Маргарита Южина - Дитя платонической любви
Она стала заводить тесто на блины, а это дело долгое. А есть уже хотелось. Хоть бы колбаски догадалась гостю отрезать. Макар Семенович подергал носом.
– Вот! Я ж говорил – всем она без надобности, если сама звонила, значит, и не крали ее! Сама утопала. А вот я… Олимпиада, скажите своему бугаю, пусть хоть чайник погреет… – попросил он.
– Да? А дитё? – гневно щурилась Олимпиада. – Оно тоже само утопало?
– А про дитё я вам такие страсти рассказать могу! – с большим азартом продолжал кавалер. – Колбаски отрежьте. Вот я слышал… У меня один товарищ есть! Такой душевный человек, умница, добряк, так вот он все время ворует, ну работает так. И, понятное дело, сидеть ему приходилось. А ведь в этих отсидках чего только не наслушаешься, чему только не научишься, просто тебе институт современного быта. Ну и рассказывал, что есть у нас группы такие, которые специально детей воруют, чтобы за границу продавать. Они, значит, воруют, а те, заграничные мадамы, которые сами фигуру портить не желают, очень огромадные тыщи долларов за ребятишек платят. Особо хорошо у них новорожденные идут. Прямо-таки с руками их отрывают.
– Боже мой! Ужас-то какой! Торговать нашим генетическим фондом, какое бесстыдство! – нещадно шлепнула себя по щекам дама.
Кавалер же разошелся не на шутку. Он уже сам достал из холодильника колбасу и теперь прилаживал ее на кусок хлеба. А чтобы этот поступок не слишком бросался в глаза, заговорил с еще большим азартом.
– Да уж, такое. Целый бизнес развернули. Такими деньжищами крутят! Раньше-то лишь по телевизору показывали, а теперь и до нас докатилось. Мой товарищ тоже решил этим делом промышлять. Надоело по форточкам, знаете ли, уже и возраст не тот, и солидности никакой, да и милиция только и смотрит – не торчат ли с какого окна его ягодицы. Обидно. Так вот я поинтересуюсь, не начал ли он новую работу? Или так, может, слышал, не было ли поступлений новых девочек.
– А он вот так взял и выложил все! – ехидно хмыкнула Олимпиада Петровна.
– Ну не за так, конечно, не за так. Если есть кто на примете, тогда уж придется и заплатить. А что делать? Сейчас время такое… – скуксился Макар Семенович и откусил добрую половину бутерброда. – А вы, Олимпиада Петровна, все же обратите внимание на Кипр. Очень бы хотелось с его культурой ознакомиться.
Дама вздохнула и протянула ручку к брошюре.
Весь день Дуся не мог найти себе места. Он слонялся по комнатам и тоненько вздыхал. Можно было сходить на работу, да как-то не хотелось. Надо было завершить расследование, а уж потом с головой нырять в производство. И все же на работу пришлось отправиться. Совершенно неожиданно позвонила Юленька и, немного робея, залепетала в трубку:
– Алло, Евдоким? Меня попросили вам позвонить, это Юля.
– Ах, ну как же, я ведь сразу узнал! – расплылся Дуся в блаженной улыбке. – Кто этот молодец, что попросил вас позвонить и сделать мне приятное?
– Это баба Глаша. У нее сегодня юбилей, вот она и решила скромненько отметить. Только, говорит, чтобы обязательно все сотрудники присутствовали. А то, говорит, знаю я вас – соберутся три санитарки, сбросятся по тридцать рублей и никакого мне веселья с подарком, одни растраты. Могу, говорит, раз в сто лет…
– Так ей сто исполнилось? Я догадался, догадался!
– Да нет же, это она образно, могу, говорит, раз в сто лет от всех сотрудников поздравления получить. Так что, вы уж будьте любезны, сегодня к шести. Да, мы по полтиннику сбрасываемся, все же у человека юбилей.
– Юленька, я обязательно буду, – довольно запыхтел в трубку Дуся. – Но, скажите мне, сколько же лет нашей имениннице?
– Ах, ну сколько… Надо полагать двадцать пять… по третьему кругу. Вы уж, Евдоким, не вздумайте у нее это спросить, жутко обидеться может. Понимаете же – у женщин неприлично об этом спрашивать…
Дуся приплясывал возле телефона и был готов на что угодно.
– Да ладно, не буду. А вы придете?
– Ну наверное, я уже деньги сдала. Мне даже поручили подарок купить, а я вот голову ломаю – не знаю, что и придумать…
– А… А давайте, Юленька, вместе! Вместе за подарком поедем! Я знаю такой магазинчик, там для старушек что угодно подобрать можно – и очки, и грелку… Кстати, замечательная идея – можно у нашей сестры-хозяйки новую грелку выпросить, очень нужный подарок для бабы Глаши будет. И бесплатно. Или утку, тоже необходимая вещь. А что, надо и о будущем подумать.
