Дарья Донцова - Легенда о трех мартышках
Ну он и согласился.
- Приятно иметь заботливого сына, - поддержала я беседу.
- Не знаю, - грустно ответила Вера, - мне Господь детей не дал, одна век коротаю.
- Наверное, Лев долго дом готовил, ремонт сделал, - предположила я.
- Мужики не особо о порядке думают, - усмехнулась баба Вера, - я избушку отмыла, окна протерла, а мебель он на фургоне привез, разом, вместе с посудой и теликом. Но все равно кучу нужного позабыл, дуршлаг, например, и половник. Аня на станцию в магазин ходила, там универмаг хороший, теперь все есть, только денежки отсчитывай, а их Корольковой сынок много давал, видно, любил мать!
- И часто Лев сюда приезжал?
- Как ее устроил, больше не прикатывал, Аня сама в Москву ездила, она не по возрасту бойкая была, а потом в одночасье умерла, - пригорюнилась баба Вера, - передала мне деньги от сына и преставилась. Не отработала я месяц, за так зарплату огребла. Последнее, что сделала, платье ее отыскала, белье, что она для похорон отложила, и там же, в чемоданчике, деньги лежали, Аня на похороны скопила. Я ими начала распоряжаться, но все квитанции сейчас тебе покажу, список купленного составила, не сомневайся, ни одной копеечки мимо не прошло. Но теперь ты, Сонечка, приехала, и я успокоюсь! А то извелась, как ее родным сообщить? Телефонов у меня ихних нет! Ну чего, будем блины на поминки печь? Давай, Сонечка, становись к плите.
Я вздрогнула.
- Соня?
Баба Вера заморгала.
- Чего тебе не нравится?
- Дочь Анны звали Софьей?
Старушка встала с кровати.
- Расстроилась ты сильно, оно и понятно. Матери лишиться тяжело. Приляг, поспи, без тебя блинцов навострю.
- Баба Вера, я не имею никакого отношения к Анне Корольковой, - призналась я.
Пожилая женщина села на кровать.
- Чего-то не пойму, ты не Соня?
- Нет, - подтвердила я.
- Кто ж тогда?
Несколько секунд я колебалась, потом ответила:
- Если одинокий человек внезапно умирает, всегда начинается следствие, выясняют причину смерти.
Баба Вера заморгала.
- Из милиции, что ли?
Я кивнула.
- Ну и ну, - изумилась пенсионерка, - уж сколько у нас тут народу на тот свет убралось, и никогда власти не беспокоились! Значит, правильно я догадывалась!
- О чем? - быстро спросила я.
Баба Вера погрозила мне пальцем.
- Сама знаешь!
- Теряюсь в догадках, - ответила я.
- Аня не один год тут провела, - прищурилась бабка, - в деньгах не нуждалась, у нее даже мобильный телефон имелся, и еда на столе всегда была вкусная. Вроде женщина, как все, вышивать любила, сериалы смотрела, про дочку мне рассказывала, какая та хорошая была, пока с мужем не познакомилась, тот водку пьет и жену к алкоголю приучил. Раньше Аня с ними вместе жила, а потом ее сын сюда перевез. И я ей сначала поверила, да только спустя год засомневалась, поняла, обманывает она меня. Прячется Королькова! Значит, чего-то плохое сделала! И ты бы так просто не приехала, ведь верно?
- Почему вы решили, что Анна использовала деревню в качестве убежища? - тут же спросила я.
Пенсионерка пожала плечами.
- Старая я, но не глупая. И сын у бабушки есть, и дочь, но сюда они носа не показывали. Что, так много работают? К матери никак выбраться не могут? Ни в Новый год, ни на Пасху, ни в день рождения? А еще она в Бога не верила, в избе ни одной иконы нет. У всех в домах образа, а у Ани пустые стены. Яички она на Пасху не красила, кулич не пекла и готовый не брала. Вот пост держала, но какой-то странный, по осени от еды отказывалась, не весной. И очень о прошлом говорить не любила: где работала, чем занималась. Я один раз к ней с вопросами пристала, так она рассердилась и сказала:
- Вера, не лезь в душу, биография моя невеселая, лишний раз вспоминать не хочется.
Вот о дочке часто упоминала, а про сына молчок. Но ведь должно быть наоборот! О матери Лев позаботился, да только, если Аню послушать, получалось, что у нее Соня в любимицах. И Королькова ни к кому в гости не ходила, к себе баб не звала. Только со мной общалась. В прошлом году в райцентре для стариков устроили праздник, начальство концерт организовало, кино, буфет, все бесплатно. В Доме культуры гуляли, а потом еще и подарки дали. Только и разговору у нас было, что об этом мероприятии. Все побежали, принаряженные, а Королькова дома осталась, сказала, у нее грипп, температура высокая, но выглядела она нормально, не чихала, не кашляла. Чего от веселья спряталась? А в Москву ездила! Платок повяжет по брови, очки темные на нос посадит и брюки наденет. Во! Всегда в юбке или платье, а как в город, так в штанах, сверху кофта до колен. Аня маленькая была, худенькая, со спины за девочку могла сойти, а как в мужскую одежду обрядится - сразу толще смотрится. И сколько раз я ей предлагала:
- Давай вместе в столицу скатаемся, вдвоем веселее! - ни в какую не соглашалась.
