Людмила Милевская - А я люблю военных…
Для убедительности я всхлипнула. В глазах Любы отразился ужас, ужас, толкнувший ее на героический поступок.
— Хорошо, — выдохнула она, — не скажу. Про фуфайку и парализованного промолчу.
Я облегченно вздохнула: раз пообещала, точно не скажет. В порядочности Любы не сомневалась никогда. Уж чего-чего, а этой глупости у нее навалом, сама не раз пользовалась.
— Могла же я про фуфайку и забыть, — Люба тут же начала выгораживать себя в собственных глазах. — Опять же свадьба эта, спьяну точно забуду, мало что подписку давала. Я же не профессиональный разведчик, память-то у меня нетренированная, мало о чем мы с тобой говорили. А-аа!
Она так закричала, что даже у меня чуть пупок не развязался.
— Я же должна о тебе сообщить! Должна сообщить! Боже! Я же обещала! Забыла совсем!
“Да-а, Люба моя совсем не разведчик. Совсем не разведчик, и хотела бы видеть я того разведчика, который такие сложные поручения ей дал.”
Пришлось снова ее уговаривать:
— Успокойся, страху мало, выйдем сейчас из туалета, я уметнусь, а ты сообщишь. Только смотри не перепутай, не сообщи раньше, чем я уметнусь.
Люба таращила глаза и нервно лепетала:
— Да, да, сообщу, не сообщу, не сообщу, а потом сообщу.
Я схватила ее за руку и потащила к выходу. Однако нас (точнее меня) поджидал сюрприз: у самого входа в дамскую комнату Тамарка энергично беседовала с …
Харакири. Точнее, не беседовала, а всячески пыталась эту беседу прекратить, но Харакири впился в нее клещом и садистски требовал тысячу долларов. Ясное дело, такое требование Тамарка переживала мучительно, а потому очень обрадовалась, увидев меня.
— Мама, — закричала она, — иди скорее сюда.
Я тут же клещом впилась в Любу (чтобы раньше времени куда надо не сообщила) и прямо с ней бросилась к Харакири.
— Артем! Почему тебя так быстро выпустили? — страшно нервничая (Люба пыталась вырваться), спросила я.
— Не знаю, взяли и выпустили, — тоже нервничая (и Тамарка пыталась вырваться), ответил он.
— Но зачем ты сюда прибежал? — возмутилась я. — За тобой же мог “хвост” притащиться.
Само собой, Харакири не подумал о “хвосте”, ему ли “хвостов” бояться? Его, непутевого, вон как быстро отпустили.
— София, я не знал, что и ты здесь, — устыдившись, принялся оправдываться Харакири. — Знал бы, уж точно не пошел бы, ждал бы Тамару в офисе.
Услышав это, Тамарка энергично задергалась, пытаясь вырваться и убежать, но Артем держал ее крепко, так же крепко и я держала Любу, которая следовала примеру Тамарки и тоже хотела улепетнуть.
Эта Люба поломала мне все планы. Я же собиралась хорошенько потрепать нервы подлому Женьке, раз подфартило мне с Сергеем. Этим своим новым Сергеем знатно можно нервы потрепать, он просто создан для этого — Женька умер бы от ревности. Э-эх!
А теперь как же быть? А тут еще и Харакири всю обедню испортил — неровен час эфэсбешники нагрянут и меня схватят.
— Артем, — закричала я, перекрывая Любу и Тамарку, которые, конечно же, тоже не молчали, — мне нужно срочно сматываться, но я хотела с тобой поговорить.
Может со мной смотаешься?
— А зачем тебе сматываться? — удивился Артем. — Если мы до сих пор еще разговариваем, значит за мной не следили.
“А ведь он прав,” — подумала я.
— Что тут происходит? — наконец заинтересовалась Тамарка. — Мама, невозможная, уже куда-то влезла опять?
— Она покушалась на президента, — неожиданно брякнула Люба.
Ничем, несчастная, не лучше меня — тоже плохо собой владеет.
Тамарка с большим подозрением посмотрела уже и на Любу и сказала:
— Ну ладно эта шизует, у нее мужа отбили, а ты-то поехала с чего?
Наша мать-героиня внезапно обиделась:
— Я не поехала, а говорю, то, что узнала от Петра Петровича, своего соседа, а он, между прочим, полковник ФСБ. Сонька на следующее утро после нашего новоселья пальнула из гранатомета в президента, а теперь скрывается.
Можно представить что случилось с Тамаркой, она даже вырываться перестала, наоборот даже оперлась на Харакири, который перенес сообщение ничуть не лучше — у бедняги ноги подкосились, и он промямлил:
— София, это правда? Так это был не прикол?
Я замялась:
— Ну, в чем-то правда, а в чем-то прикол, но разве мне сейчас до этого? Времени мало, потому что Люба хочет на меня настучать.