– Ну уж, прямо и утку… Неудобно как-то. И потом, мне кажется, баба Глаша уже давно натаскала себе и грелок, и уток. Давайте лучше в этот ваш магазинчик съездим.
– Я вас буду ждать через двадцать минут возле остановки «Кольцевая».
На том и распрощались.
Дуся летал. Маменьки дома не было – ей минут двадцать назад позвонила Сонечка и попросила съездить с ней по магазинам. Девчонке приспичило покупать свадебный наряд и требовался совет. Откровенно говоря, Дуся сообразил, что Сонечка берет матушку на тот случай, если вдруг придется добавить денег, она сумеет их выклянчить. Но Олимпиада Петровна согласилась с удовольствием. Во-первых, ей страсть как нравилось выбирать свадебные платья, она никогда этим прежде не занималась, а во-вторых, она серьезно заинтересовалась Парижем. А для поездки требовалось немедленно обновить свой гардероб – не ехать же в эпицентр моды в китайских подделках!
Поэтому никто не мешал Дусе метаться по всей квартире. Конечно, он искал, во что бы себя нарядить. Сначала залез в маменькин комод, но ничего, кроме дюжины сорочек, не обнаружил.
– Сорочки, сорочки, и куда ей столько? Будто всю жизнь собралась провести в постели… – ворчал Дуся, вытряхивая на пол кружевное белье.
Потом он погрузился в шкаф, там почему-то преобладали шерстяные рейтузы. Одеться на свидание с Юленькой было решительно не во что. И когда до встречи оставалось всего семь минут, он вдруг вспомнил про стиральную машину.
Юленька стояла на остановке в светлом брючном костюме из какой-то легкой полупрозрачной ткани, и вся была воздушной и летящей. Погода стояла настоящая майская, солнце светило весьма добросовестно, и люди обрядились в летние одежды. Молодые люди оголили руки по самые плечи, демонстрируя вздутые мышцы, девушки оголили ноги, демонстрируя… да неважно, что демонстрируя, тела дышали свободой! И только к хорошенькой Юленьке подошел мужчина в мятом пиджаке болотного цвета совершенно драпового качества, в мятой же рубашке с темным пятном на животе, которое было стыдливо прикрыто галстуком.
– Юленька, я не опоздал? – запыхался Дуся. – Понимаете, навалились неотложные дела, еле отвертелся.
Юленька растерянно оглядела странный наряд товарища, глубоко вздохнула, однако ничего не сказала.
– Может, в кино сходим? – плавился от удовольствия, а может, и от жары, Дуся. До встречи с Радько у него оставалась еще уйма времени, и ему хотелось в кино. С любимой девушкой. – Сейчас такой интересный фильм показывают, что-то там с пауком связано…
Однако Юля всерьез была озабочена возложенными на нее обязанностями.
– Не люблю я пауков. И потом, мы же собирались в магазин, – напомнила она.
– Да и верно. Чего мы в этих кинах не видывали. И вы знаете, Юленька, сейчас билеты стоят сумасшедшее состояние! Пойдемте в магазин. В секонд-хенд не будем заходить?
– Ну зачем же? Пойдемте в обычный. Вы же говорили, у вас на примете есть один. Или вы только в комиссионках отовариваетесь? – недовольно спросила Юля.
Дуся даже отвечать не стал, только многозначительно хмыкнул.
В большом трехэтажном супермаркете людской поток Дусю буквально оглушил. Маменька редко выдавала карманные деньги, а получка и вовсе была раз в месяц, поэтому особенных денег Евдоким Филин никогда не имел, а без них в магазины ходить – занятие неблагодарное, поэтому сейчас ему стало неуютно. Юленька же стрекозой порхала от одной витрины к другой и о чем-то щебетала с продавцами.
– Евдоким! Как вам вот эта очаровательная картина? – тыкала она Дусю носом в унылую репродукцию. – Просто поэзия! Ошеломительный подарок, как вы считаете?
Бабы-Глашин «подарок» назывался «Песнь деревенскому кладбищу». На картине скупо светила луна, страшно корячились скелеты голых деревьев и повсюду торчали кресты. Дуся такой поэзии не понимал.
– А может, лучше чайный сервиз подарить? – робко сопротивлялся он. – Все-таки старушке семьдесят пять, сядут с подружками, из красивых чашек чай пить станут, а?
– Сервиз – это банально. Вы еще скажите – часы с боем!
Дуся как раз именно их и хотел предложить. Они висели на витрине такие славные, позолоченные и смотрелись очень солидно.
– Нет-нет-нет, лучше… – затрепетала Юленька ладошками и вдруг икнула. – Дуся! Нам необходимо купить ей вот этого богомола! Боже, какое уродство! Просто обязательно нужно взять!
Теперь Юленька тыкала пальчиком в здоровенную статуэтку бронзового богомола. Непонятно, кому в голову заскочила мысль сваять это насекомое в рост человеческий, но смотрелось это изваяние чудовищно.
