Дарья Калинина - Рандеву с водяным

И тут мне неожиданно в голову пришла мысль. Такая хорошая, что я сначала даже не поверила, что она пришла именно мне.

— Мариша! — воскликнула я. — Какие же мы с тобой дуры! Можно ведь попытаться расспросить тех девчонок, которых приводил Михаил к себе.

— И зачем? — спросила Мариша. — Думаешь, они прячут у себя Михаила?

— Прячут или нет, но могут знать, где он прячется, — ответила я.

— Ну, предположим, — согласилась Мариша. — А как ты собираешься искать этих девчонок? Они что, тебе свои адреса или телефоны оставили?

— Нет, но у нас ведь есть записная книжка Михаила! — сказала я.

— Мы и мадам Цветикова уже обзвонили всех его знакомых, — напомнила мне Мариша.

— Да, — вспомнила я. — Светлана Игоревна сама позвонила по всем телефонам. А потом мы еще ездили по адресам девушек, телефоны которых были в книжке записаны.

— Вот именно! — воскликнула Мариша. — И что же нам теперь делать?

— Ага! — задумалась я. — Но ни одна из тех девушек, которых мы тогда со Светланой Игоревной объехали, не была мне знакома. А значит, к Михаилу они не приходили, а приходили другие.

— Другие? — переспросила Мариша.

— Да, — кивнула я. — И честно сказать, вряд ли Михаил стал бы записывать телефоны тех проституток, которых приводил к себе. Он ведь каждый раз появлялся с новой девчонкой. Так что они у него были все одноразовые.

— И ты думаешь, что Михаил начал бы откровенничать перед этими девицами? — спросила у меня Мариша. — Перед друзьями он не стал душу открывать, что его тревожит, а перед проститутками вдруг взял бы и все выложил?

— Да, именно, — кивнула я. — Потому что перед посторонним человеком, которого раньше не видел и никогда больше не увидишь, легче открыться, чем перед своим другом, с которым тебе еще жить и жить. Про дорожный синдром слыхала? Пассажиров так и тянет исповедаться друг перед другом, потому что они знают, что никогда в жизни не увидят своего случайного попутчика, а значит, можно смело доверить ему свою тайну.

— Допустим, — кивнула Мариша. — Но как нам найти этих проституток?

— Слушай! — воскликнула я. — Мне кажется, я и это знаю! Лица этих девчонок я запомнила. Во всяком случае, если встречу, то узнаю. А неподалеку от моего дома проходит Ириновский проспект. Там проститутки через каждые сто метров стоят. Думаю, что Михаил мог приводить их оттуда. Даже скорей всего, что он их подцеплял там. Потому что, во-первых, это близко, а во-вторых, девицы у него были очень похожи на тех, что там стоят.

— Дешевые, что ли, очень? — спросила Мариша.

— Так, серединка на половинку, — ответила я.

После этого мы зашли в квартиру Михаила, чтобы еще раз проведать наших фуоней. Они чувствовали себя хорошо. То есть плавали активно и даже пытались играть друг с другом в прятки. Успокоившись на их счет, мы вышли из квартиры и сели в Маришин «Опель», чтобы ехать искать проституток, с которыми общался Михаил.

— Только, чур, разговаривать с ними будешь ты, — сказала мне Мариша, которую внезапно обуял приступ скромности.

Я пожала плечами и кивнула. Мы отъехали от дома на приличное расстояние и даже не заметили, как из кустов, которые озеленяли наш дом, выскользнула фигура упитанного мужчины с толстым брюшком и скрылась в подъезде нашего дома.

Глава 5

Пока мы развлекались с рыбками и проститутками, Жихарев в поте лица своего пытался доказать, что убийца и есть та женщина, которую видели возле дома убитой Алены Шулениной. Пока что эксперты, несмотря на то что Жихарев предоставил им почти весь гардероб задержанной, не смогли найти на одежде Светланы Цветиковой ни одного волоска, ни одной микрочастицы, которые бы принадлежали убитой женщине.

И только на том самом светлом и длинном пальто, на которое Жихарев возлагал больше всего надежд, нашелся один-единственный волосок, который, бесспорно, принадлежал Алене.

— Ну и что это доказывает? — бормотал себе под нос Жихарев. — Только то, что подозреваемая была знакома с убитой. Но она этого и не скрывает.

Строить версию убийства на одном-единственном тонком волоске Жихарев не решался. И мечтал получить либо более веские улики, либо (что было бы вообще идеально) добровольное признание самой мадам Цветиковой. Увы, та признавать себя виновной отказывалась.

То есть под давлением свидетелей, которые видели похожую женщину, входившую в дом убитой Алены, Светлана Игоревна призналась, что была в доме Алены. Но уверяла, что на тот момент Алена была еще жива и вполне здорова. И никакого ущерба ее здоровью Светлана Игоревна не нанесла. И женщина даже очень обижалась, когда Жихарев начинал при ней высказывать предположения, что у мадам Цветиковой были-таки мотивы для убийства Алены.

