Жан Эшноз - Высокие блондинки
— Нет, — со вздохом сказала девушка, — во всяком случае, сейчас. Ладно, я перезвоню.
— Постой, погоди минутку! — взывал Сальвадор в ночном мраке еще долго после того, как Донасьенна повесила трубку, вышла из кабины и села в «амбассадор» к ожидавшему ее Персоннета.
— Ну, что он сказал? — поинтересовался тот.
— Да ничего, — ответила Донасьенна. — По-моему, он сильно не в форме. Но куда же могла подеваться эта идиотка? — добавила она сквозь зубы.
А «идиотка» наивно думала, что ее оставят в покое, как только она выполнит свою миссию. Приехав в Бомбей, она остановилась в гостинице «Сюпрем»; номер был ужасный — ни кондиционера, ни телевизора, душ с цементным полом, всего одно кресло, и то из жесткого дерматина, один стол да тумбочка, в ящик которой Глория сунула пакет, доверенный ей Гопалом; это был сверток, тщательно обмотанный скотчем, размером с кирпич, но на ощупь мягкий, податливый, словно в нем была вода, аптекарский гель или воздух. Потом она набрала номер, записанный доктором на уголке рецептурного бланка — 2021947, В. Р. Мупанар. Аппарат был допотопный, явно поставленный еще при англичанах, и его диск вращался с раздражающей медлительностью отравленного таракана; но все же через несколько минут на другом конце провода раздались гудки и кто-то снял трубку.
Вероятно, это было какое-то крупное предприятие: когда Глория попросила к телефону господина Мупанара, пронзительный женский голос велел ей не класть трубку. Раздался щелчок. После чего другой, более низкий женский голос отдал то же распоряжение. Снова щелчок. Затем юношеский голос, певучий, но нетвердый, сказал что-то, кончившееся двойным щелчком, и трубку взял другой мужчина, явно зрелый и уверенный в себе, очевидно сидевший не на секретарском стульчике, а в удобном чиновничьем кресле; этот пожелал узнать все — имя, фамилию, по чьей рекомендации. Услышав имя Гопала, он тоже попросил не класть трубку. Последовал тройной щелчок, затем громкий гудок.
Раздался новый женский голос — деловой, сухой, присущий секретарям дирекции, — а за ним двойной гудок.
И наконец в трубке послышался мужской, более приветливый и жизнерадостный голос, принадлежавший, слава богу, самому В. Р. Мупанару.
— Ах, Гопал! — воскликнул он. — Ну как же, как же! Хотя постойте — это Гопал из Хайдарабада или с улицы ТТК?
— Понятия не имею, — ответила Глория. — Знаю только, что у него клиника на улице Пагоды Каранисварар.
— Все ясно, — быстро прервал ее собеседник. — Где вы остановились? В «Сюпреме»? Хм… вы уверены, что вам будет там удобно? Ну ладно, встретимся в баре, хорошо? Я еду. Мы едем.
Мупанар появился спустя тридцать минут. Дородный, надушенный, в перстнях, с нафабренными усами, в двубортном малиновом костюме, он улыбался, улыбался, улыбался, и при каждой улыбке брильянт, инкрустированный в один из его резцов, сверкал точно лампочка на электрическом бильярде. Чуть позади шагал молодой человек — полная его противоположность, — затянутый в костюм шоколадного цвета, гладко выбритый, сухощавый и отмеченный в высшей степени оригинальным косоглазием: левый глаз пристально смотрел в одну точку, как у киллера, правый же бегал туда-сюда, как у телохранителя. Мупанар не проявил большого интереса к посылке Гопала: даже не взглянув на сверток, он сунул его своему помощнику, зато был чрезвычайно любезен с Глорией: выразил надежду, что поездка прошла благополучно, что она не слишком устала и что ей понравится в Бомбее. Знает ли она кого-нибудь в этом городе? Не будет ли ей здесь одиноко? Не заскучает ли она? Он, Мупанар, не допустит, чтобы она скучала, он берет на себя смелость пригласить ее на вечеринку, которую он как раз сегодня устраивает у себя в доме, О, всего несколько друзей. Удобный случай, чтобы завести нужные связи. Его брильянт сверкал всеми цветами радуги, пока он разъяснял Глории, как важно иметь связи в Бомбее.
— Даже и не знаю, — ответила Глория, — вообще-то я немного устала.
— Это естественно! — воскликнул Мупанар. — Я ухожу, а вы отдыхайте, Я позвоню ближе к вечеру и, если позволите, пришлю за вами машину.
