Татьяна Луганцева - Сейф для любовных улик
– Вот с этого момента поподробнее! – Люсьен явно переживала за свою подопечную.
– Сообщишь тогда… – Фрося задумалась и совершенно неожиданно назвала номер телефон Владислава. Все-таки старый знакомый, все-таки русский, и все-таки она хотела его увидеть.
– Боюсь я что-то… – Люсьен быстро теряла боевой настрой.
– Все будет хорошо! – попыталась ее успокоить Ефросинья, и это была последняя фраза из того, что она вообще помнила.
Ах, да, еще вспомнилось, как Люсьен спряталась в шкафу, а сама героиня расположилась на кровати с твердой уверенностью, что при таком-то волнительном ожидании точно не уснет. И тут же провалилась в дремоту и забвение полностью.
А очнулась Фрося уже вот здесь, на другой кровати, привязанная и обездвиженная. Неужели она так напилась, что не смогла понять, куда и как ее транспортировали? Но едкий привкус какого-то лекарства во рту наводил на мысль о совсем другой причине ее глубокой отключки.
Теперь все встало на свои места. Люсьен не лгала. То есть ей не показалось, что молодых и симпатичных женщин из приюта похищали. И вот сама Фрося своим примером то же и доказала. В голову лезли и прочие мысли. Успела ли Люсьен проследить за ее похищением? Не обнаружили ли ее? Не заснула ли она в шкафу пьяная? Не продолжает ли спать и сейчас?
Ефросинья повернулась к своим соседкам, вернее, к сокамерницам и снова стала обращаться к ним на всех известных ей языках с просьбой объяснить хоть что-то. Одна женщина лишь тихонько стонала и крутила головой. А вот другая женщина все же откликнулась по-английски:
– Тебе будет очень-очень плохо…
– Что происходит? Кто нас похитил?
– Мы не знаем, какие-то бандиты, уроды. Наши хозяева. – Несчастная заплакала.
– Сколько времени вы здесь?
– Не помню. Долго, слишком долго…
Вторая женщина завыла еще сильнее.
– Что с ней такое? – заинтересовалась Фрося.
– Выжила из ума. И теперь всегда такая, как животное. Ее скоро не станет.
– Она больна?
– Наверное. Были еще женщины, но умерли. Ты на место умершей взята.
У Фроси перехватило дыхание.
– Господи…
– Ты еще не знаешь, куда попала. Ты попала в ад!
– Развяжите меня, пожалуйста.
– Нет. За малейший проступок нас лишают воды, хлеба и применяют пытки. Тебя вызовут и тогда развяжут.
– И что? – облизала пересохшие губы Ефросинья.
– Мой тебе совет: веди себя там тихо. Выполняй все, что тебе скажут. Все! Даже самые страшные вещи! Иначе будет еще хуже. Я доходила до такого отчаяния, что специально сопротивлялась, чтобы меня били сильнее и совсем бы убили. Но они не убивают, только мучают, так что не рассчитывай на скорую смерть.
– А что заставляют делать? – спросила Фрося.
– Обслуживать клиентов. Причем приходят специфические люди, которые любят поиздеваться, скажем, придушить почти до конца и испытать при этом наслаждение.
– Извращенцы… – вздохнула Фрося.
Ее сознание погрузилось во мрак. «Во что же я вляпалась? На что могу рассчитывать? Даже если Люсьен не испугается потерять свое место и позвонит Владу, как он узнает, где я? Как поможет? А если опоздает, а надо мной уже поиздеваются? Какая же я дурочка, что я сразу же не убежала, как только Люсьен предупредила меня! Что же я так несерьезно ко всему отношусь?»
Сколько времени Фрося пролежала в душном подвале, прикрученная к кровати, она не могла сказать. Но внезапно послышался шум, открылся люк, и по ступенькам лестницы вниз спустился очень крупный, даже грузный мужчина. Женщины в углу сжались до минимальных размеров. А та, что до сего момента стонала, замолчала.
Фрося поняла, что сейчас начнется самое страшное. Мужчина, действуя грубо, отвязал ее от кровати и, схватив за волосы, поволок наверх.
– Пустите! Вы не имеете права! Я гражданка другой страны, меня будут искать! Я знакома с помощником комиссара полиции! Немедленно отпустите меня!
– Заткнись! – рявкнул дядька на английском и сильно дернул за волосы.
У Ефросиньи от боли выступили слезы. Наверху оказалась комната по размерам чуть больше подвальной, но с красивыми стенами и потолком. Там стояла металлическая кровать.
– Господи, отпустите… – прошептала Фрося.
– Заткнись, курва! Запомни одно: с сегодняшнего дня, бомжара, твоя жизнь закончена. Теперь ты – просто мясо. Мясо для битья и зарабатывания денег. И чем больше ударов и пыток ты выдержишь, тем лучше, то есть тем дольше проживешь. Понятно? Второй раз объяснять не буду.
