Ирина Павская - Мужчина-вамп
— Привет! Вот черт, ты посмотри. Точно, почти ничего не изменилось. А кухня? Все те же биточки по-деревенски и винегрет за пятьдесят копеек?
— Получше, получше, не переживай. И не за пятьдесят копеек. Ишь, размечтался!
Официантка, цветущая женщина лет тридцати, подошла к столику и кокетливо глянула на Подлубняка:
— Я вас слушаю.
Надо же, а на меня небось так не смотрела, с неожиданной обидой подумал Илья. Хотя что обижаться. Алексей всегда был специалистом по части охмурения девчонок. И в молодости тоже. Как в какой компании ни появится, так все женское внимание — ему. И ничего ведь, кажется, особого не делает. Улыбнется. Взглянет по-особому, кинет парочку простеньких острот — и готово! Рыбка уже на крючке. Видимо, женщинам инстинкт какие-то сигналы подает — вот он самец, стопроцентный самец. Лучший экземпляр для продолжения рода.
— А этот тип уже заказ сделал? — Подлубняк весело указал пальцем в сторону друга. И, получив утвердительный ответ, беззаботно добавил: — Тогда мне то же самое. Я его вкусу с детства доверяю.
— Ой, Алик, смотри не промахнись. Ты что, забыл? «Времена меняются…
— … и мы меняемся вместе с ними», — закончил фразу Подлубняк. — Помню, помню, Илюшка, но думаю, что все перемены только к лучшему.
Если бы, сурово подумал Илья, вспомнив о предстоящем разговоре.
Официантка принесла закуску, коньяк, уже и выпили по первой за молодость, а он все не мог подступиться к теме. Наконец, когда приятное тепло побежало из желудка к сердцу и голове, Илья решился:
— Понимаешь, Алексей, приключилась неприятная штука.
Подлубняк спокойно поднял глаза от тарелки:
— Ну?
— Парня одного убили. Макара Шальнова. Имя редкое, правда? — Илья говорил, а сам не отводил взгляда от Алексея. «Только не ври, Алеша, только, пожалуйста, не ври», — заклинал он про себя друга.
Вилка чуть качнулась в руках Подлубняка, так, самую малость.
— И что? — Алексей торопливо уткнулся в тарелку и набрал полный рот еды, словно пытаясь этим отгородиться от вопросов Ильи.
— Ты с этим пареньком был знаком?
— У-у, — отрицательно промычал Алексей, не поднимая глаз и старательно пережевывая пищу.
Настроение у Ильи разом испортилось — врет! Он немного помолчал. Молчал и его школьный друг. Молчал и старательно ел, как будто голодал до этого обеда по меньшей мере неделю.
— Алик, в кармане убитого нашли твою визитную карточку.
Подлубняк поперхнулся, закашлялся, поднял красное лицо:
— И что это доказывает? Что я убийца? Да я свои карточки раздаю направо и налево. А ты не подумал, Илья, — спросил он с напором и агрессией в голосе, — не подумал, что это может быть тонкая подстава. У меня врагов хватает. И конкурентов тоже. Этому Макару специально могли мою визитку в карман вложить.
Илья совсем затосковал — зачем Алешка врет?
— Вот что, Алексей… Михайлович. Никто твою визитку убитому не подбрасывал. Это грубо и глупо. Так уже не работают. Парень сам пытался ее из кармана достать, пока был жив. Видимо, он очнулся ненадолго после того, как убийца убрался. Как ты думаешь, что Макар этим своим последним жестом хотел сказать?
Подлубняк бросил есть и молча выпил рюмку коньяку.
— Эх, Алик, Алик! — Илья расстроенно помотал головой. — Что же от очевидного-то отпираешься? Ведь был ты знаком с этим мальчонкой, встречался не раз. И свидетели подтверждают, и видеозаписи есть из клуба «Арамис». И визитку ты сам ему дал скорей всего.
— Так, Илья, я что-то не понял. Если ты все знаешь, зачем задаешь подлые вопросики?
— Вопросики не «подлые», как ты говоришь, а рассчитанные на твою искренность. Я тебе помочь хочу. Только вижу, ты этого не хочешь.
Алексей сдерживался с трудом. На лице проступили красные пятна, под кожей скул заходили злые желваки.
— Значит, на искренность рассчитываешь? В угол меня загоняешь? Дескать, ты, Алик, плохой, а я тебя великодушно спасать буду. Ну-ну! Когда, говоришь, Макара грохнули?
— Позавчера.
— А скажи мне, крутой сыщик, где я был позавчера? Ты уж, наверное, все проверил, а?
Конечно, Илья проверил алиби Подлубняка первым делом. Слава богу, подкопаться не к чему. Алексей как раз позавчера целый день находился в райцентре, решая деловые вопросы с директором местного филиала фирмы.
— Подожди, Алешка, не кипятись. Я с тобой откровенно буду разговаривать. Ты не убивал — это ясно. А заказчиком мог выступить? Ну, допустим, парень тебя шантажировал.
— Меня-а-а?! Этот?!. — Алексей Михайлович резко вскочил с места, опрокинув стул. Официантка встревоженно выглянула из кухни. — Ты что, совсем на своей ментовской работе охренел?
