Наталья Александрова - Испытательный срок для киллера
Богданов повеселел. Если она через два часа уберется, то они еще успеют с Марьяной весело время провести. Они прошли в просторную кухню, было тепло, дом отапливался с помощью электричества. Анджела, приветливо улыбаясь Богданову, сварила кофе, поставила на стол печенье, налила в рюмочки какой-то заморский ликер, сказала, что муж привез из Франции. Она включила музыку и двигалась по кухне, пританцовывая, при этом соблазнительно покачивала бедрами. Виктор Викторович выпил рюмочку ликера, потом Анджела, смеясь, заставила его выпить еще одну. На кухне было уютно, перед ним прохаживалась, зазывно блестя глазами, молодая женщина, помоложе Марьяны, хотя и не такая красивая. Виктор Викторович расслабился и разомлел, снял пиджак, развязал галстук. Где-то в глубине души мелькнула было мысль, что скоро приедет Марьяна и, застав его в такой интимной обстановке вдвоем с молодой бабенкой, может быть недовольна, но он отогнал от себя эту мысль, ведь это же Марьянина подруга, все в порядке. Анджела между тем, смеясь, наклонилась к нему, потянула к себе, приглашая потанцевать, он поднялся, она прижалась к нему всем телом, он обнял крепче, принимая ее игру, она тихонько отступала в угол кухни, он даже не успел ее поцеловать, как вдруг музыка кончилась, она резко оттолкнула его, вскричала:
– Что вы делаете?
Виктор Викторович растерялся, пробормотал какие-то извинения, она от этого еще больше разозлилась и пошла на него, повторяя в ярости:
– Да как же ты посмел, старая свинья?
На «свинью» он обиделся, и когда она подошла к нему вплотную, чтобы вцепиться ему в лицо, он успел схватить ее за руки и сжать так, что она побледнела, потом взвизгнула что-то совсем уже неприличное и ударила его коленом в пах. От неожиданной резкой боли он выпустил ее руки и оттолкнул ее совсем не сильно, у него просто не было сил, дыхание перехватило от боли. Он схватился за пораженное место, согнулся пополам и замычал, а когда немного опомнился и посмотрел по сторонам, то с ужасом увидел, что Анджела полусидит с закрытыми глазами, прислонившись к холодильнику, а от ручки холодильника к полу по белоснежной дверце пролегла красная полоса. Он застыл на месте, не в силах пошевелить ни рукой ни ногой, и в это время на улице послышался шум мотора, хлопнула дверца машины, и послышался капризный голос Марьяны.
– Дорогой, ты даже не выйдешь меня встретить?
Она никогда не называла его по имени, уменьшительным Витюша звала его жена, толстая корова, а полное Виктор было слишком официально. Поэтому Марьяна нежным голоском выпевала прилагательные: милый, дорогой, желанный. Он просто терял голову от этого, а Марьяне так было гораздо удобнее – имена никогда не спутаешь.
На Марьянин вопрос Богданов не отозвался. Она вошла в дом, вот ее каблучки простучали по коридору, открылась дверь кухни, Марьяна ахнула и застыла на месте, как и он. Но потом она довольно быстро пришла в себя и спросила его охрипшим голосом.
– Что здесь происходит, кто это?
– А-а-нджел-ла. – Он почему-то стал заикаться.
– Какая Анджела, ты кого это сюда притащил?
– Как – какая Анджела, это же твоя подруга, хозяйка дачи!
– Ты что, рехнулся? Да я ее первый раз вижу! Откуда она тут взялась?
– Я не знаю, Марьяна, я приехал, она выходит, говорит, хозяйка дачи, тебя знает, мол, посидим немного, потом она уедет.
– Ты не врешь? Может быть, ты сам ее по дороге подхватил и сюда привел?
– Ну что я, ненормальный, я же тебя ждал!
– Да, пожалуй… А с чего ты взял, что она меня знает?
– Она сама сказала. – И тут он вспомнил, что первым имя Марьяны назвал-то как раз он, а Анджела только потом повторяла.
– Все ясно. – Марьяна говорила спокойно. – Это воровка, залезла на дачу, думала, что никого нет, а тут ты подъезжаешь, она и представилась хозяйкой.
– А откуда же она знала, что я посторонний человек?
– Ну, значит, она сюда пришла по наводке, вон добра-то сколько, значит, заранее тут все изучила и хозяев знала в лицо, а может быть, и нас с тобой раньше видела.
– Она сказала, что друзья за ней потом заедут.
– Может, и заедут, хотя вряд ли, похоже, она одиночка. А что ты с ней сделал-то?
– Да ничего, так, несильно толкнул, она сама на меня налетела, я защищался.
– Верно, хотела тебя оглушить и на твоей машине смыться, пока я не приехала.