– Вы отпустите меня?
– Нет.
– Для чего мне тогда слушаться?
– Чтобы не узнать, что такое боль, доведенная до совершенства, – лаконично ответил мужик с абсолютно стеклянными глазами. Не исключено, что он сидел на наркотиках.
– Мне страшно… – прошептала Фрося.
– Скоро у тебя не будет чувств.
– Лучше убейте сразу.
– Не дождешься.
– Меня будут искать! – предприняла последнюю попытку Ефросинья.
– Не найдут, – совершенно неэмоционально ответил палач.
От его спокойствия Фросе стало еще страшнее. Здоровяк грубо швырнул ее на кровать, пристегнул руки наручниками к железной спинке и гоготнул:
– Ори сколько хочешь, здесь кругом звукоизоляция! Твой первый выход, Мальвина!
И только сейчас Ефросинья увидела возле стены узкий длинный столик медицинского вида, покрытый белой тряпкой, на которой лежало множество странных, острых инструментов, зловеще поблескивающих металлом.
Сказать, что пленница испугалась, – ничего не сказать. Все происходившее казалось чем-то нереальным и жутким. Этакий фильм ужасов в три D!
– Не надо… – пискнула Фрося, и у нее перехватило горло.
Дверь открылась, и вошел второй мужчина с не менее непривлекательным лицом. За ним вплыла дама в красном платье, черных туфлях на шпильках и в черных перчатках.
– Готово? – спросил вновь прибывший мужчина.
– Как видишь… – махнул на лежащую девушку рукой хозяин подвала.
Ефросинья почувствовала себя тельцом, которого прямо сейчас будут приносить в жертву.
И тогда здоровяк обратился уже к женщине:
– У вас час. Можете делать что хотите, но желательно, чтобы порезы были неглубокие. Глаза не выкалывать. Не каждый захочет потом уродовать и уничтожать уже готового урода. Здесь кляп и плетка, бейте и наслаждайтесь в свое удовольствие, искать девку никто не будет. Но учтите: добыть такой товар, чтобы не искали, очень тяжело. Поэтому если замучаете до смерти, то заплатите сто тысяч долларов, иначе сама здесь останешься. Шутка! А так развлекайтесь, время пошло.
Слушая все это, Ефросинья полулежала в неудобной позе, прислонившись лбом к холодному и покрытому ее потом железу спинки кровати. Голову она не поднимала, только услышала, что хлопнула дверь, оба мужчины удалились. Ложе пыток дрожало мелкой дрожью – так сотрясалось тело девушки, в ужасе ожидавшей мучений.
– Фрося, ты как? – раздался голос женщины.
Кактусова дернулась, словно ее ударило электрическим током, и посмотрела вверх сквозь растрепанные волосы.
– Люсьен?!
Ее ночная подруга выглядела сейчас совсем по-другому – красивое платье, модные туфли, волосы уложены в прическу, умелый макияж на лице. Она не стала молоденькой, но на старушку точно не была похожа. Этакая стильная дама с потрепанным, порочным лицом, явно при деньгах и явно способная на ужасные излишества.
– Ну и втянула ты меня в историю! – вздохнула Люсьен и присела на корточки перед Фросей. – Ужас какой-то! Чего ты на меня так смотришь? Не ожидала, что я могу выглядеть как человек? Сама уже забыла, как это бывает. А ты не поверила мне, что мужчин у меня было много и жизнь была когда-то веселая?
– Теперь верю. Но что ты тут делаешь? – не переставала удивляться Ефросинья и от удивления же незаметно для себя переходя с недавней знакомой на «ты».
– Сама же мне наказывала, чтобы я следила и не спускала с тебя глаз.
– А я уж тут испугалась, что ты заснула.
– Еще чего! Я так боялась, что от одного страха ни за что не задремала бы. А вот ты храпела, как сурок. А потом пришли они, положили тебе на лицо какую-то тряпку и унесли из комнаты.
– Усыпили… Но ты позвонила в полицию? – спросила Фрося.
– Ты не просила звонить в полицию. Я позвонила Владиславу, чей телефон ты дала, – ответила Люсьен.
– Ой, Люся, – вскричала Фрося на русский манер, – я же не знала, что все получится настолько плохо! Честно говоря, думала, вообще ничего не произойдет. А вышло… Какой уж тут Владислав? Здесь необходимо целое подразделение полиции и военных заодно.
– Не в твоем положении указывать, кому что делать. Короче, я за две минуты оделась в самое лучшее, что у меня было, взяла деньги из тайника, которые собирала всю жизнь, выбежала на улицу. Слава богу, успела, не потеряла похитителей из виду. Что-то очень тяжело они тебя несли, наверное, потому что завернули в ковер. А то каким бы образом я тебе помогла, если не знала, куда мерзавцы направляются? Они же были немногословны, ничего не сообщали о конечном пункте своего путешествия.
