Наталья Александрова - Кастинг Синей Бороды
– Ну и как – удалось ему что-нибудь накопать?
Женщина отпила глоток чаю и проговорила:
– Нанятый мной детектив тщательно перелопатил ее прошлое – по песчинке, как золотоискатель, пытаясь найти в нем что-то компрометирующее, но не нашел ничего стоящего. Ну, она была замужем и развелась примерно два года назад, но об этом мой сын прекрасно знал и не видел в этом большого греха. Никакого криминала за ней не числилось, даже штрафа за парковку в запрещенном месте. Работала, как вы знаете, в христианском издательстве, так что с этой стороны все было чище некуда, прямо святая. Однако…
Анна Николаевна сделала небольшую паузу, перевела дыхание и продолжила:
– Однако в процессе расследования детектив заметил, что раз в неделю Лиля приезжает в одну квартиру на проспекте Просвещения. Он стал следить целенаправленно и точно установил, что она приезжает в ту квартиру по вторникам, в одно и то же время, после работы. Открывает дверь своими ключами, проводит там часа полтора и уезжает. Само собой, я решила, что она встречается там с любовником. Я не удержалась и рассказала об этом своему сыну…
Женщина замолчала, допила остывший чай и подняла измученные глаза на Лолу:
– Сначала он устроил ужасный скандал. Не ей – мне. Как я смела за ней следить, как могла с таким недоверием относиться к его будущей жене… Однако мне все же удалось заронить ему в душу сомнение. Через несколько дней это сомнение дало всходы, и он подкараулил Лилю, когда она вышла из той квартиры. Подкараулил и потребовал объяснений. Она ничего объяснять не стала, накричала на него… В общем, дальнейшее вы уже знаете: они разругались, поехали отдыхать отдельно, и Лиля из поездки вернулась в гробу…
– Ну и что? – спросила Лола, поскольку ее собеседница снова замолчала. – Был у нее любовник или нет?
– В том-то и дело… – проговорила женщина тихо, – на следующий вторник после того, как они рассорились и разъехались в разные стороны, я решила в этом разобраться и сама приехала на проспект Просвещения. В то же самое время, когда туда приезжала Лиля, я подошла к той квартире, позвонила…
Из-за двери раздался хриплый раздраженный голос:
– Ты, что ли? У тебя же есть свои ключи!
– Я их забыла… – негромко проговорила Анна Николаевна, чтобы человек за дверью не узнал голоса.
В квартире послышались шаркающие шаги, стук палки, и дверь распахнулась.
На пороге появился старик в разношенных тренировочных штанах и выцветшей майке. Он стоял, опираясь на палку. Оглядев Анну Николаевну с ног до головы, незнакомец обдал ее застарелым перегаром и неприязненно проговорил:
– А ты кто такая?
– Я – Лилина знакомая, – ответила Анна Николаевна, – впустите меня в квартиру, нам надо поговорить.
Она уже поняла, что ни о каком любовнике говорить не приходится, однако хотела открыть все тайны своей будущей невестки.
– Вот еще! Чего это я всяких буду пускать! – процедил тот. – Жулья сейчас столько развелось! Впустишь в квартиру неизвестно кого, а потом ценные вещи пропадут!
Анна Николаевна внимательно оглядела прихожую. Судя по ободранным обоям и отсутствию мебели, никаких ценных вещей в этой квартире отродясь не было. Единственный ценный предмет, который попался ей на глаза, была объемистая авоська, набитая пустыми водочными бутылками.
– А где Лилька? – осведомился старик, сверля Анну Николаевну неприязненным взглядом.
– Она уехала.
– Смылась, зараза! – процедил старик. – Бросила старого папашу! – И из его рта полился поток ругательств.
– Вы ее отец? – удивленно спросила Анна Николаевна, когда этот грязный поток наконец иссяк.
– Ну да, папаша ее! – подтвердил тот, однако без уверенности. – Вырастил ее, вынянчил этими самыми руками, а теперь, когда здоровья не стало, она меня бросила без помощи и без этой… без поддержки! Ты хоть денег-то мне принесла?
– Не принесла я никаких денег!
– А тогда чего ж ты притащилась? Вынюхивать? Выслеживать? Убирайся прочь! – Старик вытолкал Анну Николаевну на лестницу и захлопнул за ней дверь.