Марьяна подошла поближе к холодильнику, покачала головой, глядя на красную полосу, прикоснулась к Анджелиному плечу. Анджела опрокинулась на пол, глухо стукнувшись головой. На том месте, где раньше находилась ее голова, осталась довольно большая лужа крови. Марьяна потрогала шею. Взяла Анджелу за руку, как это делают доктора, когда считают пульс, в ужасе посмотрела на Богданова расширившимися глазами и сказала упавшим голосом:
– Послушай, да ты ведь ее убил!
У него в глазах потемнело, он сел прямо на пол.
– Ты что! Да я к ней едва прикоснулся!
– Пульса нет, сердце не бьется, я хоть и не врач, но мертвого от живого отличу, сколько лет в поликлинике проработала!
Она схватила свою сумочку, достала косметичку, вытряхнула все из нее прямо на пол, нашла пудреницу и поднесла зеркало к губам Анджелы.
– Вот, сам смотри, все чисто, не дышит она.
Увидев, что зеркало не замутнело, Виктор Викторович потерял сознание. Очнулся он оттого, что Марьяна брызгала ему в лицо холодной водой. Он сел и поморщился. Падать ему было недалеко, он и так сидел на полу, когда потерял сознание, поэтому голову он не ушиб, но все тело болело так, словно по нему прошелся асфальтовый каток. Увидев кровавую полосу на холодильнике, он застонал.
– Что же теперь будет?
Тут он заметил, что нигде не видно трупа Анджелы, а в углу лежит непрозрачный пластикатовый мешок, в каких его жена обычно хранила зимнюю одежду весной и летом.
– Что это? – выдохнул он.
– А то, – спокойно сказала Марьяна, закуривая сигарету.
Он никогда раньше не видел ее курящей и очень удивился.
– А то, что как ты думаешь из всей этой истории выпутываться? Так и будешь здесь на полу лежать, пока хозяева не вернутся? Ты хоть понимаешь, как ты меня подставил? Ведь если полиция, следствие, все узнают, представляешь, что со мной будет?
– Да и у меня-то неприятностей не меньше твоего окажется!
– Да я не об этом, я про хозяев этой дачи, это знаешь, какие люди? Подруга моя замужем за таким человеком, я тебе не говорю его фамилию, потому что он весь на виду. Если что-нибудь такое просочится, у него вся карьера насмарку, если журналисты пронюхают. Он с большой высоты полетит и нам с тобой этого никогда не простит, так что давай уж самостоятельно из этой ситуации выпутываться.
– А как же мы?
– Как-как. Спрячем труп – и все. Тут недалеко есть овраг очень глубокий, туда все равно никто не спустится.
– Господи, да разве можно?
– Послушай, возьми себя в руки! Я и так за тебя почти всю грязную работу сделала, тело в мешок убрала.
Видя, в каком он состоянии, она присела, погладила его по щеке.
– Милый, не бойся, ведь это единственный для нас выход. Ведь ее никто искать не будет, кому она нужна, а если сообщники у нее есть, то они тоже побоятся в полицию идти. А если кто-нибудь случайно тело и найдет, то с нами ее ничего не связывает, знать ничего не знаем – и все.
– А ты уверена, что она мертвая?
– Уверена. Перелом основания черепа, чего уж еще? Я пока перекладывала, еще раз проверила.
– О господи!
Но действительно, надо было брать себя в руки. Виктор Викторович от природы был мужчина крепкий и в обморок упал просто от неожиданности. Марьяна для подкрепления сил предложила ему выпить еще ликера, но он с негодованием отказался, на всю жизнь он этот ликер запомнит! Пока он приходил в себя, Марьяна все продумала.
– Сейчас погрузим ее в багажник моей машины и отвезем на место, там надо будет еще пешком пройти, донесем как-нибудь, я тебе помогу.
Марьяна развернула машину багажником к двери, Богданов подхватил тяжелый мешок, где прощупывалось тело, и попытался всунуть его в багажник, тут подоспела Марьяна, аккуратно подпихнула конечности, при этом Виктора Викторовича передернуло, но он постарался не показать вида. Тронулись, Марьяна вела машину довольно уверенно, видно, знала дорогу. Смеркалось, но видимость была.
– Надо обязательно успеть до темноты, а то заблудимся.
Однако Марьяна все-таки умудрилась проскочить нужный поворот, поэтому, пока возвращались, пока осторожно ехали по проселку, стало довольно темно. Заехали в тупик, дальше дороги не было, в лесу есть много дорог, которые никуда не ведут. Марьяна сразу же развернулась и остановилась.
– Выгружай, я фонарик возьму, а то ноги переломаем в этом буреломе.
Он с трудом вытащил тело, взвалил на плечо и пошел. Что-то больно било его по спине, было не понять: голова или ноги. Минут через десять он запыхался, еще через десять минут проклял тот день, когда он в первый раз посмотрел на Марьяну. Когда он зашатался, Марьяна разрешила ему передохнуть.