Подлубняк рывком вытащил телефон, набрал номер и бросил отрывисто:
— Машину к ресторану через десять минут!
Затем заговорил горячо и немного сбивчиво, продолжая стоять:
— Да, был я знаком с Макаром. Сугубо личные контакты, ничего больше. И не признался… Не догадываешься, почему? Думаешь, темню, ухожу от правосудия. Да потому что… потому что неудобно мне. Ты это можешь понять? Впрочем, моя личная жизнь никого не касается. На других мне начхать, а с тобой… Вот и растерялся в первое мгновение. Ну, ты, Илья, и гад! Все знаешь и копаешься, копаешься. Чего добиваешься? Чтоб я перед тобой свое грязное белье разворошил? Или тебя это просто заводит? Скажи как мужик мужику — заводит, а? Всякие пикантные подробности, детали… Только я тебе побалдеть не дам. Дружеские посиделки закончены. Будут вопросы — вызывай, как положено. А еще лучше, свяжись с моим адвокатом.
Алексей Михайлович выхватил из портмоне несколько крупных купюр, небрежно бросил их на стол:
— Спасибо за обед. Здесь должно хватить.
И, не обращая внимания на протестующий жест Ильи, кинулся крупными шагами к выходу.
Уже сидя в машине, вдруг обмяк, закрыл глаза. Макар, Макар, дурашка ласковая! Глупый мальчишка, но угодить умел, это точно. Встречались-то всего несколько раз, а успел привязаться к нему Подлубняк. Одно плохо — до денег был очень жаден его юный друг.
Очнулся от того, что водитель легонько тронул его за рукав:
— Куда, Алексей Михайлович? В офис или на комбинат? Или на Луговую?
— Нет, домой. Устал смертельно. На сегодня все.
Машина мягко разгонялась. Да, устал. От разговора устал. А прошло всего полдня. По-хорошему, еще работать и работать. Но Илья-то каков! И вдруг, как электрическим разрядом, прошила мысль — на мое унижение ему хотелось полюбоваться, вот что! Завидует! Деньгам завидует, положению, мужским успехам. От этой мысли Подлубняку стало горько и легко одновременно. Такая уж, видно, у него судьба. Незаурядные личности всегда одиноки. Вот и он одинок. Ни любви, ни семьи, ни друзей! Даже собака и та сдохла.
«Опель» притормозил, немного недоехав до крыльца. «Сейчас попрошу у Людмилы Семеновны крепкого чаю с травами», — подумал Подлубняк и тут же с досадой вспомнил, что домработницы нет уже в квартире несколько дней. А новую подыскать никак не получается. Наверное, он все-таки погорячился тогда с увольнением. А сегодня вот еще и друга школьного потерял. Разошлись их пути-дорожки навсегда. Все одно к одному.
— Матвей, сегодня ты мне больше не понадобишься, — Алексей Михайлович что-то быстро сообразил, — и завтра тоже. Завтра у тебя выходной. Сходи куда-нибудь, развлекись. Тяжело целыми днями за баранку держаться. На вот, — и он протянул шоферу небольшую пачку денег, перетянутую тонкой резинкой.
Матвей попятился:
— Зачем! У меня есть деньги.
У парня обиженно сверкнули глаза, но хозяин этого не заметил.
— Как хочешь, — сказал он равнодушно. — Хотя в твоем возрасте лично мне дополнительные «бабки» никогда не мешали.
Подлубняк небрежно сунул пачку в карман и исчез за тяжелой дверью подъезда.
* * *Я неторопливо прогуливалась по парку. Сегодня у меня не было совершенно никаких дел. На квартире у нашего подопечного весь день лютовала Раиса. Там проводилось какое-то ответственное переделочное мероприятие: то ли установка нового встроенного шкафа, то ли ликвидация старого. По мнению дизайнерши, мне решение такой важной проблемы доверять было опасно. С утра я думала даже, а не махануть ли в Малые Петушки? Жаль хорошее летнее время убивать в городе. Потом прикинула — нет. На один день не стоит. Больше суеты, чем отдыха.
В парке было немноголюдно. Оно и понятно — не воскресенье. Но аттракционы работали, музыка играла, и фонтан пыжился изо всех сил, посылая во все стороны косые неверные струи. К его бетонной чаше, наполненной не очень чистой водой, подскочили две девчушки-близняшки и с визгом стали обрызгивать друг друга. Я с благосклонной улыбкой смотрела на них, как старая, убеленная благородными сединами матрона. «Матрена», как сказала бы Зойка. Сестры были на первый взгляд дурнушки: голенастые, длинные не по возрасту, пегие, с рыжими кляксами конопушек и прозрачными светлыми глазами. Но собственная некрасивость их мало беспокоила. Они хохотали и радовались, словно уже знали, что пройдет несколько лет, и все их недостатки чудесным образом превратятся в достоинства. И девчонки в стоптанных сандалиях, выросшие из своих старых сарафанов, станут соблазнительными красавицами на погибель парням. Рыжеволосыми, длинноногими, с пикантными легкими веснушками на тонкой нежной коже. И абсолютно одинаковыми, что придаст сестрам особый шарм. То-то подурят кавалерам головы, вон какие озорные! Эх, пойти, что ли, побрызгаться вместе с ними!
