Дарья Калинина - Красотка на все руки
— Ясно, что ничего не ясно.
— С наскока решить не получается. Придется танцевать от трупа.
— От трубы? — не расслышав и не поняв, переспросила у нее Леся. — По-моему, говорят, от печки.
— Не от трубы. А от трупа! В нашем случае, от трупов!
— А как… Как от них танцевать?
— Мы должны выяснить, какую жизнь вела наша Светочка. Что у нее были за знакомые? В конце концов, где она брала денежки, чтобы так обалденно выглядеть.
— И еще про Колю надо бы разузнать.
— Что именно?
— Что у них там со Светкой приключилось, что они так внезапно разбежались.
В это время вернулась Танька. И подругам пришлось свернуть свое заседание, во всяком случае, в той части, которая касалась возможной причастности самой Таньки к убийству Светланы.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Вместо этого Леся, памятуя, что Танька у них всегда и все знает про бывших одноклассников, подсела к ней и сладко пропела:
— Какой ужас случился с нашей ни в чем не повинной Светочкой. Честное слово, она такого не заслуживала.
Таньку при этих словах словно током шандарахнуло. Она вообще вернулась не в духе. Злая и надутая. А тут ее, словно ядро из пушки, подбросило.
— Кто?! — взвыла она. — Это Светка невинная? Да если бы я вам рассказала правду про нашу Светочку, то вы бы ей еще и не такого пожелали!
— А что? Что такое?
— Да уж хватало всякого! Я вообще удивляюсь, как это Светку только сейчас пришили.
Подруги даже вздрогнули от радости. Это было стопроцентное попадание в яблочко. Вот так с одного удара найти нужного человека! Кира даже не удержалась от того, чтобы мысленно не похвалить подругу. Ай да Леся! Ай да молодец!
— Так расскажи, что знаешь! Таня!
— Не буду!
— Почему?
— Хватит! И так вечно про меня говорят, что я не умею держать язык за зубами.
— Кто говорит?
— Да все! Сейчас вниз спустилась, там на меня Коля напустился. Будто бы вынюхиваю все вечно и болтаю много. Совсем язык за зубами не умею держать. А я умею! Очень даже!
И Танька сжала челюсти в знак протеста. И, замычав, потрясла головой. Подруги переглянулись. Вот уж некстати на нее накатило! Но теперь они знали ключик к Танькиной разговорчивости. И без колебания воспользовались им.
— Танечка! — ласково пропела Леся. — Ты нам лучше расскажи про Светку.
— А то, глядишь, не сегодня, так завтра Валю арестуют.
— За что?! — ахнула Танька, мигом забыв про свое намерение никогда больше не открывать рот. — За что же это?!
— За убийство!
— Кого?
— Светы.
— Светки? Не убивал он ее!
— А скажут, что убил. Из ревности!
— Не убивал он ее! Ни из ревности, ни из чего другого. Нет, тут другое! Совсем другое!
И Танька снова сжала губы. Но уже не так плотно. Ее буквально раздирали на части противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось помочь Вале. А с другой — она же не болтушка какая-нибудь. Но наконец здравый смысл перевесил самолюбие. И Танька открыла рот и заговорила:
— В конце концов, если я спасу действительно невиновного человека от ложного обвинения, это же будет не пустая болтовня, верно?
Обе подруги горячо заверили ее, что она права на все сто.
— Ну и ладно, — решилась Танька. — Тогда слушайте. Я-то сама об этом совершенно случайно узнала. Но информация достоверная. Из первых, как говорится, уст.
Примерно около месяца назад Танечке довелось поехать на кладбище проведать могилку своих дорогих бабушки и дедушки. Там же, на этом кладбище, были похоронены ее прадедушка и две прапрабабушки. И еще двоюродная тетка и какая-то неизвестная старушка, за могилой которой ухаживала Танькина бабушка и завещала то же самое делать и своей внучке.
Похоронены все эти люди были хотя и на одном кладбище, но в разных местах. И, мотаясь из одного конца в другой, Танька порядком устала. К тому же от ручья она свернула не в ту сторону, заплутала и почувствовала, что совершенно выбилась из сил. Чтобы не упасть, она присела на лавочку возле одного большого склепа. Лавочка стояла в тени пышных кустов, так что с дороги Таньку почти не было видно. Зато она могла видеть все.
А посмотреть было на что. Сегодня на кладбище привалило посетителей. И самым ярким пятном выделялись богатые похороны какого-то старичка. Процессия двигалась как раз мимо Таньки. И она с интересом наблюдала, как четверо здоровенных дядек в черных костюмах несли полированный гроб, бережно держа его за вычурные бронзовые ручки. За ним шли родственники разной степени заплаканности. Все были одеты в траур. Народу было много, и Танька с интересом наблюдала за процессией.
