Татьяна Королева - Позор семьи
— Посмотри на меня, Андрей! Я похожа на них? На твоих? — Из-под прищура в меня заискрили персональной молнией. — Я могу оставить ребенка ночью одного?
Мы с Анриком молчали — перепуганные и пристыженные.
— Ты моя новая бонна? — Из-за темного подола осторожно высунулась белобрысая взъерошенная голова. — Будешь меня укладывать вместо бабушки?
Ну, не совсем. Хотя в годы беззаботного студенчества я иногда присматривала за малышами. Просто за компанию с соучениками, которые подрабатывали беби-ситерами на карманные расходы. Я опустилась на корточки — на вид «взрослому парню» годков четыре-пять, так что росточку в нем еще не много.
— Как тебя зовут?
— Саня!
— А меня — Ника… А кем ты хочешь быть?
Саня посмотрел на меня круглыми голубыми глазищами и ответил очень серьезно:
— Аудитором…
Анрик виновато улыбнулся и тоже присел, поближе к нашей мелкой компании:
— Он на прошлой неделе хотел быть таможенником, скажите, мама…
— Андрей, поднимись, я с тобой разговариваю!
— Саня, а где твои тапочки? Ты так не замерзнешь?
— Александр, в кровать, сейчас же! А вы…
— Вероника Георгиевна…
— Откуда вы?
— Из агентства. Из респектабельного агентства, я училась в Британии…
Андрюхина мать надела очки, перестала щуриться, посмотрела на меня сквозь стекла, словно изучала через микроскоп полезную лактобактерию:
— Принесите завтра резюме, отдадите мне лично или оставите у консьержки для Галины Витольдовны. Андрей Николаевич — занятой человек и может потерять. — Она повернулась к сыну и едва слышно, сквозь зубы добавила: — Он такой теленок…
Я мгновенно выскочила за двери квартиры, Анрик высунулся следом за мной, сдавленным шепотом бормоча извинения, и обещал позвонить…
Опустилась в дребезжащем лифте, выбралась наружу и плелась по аллее, пристроив на плечо сумку. Дышала воздухом, радовалась, что с утра надела именно эти башмаки — подошва толстая, можно с хлюпаньем форсировать лужи, пинать мелкие камушки и опавшие листья. Кругом ни души, осудить мое ребячество некому. Вздрогнула от внезапного резкого звука. Звенит у меня в кармане…
Офисная мобила — кто ж в нее такой рингтон закачал?
Я нажала кнопочку и услышала резкий голос отца:
— Ника, я уже обыскался, еле выяснил, какой у тебя телефон! Где ты?
— Гуляю…
— С Павлом Николаевичем? В смысле с Трифоном, с Пашей?
— Нет, сама…
— Ника, одиннадцать часов! Ты — не в Англии! Так нельзя делать: я переживаю, Лида переживает. Быстро скажи, где ты, я пришлю за тобой охрану…
— Папа, я ездила проверить, как повесили баннер на Гагарина, сейчас вызову такси и приеду… Я доберусь сама, без охраны. Деньги у меня есть — никто меня не украдет, никому я не нужна! Не переживайте.
Пятница. 23:33
Вместо ужина
Под отцовским кровом нет ни мира, ни гармонии!
Экстренно вызванная домработница стояла посреди гостиной, держала за крыло неощипанный птичий трупик и громко возмущалась:
— Вы напрасно подняли меня среди ночи! Я не умею этого делать! Я кандидат физико-математических наук, а не чучельник.
— Тогда найдите себе работу по специальности! — Лида решительно указала нахалке на дверь.
Мертвая птица тут же полетела в самый центр ковра, а двери снова хлопнули. Свершилось — ее выставили!
Я бы в жизни так не смогла.
Только кто теперь будет готовить? Придется мне взяться за хозяйство самой. Я шагнула в кухню, и действительность помутнела и расплылась, витражи на дверцах кухонных шкафчиков померкли, в глазах защипали слезы, а горло сдавило спазмом…
Пришлось облокотиться о дверной косяк, чтобы не съехать по стене: у моих ног громоздился целый курган из птичьих трупиков, на ярких перышках засохла кровь, крылышки вывернуты, маленькие головки неестественно запрокинуты, а в безвинных стеклянных глазках замер безмолвный упрек жестокому человечьему миру!
— Я не смогу… Меня сейчас стошнит…
— Ника, ты что, в положении? — Лида усадила меня на табуретку, набрала в горсть минералки и обрызгала мой бледный лик.
— Нет! Нет! — Я отрицательно мотала мокрой физиономией, рассыпая по сторонам водяные брызги, и простонала, чтобы не опозориться окончательно: — Я… Я съела салат в супермаркете…
Отец заглянул на кухню и уточнил:
— Ты ела в супермаркете на Гагарина?
