неумолимо сокращалось.