И внезапно в самом ее хвосте она увидела Светку. С двух сторон девушку поддерживали под руки какие-то молодые люди. А сама она делала вид, что вот-вот упадет в обморок. Сама Танька страдала обморочными состояниями и отлично знала, что такого румянца, падая в обморок, ни одна девушка позволить себе не может. Никакая краска не в силах скрыть той жуткой зеленоватой бледности, которая сопутствует настоящему, полноценному обмороку.
Итак, Светка притворялась. Но чего ради? И как ее занесло на эти пышные похороны? Кого там хоронят? Незаметно Танька выбралась из своего укрытия и присоединилась к толпе. Ей до смерти хотелось узнать, кого же хоронят. Оказалось, некоего Лаврентьева Виктора Степановича.
Это имя Таньке ровным счетом ни о чем не говорило. У Светки была совершенно другая фамилия. Но тем не менее она находилась тут. И изо всех своих сил изображала скорбь. Однако от Таньки не укрылось, что провожающие покойного в последний путь поглядывают на Светочку если не с откровенной враждебностью, то, по крайней мере, без всякой симпатии.
— Вы не знаете, — прошептала какая-то старушенция, стоящая позади Таньки, — Ларочка будет опротестовывать завещание своего батюшки?
— Ясное дело! — решительно и чересчур громко произнесла ее соседка. — В суд, и только! Старый маразматик выжил из ума, завещав все свои деньги и имущество этой профурсетке!
Вторая старушка была глуховата, о чем наглядно свидетельствовал слуховой аппарат в ее ухе. И, подобно многим глуховатым людям, говорила слишком громко. Так что ее слова были услышаны многими и подействовали подобно катализатору. Реакция быстро пошла. По толпе распространилось волнение:
— В суд! И только так! У Ларочки ведь дети! Она должна думать про них! Виктор Степанович выжил из ума, если сделал завещание на проститутку!
И взгляды присутствующих при этом обратились на Светку. Поняв, что симпатии явно не на ее стороне, Светка сделала единственно возможную вещь в такой ситуации. Выпрямилась и перестала придуриваться, что ей плохо. При этом она ловко скрутила из пальцев тугую маленькую фигу и медленно провела ею мимо оторопевших лиц провожающих.
При этом на ее лице играла злорадная улыбка.
— А вот вам всем! — воскликнула она. — Вот что вам в суде обломится! Виктор меня любил! А вы к нему носа не казали все это время! Думали, старик помрет скоро и вам все достанется? А что теперь вышло? Завещание-то в мою пользу написано. Виктор там все четко изложил.
— Нахалка!
— Мерзавка!
— И чего вам теперь напрасно дергаться? Не хотели беднягу навещать? Ну, так вот и получите теперь за ваше отношение к старику!
— Негодяйка!
— Хамка!
— Голодранка!
В адрес Светки было сказано и много другого. Но Танька уже уяснила себе главное. Этот почивший Виктор Степанович Лаврентьев польстился на юные прелести Светочки. Да так основательно, что отказал в наследстве некой Ларочке и ее детям. И переписал завещание в пользу Светки.
А та, высказав все, что у нее накопилось на душе, плюнула под ноги родственникам, развернулась и двинулась прочь. При этом ее спина выражала такое презрение к толпе и чувство торжествующей гордости за саму себя, что Танька даже опешила. А когда фигура Светки скрылась за могильными памятниками, между родственниками разгорелся скандал.
— Надо было деда навещать! — визжала мелкая прыщавая девица лет двадцати — дочка той самой Ларочки.
Сама Ларочка оказалась внушительной матроной весом под полтора центнера. С красным лицом и решительным выражением лица.
— В суде разберутся, как она отца окрутила.
— Что там разбираться?! — гневно вступился высокий молодой человек. — Уничтожить гадину, и все дела! У меня есть люди на примете. За небольшую сумму ухайдакают мерзавку, так что и духу от нее не останется. Нет наследницы, нет проблемы!
Дальше поднялся такой гвалт, что Танька поспешила уйти. Конечно, ее интересовало, насколько же обогатилась Светочка. Но, судя по всему, тут, на кладбище, ей об этом не узнать. А вот если окружающие поймут, что она знает Светочку, да еще знает неплохо, ей самой может не поздоровиться. Страсти были слишком накалены, чтобы родственники Виктора Степановича стали разбираться, что за отношения связывают Таньку и Светочку.