— Не хочу, но обязана, — пояснила Люба и с новой силой задергалась, что-то лепеча о своем долге перед Родиной.
Пришлось в нее еще крепче вцепиться.
— Артем, — не прекращая борьбы с Любой, воззвала я, — брось эту Тамарку и пошли к моему столу. Я здесь, правда, не одна, но человек он хороший, и вряд ли нам помешает, уж очень поговорить надо — неизвестно когда еще доведется.
— Нет, — возразил Харакири, — Тамарку бросить не могу, она мне долг не возвращает.
Бедная Тамарка в ужасе закатила глаза и снова задергалась, но Харакири крепко ее держал, потому что понимал: теперь, когда выяснилось, что я за фрукт, с меня долг получить невозможно. Тамарка же в толк взять не могла почему штуку баксов отдавать должна именно она. Она не может понять, а мне в сплошном дефиците времени все некогда ей объяснить.
— Черт с вами, — сказала я, — всех приглашаю к своему столу.
Услышав это, Люба задергалась уже конвульсивно, словно черти в нее вселились. Тамарка тоже вела себя неважно: все рвалась и переживала за доллары, которые не собиралась отдавать.
Гомон от моих подруг шел неприличный. Невзирая на их поведение, мы с Харакири так, гамузом, и потащились к фонтанчику.
Там за моим столиком скучал в одиночестве мой Сергей.
Глава 21
Увидев моего неотразимого Сергея, и Люба и тем более Тамарка сразу повели себя значительно скромней. Тамарка вообще закосила под интеллигентку, демонстрируя такие изысканные манеры, которые хоть кого в заблуждение введут. Сергей заробел и растерялся, не зная как себя вести с такой рафинированной дамой. По этой причине он все внимание отдал простоватой Любе, чем несказанно Тамарку огорчил.
Люба, польщенная благорасположением красавца Сергея, перестала рваться, успокоилась и превратилась в милого человека. Пока Тамарка зеленела от злости, Люба подробно рассказывала Сергею как правильно варить Зеленый борщ. Он слушал ее с неослабевающим интересом. Короче, все были заняты.
Пользуясь этим, я энергично пытала Харакири, который бдительности не терял и своей цепкой руки с Тамаркиного запястья не снимал. Впрочем, так же поступала и я с Любой.
— Почему тебя отпустили? — пристально глядя в изумрудные глаза Харакири, спросила я.
Он пожал плечами:
— А почему меня должны были не отпускать? Я все честно им рассказал…
Передать не могу как я испугалась:
— Что ты им рассказал?
— Что книгами торгую, что с тобой мало знаком, что дружу с Андеграундом, что знает меня на Арбате любой…
— Про маскарад наш поминал?
Харакири удивился:
— Я что, с кедра свалился? Сам же мужские шмотки и плешь со щетиной принес. Нет у меня задачи себя закладывать, с мозгами пока все в порядке: только на вопросы чекистов отвечал, а они про маскарад не спрашивали, все больше интересовались почему ты именно ко мне подошла.
Я напряглась:
— И что им ответил?
— Сказал, что все время подходишь к моему лотку, когда в “Дом книги” идешь. Всю правду сказал. Ты же постоянная моя покупательница, и скидки тебе делаю, потому что роман про самураев задумала, покупаешь у меня много книг, вот и дружу с тобой. Да на Арбате это подтвердит любой.
— Думаю и подтвердили, раз так быстро тебя отпустили. А про меня что говорили?
Харакири важно сообщил:
— Про тебя ничего. Я уж и так и сяк выпытывал, хотел знать куда вляпалась, а они только плечами пожимают и говорят, мол ничего не совершила, все нормально.
Будто я дурак и сам не понимаю с кем дело имею. Станут они из-за ерунды там какой шум-гам поднимать. Бедный Андеграунд так и не успел… Короче, мордой кента моего в пол положили прямо с его голой девицей. Больше всех пострадал.
Надо сказать, что разговаривая с Харакири, я глаз не сводила со свадебного стола, где, к огорчению моему, всем было не до меня — Евгений, обнимая Юльку, беседовал с Пупсом, мужем Розы. Евгений всегда был нелюбопытен и не смотрел в зал, а подруженьки, змеи, о моем присутствии ему не сказали. Юлька наверняка была в курсе — уж слишком упорно она не замечала меня — но просвещать Евгения не поспешила.
“Судя по всему, не удастся понервировать моего бывшенького, уж очень он занят,” — пригорюнилась я и деловито спросила у Харакири:
— Что еще у тебя спрашивали?
* * *
И вот тут-то случилось то, чего я ждала и страстно желала — Евгений случайно глянул в зал и… увидел меня. С минуту он ошеломленно смотрел мне в глаза,
потом отвел взгляд, но тут же снова вернул обратно.
Люба как раз перешла к рассказу о том, как надо готовить к варке щавель.