В прошлом году, в сентябре, меня окончательно любопытство разобрало. Аня в Москву подалась, а я за ней потопала, в одну электричку села, на вокзале вышла и… потеряла Королькову, ушмыгнула она от меня. А теперь ты с вопросами примчалась.
- Вы очень умная женщина, - польстила я старухе.
- Не жалуюсь на голову, - кивнула баба Вера.
- Скажите, Анна любила рисовать?
- Картины? - уточнила пенсионерка.
- Пейзажи, натюрморты, может, портреты, - перечислила я.
- Нет, соседка вышивала разноцветными нитками, в основном кошек, - пояснила старуха, - ни разу ее с красками не видела.
- И последний вопрос, не видели вы у нее шрама?
- Где? - уточнила пенсионерка.
- На правой руке, ниже локтя, длинная такая отметина, - описала я примету, - это может получиться, если человек загораживается от преступника, вооруженного ножом.
Старуха поежилась.
- Господи, не дай бог с таким столкнуться! Аня в молодости упала и напоролась на кусок стекла, к врачу не пошла, думала - ерунда. Но рана сразу не заросла, и потом шрам образовался.
- Понятно, - протянула я, - теперь все стало ясно. Вы говорили, что у Анны был мобильный?
- Ну да, - кивнула баба Вера, - она им не хвасталась, я случайно увидела.
- Можно на него посмотреть?
Пенсионерка кивнула, встала, подошла к подоконнику, отодвинула тюль и сказала:
- А его нет!
- Вы уверены?
- Всегда здесь лежал, - растерянно пробормотала старуха, - вон, видите провод? Внизу розетка, Аня в нее черную коробочку воткнула, от той электричество к телефону поступает.
- Зарядка осталась, а аппарат испарился?
- Выходит, так, - признала баба Вера.
- Кто же его взял? - не успокаивалась я.
- И вчера я сюда приходила, и сегодня зашла, - протянула старуха, - да вот на подоконник поглядеть не собралась. Неужели кто из наших польстился? Телефон вещь нужная, но дорогая! И не знаю на кого подумать! Летом здесь подростков много, но сейчас одни свои, в годах!
- Воришка сильно рисковал, вы могли его увидеть, - сказала я.
- Если он со стороны леса шел, то нет, - не согласилась старуха. - От задней калитки можно неприметно прошмыгнуть. Там, правда, даже в мороз глина чавкает. Загадочное место, еще Стефановы его облагородить хотели, засыпали такими мелкими камушками, красивыми, бело-розовыми, где их брали, не знаю, но они до сих пор там. Да толку не получилось, грязь осталась, но вору-то на чистую обувь плевать, украл он телефон!
Глава 19
Когда я вернулась к машине, та походила на сугроб. Небо затянуло серыми тучами, из них валили густые хлопья, и меньше чем за час все вокруг стало белым. Я вытащила из багажника щетку и стала сбрасывать с малолитражки комья снега, руки споро выполняли работу, но голова была занята другими мыслями.
В деревне Дураково-Бабкино под именем Анны Корольковой проживала Равиля Ахметшина. Отчего мне это в голову взбрело? Очень просто! У Анны не было дочери Сони, а вот Равиля воспитала девочку Софью, которая потом вышла замуж за пьяницу Попова и сама начала пить. Один раз зять ударил тещу ножом, но Ахметшина успела увернуться, лезвие скользнуло по руке, осталась глубокая рана. К врачу Равиля не обращалась, доктор бы стал интересоваться, кто ее порезал, поэтому рана заживала долго, и шрам получился неаккуратный. Анна никогда не курила, Ахметшина дымила. Равиля была татаркой, наверное, она исповедовала ислам и, конечно же, не отмечала православную Пасху. Баба Вера удивлялась, что ее соседка осенью ограничивает себя в еде. Но мне в данной ситуации ничего не кажется странным, рамадан, пост, когда мусульманин не имеет права есть от восхода до заката солнца, приходится, как правило, на сентябрь или октябрь. И «Королькова» не увлекалась рисованием и выезжала в город, старательно меняя внешность. Она не любила конфеты, а Равиля много лет отработала на кондитерской фабрике, небось наелась сладкого до тошноты. Может, кто и сочтет мои аргументы неубедительными, но я абсолютно убеждена - в избе жила Ахметшина. Правда, на этом моя уверенность заканчивается, дальше начинаются вопросы. Зачем Лев привез Равилю в Дураково-Бабкино? Кому принадлежит избушка? Кто давал Ахметшиной деньги? За какие услуги? Почему Равиля согласилась участвовать в этом спектакле? Откуда взялся Лев? Кем он приходится Корольковой? И, самый главный вопрос, где сама Анна?