— Да…
Отец посуровел, сдвинул брови, сложил руки на груди и объявил вердикт:
— Все, Дольников — покойник! Я его супермаркет взорву! Сровняю с землей!
— Шеремет, уймись! Вообще торчать на кухне — не пацанское дело. — Лида крепкой, спортивной рукой взяла папку за плечо и развернула к двери: — Пойди принеси аптечку из машины! Нике надо выпить таблетку…
Отец, к моему удивлению, послушался и вышел.
Можно подумать, ему нравится, когда стальная леди его отчитывает.
Наверное, когда становишься большим боссом, гораздо приятнее слушать чужой крик, чем орать самому?
Лида вытерла излишки влаги на моих щеках полотенцем и еще раз спросила:
— Ника, ты же гуляешь с Трюфановым, с Пашей, — ты точно не беременна?
— Я с ним не гуляю — я его один раз видела, я про него вообще ничего не знаю!
Она на минуту задумалась и сообщила мне про Трифона все, как в уголовном деле:
— У Трюфанова был игорный бизнес, прочая нелегальщина, он вообще рано начал. Даже незаконную торговлю подакцизными товарами ему инкриминировали. Потом он откупил пару-тройку казино, пару автосалонов, сервисный центр, сеть заправок, страховую компанию, ерундовые доли в разных предприятиях. Парень он неглупый и хваткий, денег у него полно, но толково их вложить — элементарных знаний не хватает!
— А какой он… как… — я на секунду замялась по причине пуританского воспитания и вздрогнувшим голосом довела свою мысль до конца: — Как… мужчина?
Лида презрительно улыбнулась:
— На рецидивиста не вытянул — одни понты! А так — парень он добрый…
А был бы злой — Лорку убил бы?
Незаданный вопрос погребла горсть таблеток и стакан воды.
Ужин прошел без меня.
Суббота — отсыпной день. 09:15
Я мечтала выспаться еще с прошлых выходных — но саднящая мысль пробудила меня и столкнула с кровати. Я не проверяла е-мелю больше суток! И не писала Вику — он уже изводится! О ужас — я щелкнула мышкой, но писем от Вика не было. Зато обнаружилось письмо с корпоративного адреса сигаретчиков, с объемистым вложением и краткой сопроводительной записочкой от Егора.
Егор писал, что потенциальная вакансия департамента адвертайзинга будет открыта в моем родном городе, и больше того — он готов встретиться с соискателем (это, значит, со мною!) лично, если департамент рекрутмента одобрит анкету. Ее надо заполнить и переслать ведущему менеджеру по HR[8]. Я заполнила анкету милыми сердцу каждого хе-ра — а как еще назвать человека, трудящегося в Хэ-Ар-департаменте? — ответами, увенчала фамилией и именем собственного сочинения — «Таня Королева», уткнула стрелочку курсора в прямоугольник «Доставить почту».
Кадровики большей частью — гуманитарии, поэтому с ними можно обходиться как с нормальными людьми — без особой электронной конспирации. И преисполнившись гордости за отлично выполненную работу, высунулась из комнаты. В доме было непривычно тихо, наверное, отец еще спит, значит, никаких высоких гостей к завтраку не ожидается, я смогу расслабиться и пополнять тело белком, а мозг — глюкозой, выдвинувшись на кухню прямо в пижаме.
Но как только я спустилась вниз, пришлось мысленно обругать себя за непомерный эгоизм. Если бы я не закопалась вчера во внутренний мир так глубоко, то могла бы догадаться, что в столь поздний час папка проявит джентльменство и оставит Лиду…э-ээ… погостить на всю ночь…
Сейчас спортивная гостья, размеренно дыша, отжималась от ковра в гостиной.
Но, обнаружив меня, сбавила темп, остановилась и приветственно кивнула:
— Ника, как вы живете совсем без тренажеров? Еле нашла скакалку; ты бы тоже фитнесом позанималась, ты такая бледненькая!
Я потерла щеки в надежде, что кровь прильет к лицу и избавит меня от фитнеса:
— Я просто устала — нас проверяют подакцизники… замордовали…
Лида поднялась, отряхнула колени и иронично вздернула уголок рта:
— Подакциз проверяет Чигарского — это смешно!
— Скорее грустно… я думаю, им за это заплатили…
Стальная женщина на секунду задумалась, сдвинула брови так, что между ними появилась легкая морщинка:
— Знаешь, Ника, люди будут тратить деньги на заказную проверку, только если они собираются прибрать к рукам вашу высокорентабельную, но безобразно организованную богадельню! Я повторяла Чигарскому каждый день: Игорь, наведи порядок, у тебя с правами собственности, и с учетом, и с землей, куда ни ткни — полный бардак!