– В общем, я тогда сразу поняла, почему Лиля не стала ничего объяснять моему сыну. Ей стыдно было признаться, что у нее отец – алкоголик, совершенно опустившийся человек. Ее, конечно, можно понять. Иногда бывает труднее признаться в таком постыдном родстве, чем в серьезном прегрешении. С другой стороны, если у нее такая скверная наследственность – я уж точно не хотела принимать ее в свою семью. Ведь это может передаться детям! На всякий случай я велела своему детективу собрать всю возможную информацию об этом старике. И вот что он выяснил…
Анна Николаевна перевела дыхание, собираясь с силами:
– Как выяснилось, тот старик был ей не родной отец, а отчим. Он ужасно обращался с Лилиной матерью, бил ее и всячески издевался и, в конце концов, довел женщину до могилы. Угробив мать, принялся за дочь. Лиля, как только немного подросла, ушла из дому, поселилась в общежитии. Окончила институт, встала на ноги. Тут-то и объявился отчим. Он каждый день звонил ей по телефону, подкарауливал ее возле работы или около дома, устраивал безобразные прилюдные скандалы и бесконечно требовал денег. Кричал, что вырастил ее, воспитал, поставил на ноги и она по жизни ему должна.
Чтобы не позориться, Лиля ему платила, хотя сама зарабатывала не так уж много. В конце концов, она договорилась с отчимом, что сама будет привозить ему деньги раз в неделю, если только он оставит ее в покое и не будет позорить перед знакомыми.
Так оно и продолжалось несколько лет, и никто не знал про ее отчима – ни первый муж, ни сослуживцы.
Анна Николаевна снова замолчала. Лола внимательно наблюдала за ней, машинально помешивая ложечкой остатки остывшего кофе в своей чашке.
– И вот теперь я думаю, что ее смерть на моей совести… – проговорила наконец женщина, – и еще я думаю – как рассказать все это сыну? Простит ли он меня?
– Не вините себя, – отозвалась Лола, – видимо, так уж ей написано на роду, и изменить что-то было не в ваших силах… И вот что еще – когда вы… наводили о Лиле справки, вам удалось выяснить, по какой причине она развелась со своим первым мужем?
– Что? – переспросила Анна Николаевна, удивленно взглянув на Лолу. Кажется, она ее не слушала.
– Из-за чего Лиля развелась с первым мужем? – повторила Лола свой вопрос.
– А какое это имеет значение? – Анна Николаевна пожала плечами. – При чем здесь ее первый муж?
Лола прикусила язык – не могла же она рассказать этой совершенно посторонней женщине, что ее несостоявшаяся невестка – не единственная жертва, что до нее точно так же умерли еще три женщины после развода с одним и тем же человеком, поэтому Лолу и интересует причина ее развода…
– Вообще она была какая-то странная… – проговорила Анна Николаевна после недолгого молчания, – у нее бывали какие-то фантазии…
– Какие фантазии? – переспросила Лола, совершенно не зная, за что зацепиться.
– Ну вот, представьте себе – Алеша впервые привел ее в наш дом, хотел нас познакомить. Я решила взять себя в руки, принять ее по-хорошему. Поверьте, мне это было трудно. Однако я купила торт, приготовила горячие бутерброды, достала самый лучший чайный сервиз, немецкий, принадлежавший еще моей маме…
– Здорово! – оценила Лола.
Она поняла, что испытывала эта женщина, когда поила чаем свою будущую невестку, и почувствовала к ней невольное уважение. Уже для того, чтобы не подсыпать невестке в чай крысиную отраву или хотя бы слабительное, нужно немалое самопожертвование, а уж поставить на стол свои любимые чашки… да за это вообще орден надо давать или, по крайней мере, медаль!..
– Вы понимаете, Оля, – Анна Николаевна взглянула на нее в поисках сочувствия, – мне не в чем было себя упрекнуть!
– Ну, и что дальше? – поторопила ее Лола.
– А дальше… в той комнате, где мы сидели, был включен телевизор. Понимаете, я почти все время одна и привыкла не выключать телевизор. Это помогает скрасить одиночество…
Вот как раз этого Лола совершенно не понимала. Она терпеть не могла, когда в квартире постоянно включен телеящик. Возникает ощущение, что в этой квартире всегда полно народу, причем в основном каких-то сомнительных личностей – бандитов, латиноамериканских домохозяек, пошлых юмористов… однако Лола оставила свое мнение при себе, чтобы не портить отношения с собеседницей.
– И что же дальше? – снова поторопила она Анну Николаевну, опасаясь, что та так и не дойдет до дела.
– И можете себе представить – вдруг эта особа… ну, то есть Лиля… буквально завопила: «Не может быть»! – да еще взмахнула руками, сбросила со стола чашку… чашка, конечно, вдребезги… я не скупая, но ведь это была чашка из маминого сервиза! Да я сама от неожиданности так перепугалась, у меня едва не случился сердечный приступ! У меня вообще слабое сердце… ну скажите – можно ли так себя вести? Особенно в доме своего будущего мужа…