— Любая женщина могла бы убить эту гадину, если бы она сделала ей то, что сделала мне! — возмущенно отвечала Светлана на его вопрос. — Но мне нужно было от нее совсем другое. Черт с ним, с мужем! Если он на старости лет совсем голову потерял, решил продать все и отдать деньги шлюхе — это, в конце концов, его личное дело и его личные деньги. Но девочки — этого простить нельзя.

— Как же так? — удивился Жихарев. — Разве вы не считаете, что имущество супругов принадлежит им в равной мере? Значит, ваш муж, распродав свою фирму, ущемил и ваши интересы.

— Наш брачный контракт оговаривает этот пункт, — ответила Светлана Игоревна. — Фирма и доход с нее принадлежат моему мужу. А квартира, дача и прочая недвижимость принадлежат мне. Так что со своей фирмой мой муж волен был поступать, как ему заблагорассудится.

Хотя бы этот вопрос прояснился.

— Вы поймите, — продолжала Светлана, — я стремилась вернуть не мужа, пропади он пропадом со своими шлюхами, и не деньги, которых у меня и у самой достаточно, а моих девочек. Моих дочек, которых муж впутал в какую-то грязную историю. И я уверена, не без помощи этой стервы Алены. И я пришла к ней всего лишь поговорить.

— Но почему же вы сразу в этом не признались? — спросил у нее Жихарев.

— В том, что я была у этой стервы дома? — удивилась Светлана Игоревна. — Признаться в этом, когда я уже знала, что она мертва?

Выяснив, откуда Светлана Игоревна знала о смерти Алены, Жихарев помрачнел. Он, конечно, подозревал, что эти две особы, Мариша с Дашей, которые нашли труп, будут трепать об этом языками везде и всюду. Но он и не предполагал, что они начнут болтать об убийстве с главной подозреваемой. Единственное, что его немного утешало, был тот факт, что подругам, которые нашли труп Алены, не было известно точное время ее смерти. А значит, и разболтать об этом они не могли.

— А как вы объясните тот факт, что время, которое вы указываете в качестве времени своего визита к Алене домой, разнится с тем, когда вас видели входящей в ее дом свидетели? — спросил Жихарев у подозреваемой.

— Пусть ваши свидетели часы свои проверят или очки получше протрут, — ответила Светлана Игоревна. — Я знаю лишь то, что была у Алены, когда она была жива. Хотела по-человечески попросить ее сказать, где Михаил и, главное, где мои дочери. А эта зараза в ответ лишь сказала, что она знать не знает, где находятся Карина с Варей. И уж тем более ей неизвестно, где болтается Миша. Она даже предложила мне обыскать ее дом.

— И что?

— Миши и девочек в доме не оказалось, — объяснила Светлана Игоревна.

— Значит, дом вы обыскали? — уточнил Жихарев.

— Да, обошла его вместе с Аленой, — кивнула женщина.

— А что было потом?

— Потом я поняла, что мужа и девочек тут и в самом деле нет, и ушла, — сказала Светлана Игоревна. — Я не могла придумать, как бы мне прищучить эту стерву, чтобы она сказала, где девочки. Решила вернуться поздней, когда буду знать, чем могу воздействовать на Алену. Но у меня и в мыслях не было ее убивать.

— Да? — с большим сомнением переспросил у нее Жихарев.

— Да, — с яростью подтвердила мадам Цветикова. — Я ее пальцем не тронула.

Жихарев тяжело вздохнул. И в самом деле синяки на горле убитой, как сказали эксперты, не могли быть оставлены руками мадам Цветиковой. Они явно принадлежали другому человеку. Женщине или мужчине с маленькими руками. Выходило, что либо у мадам Цветиковой был сообщник или сообщница, либо она действительно говорит правду и к смерти Алены не имеет прямого отношения.

— А откуда у вас был адрес Алены? — спросил Жихарев у подозреваемой.

— Его для меня раздобыл один частный детектив, — сказала Светлана Игоревна.

Записав имя и телефон этого детектива, Жихарев отпустил Светлану Игоревну обратно в камеру и задумался. Никаких прямых улик, чтобы обвинить Светлану Игоревну в устранении соперницы, у него не было. Но Светлана Игоревна очень уж идеально подходила на роль убийцы.

У нее был мотив. Она сама признавалась, что была в доме убитой незадолго до ее смерти. И ее видели входящей в дом убитой в то время, которое совпадало со временем смерти Алены. Поэтому Жихарев решил остановиться на том варианте, что у Светланы Игоревны был сообщник или сообщница, которые и придушили несчастную Алену. А потом уж Светлана Игоревна помогла подвесить труп несчастной девушки на люстру.