Вернувшись в номер, Глория посовещалась с Бельяром. Как ей быть?
— Сходи на всякий случай, — посоветовал карлик. — Чем ты рискуешь? А там будет видно.
Мупанар занимал пентхауз роскошного жилого дома на холмах Малабара. С обеих сторон террасы было видно Оманское море, бухту, квартал портомоев, висячие сады. Накрытые столы ломились от еды и питья — здесь хватило бы накормить до отвала и напоить допьяна добрых две сотни гостей, тогда как их было не более шестидесяти человек: во-первых, ближайшее окружение В. Р. Мупанара — все его любовницы, все братья, все братья его любовниц, все любовницы его братьев; во-вторых, коллеги Мупанара, также с многочисленной свитой, несколько крупных промышленников, один заместитель министра, один депутат от партии Конгресса, трое бизнесменов-венгров без супруг и, наконец, пять-шесть дорогих шлюх. Были здесь и специалисты по лошадям — владельцы конюшен, тренеры, жокеи. И пестрая смесь нарядов — европейских и местных, смокингов и шалей, английских костюмов и сари, пижам и мини-юбок, тюрбанов и трикотажных «двоек», а главное, множество украшений на всех частях тела.
Глория, восторженно представленная Мупанаром этой компании, подходила то к одной, то к другой группе гостей, улыбалась, но почти не вступала в разговор, ссылаясь на свой плохой английский. И хотя вокруг нее все свободно обсуждали деловые проблемы, ей было трудно понять, чем же, собственно, занимаются все эти люди. Наконец, устав от толчеи, она взяла коктейль со льдом, покинула террасу и пошла осматривать квартиру.
В широкий коридор выходили двери множества комнат с ярко окрашенными стенами. Двери были распахнуты, и Глория обозрела одно за другим все эти пестрые помещения, словно каталог фруктового мороженого. В каждом из них пол был выложен мраморной мозаикой в цвет стен, навощенной и натертой до такого блеска, что ее легко было спутать с линолеумом. В большинстве случаев там почти не было мебели — только широкая кровать, большая люстра да раскидистый ковер из Куддалора или Мазулипатама, а то и шкура тигра — с головой и страшными оскаленными клыками. Одна из дверей была прикрыта; Глория было толкнула ее, но быстро затворила, увидев на кровати страстно обнимавшуюся пару. Она пошла дальше, смутившись, а потом смутилась вдвойне, ибо поняла, что одно из мельком увиденных лиц ей смутно знакомо. Вернувшись назад, она снова заглянула в дверь и наконец узнала Рэчел в тот момент, когда та закричала: «Да-да… теперь сзади, Биплаб… тебе ведь это нравится, пожалуйста, сзади!» — «Надо же, — подумала Глория, — она все еще с Биплабом».
Это было столь удивительно, что Глория, вопреки всем своим принципам, осталась в дверях, наблюдая за увлекшейся парой до тех пор, пока Рэчел не перешла от слов к делу, а именно перевернулась на живот и тут, встретившись с ней глазами, испустила новый пронзительный крик совсем иного рода. Пристыженная Глория тотчас ретировалась. Но не успела она отойти, как Рэчел, наспех запахнув ситцевый халатик, догнала ее, шлепая босиком по полу.
— Ты что здесь делаешь?
— Долго рассказывать, — ответила Глория. — А ты?
Если сама Рэчел за это время внешне не изменилась, то жизнь ее, напротив, претерпела большие перемены. Устав скитаться без руля и ветрил, она связалась с Биплабом, юным бизнесменом, которого повстречала на пристани Элефанты. Этот самый Биплаб недавно поступил на работу в фирму Мупанара, быстро сделал карьеру и теперь обеспечивал Рэчел прекрасное существование в Бомбее — веселое, беззаботное и в высшей степени комфортное.
— Он такой милый, — сказала она. — И потом, знаешь ли, какая разница, он или другой….
— Понимаю, — откликнулась Глория. — Но объясни мне, что это за компания?
— Как, ты еще не поняла? — воскликнула Рэчел.
В глубине коридора показался юный бизнесмен; одетый с иголочки, он с сияющим видом спешил к Рэчел, пожирая ее влюбленными глазами. Он явно сходил по ней с ума.
— Иди на террасу, выпей чего-нибудь, — велела она ему. — Я приду через минуту.
Глория и сама уже догадывалась, чем промышляет Гопал; теперь же ей стало окончательно ясно, что здесь, в Бомбее, она встретила его сообщников, вовлеченных, как и он, в торговлю наркотиками и кровью. Однако Рэчел объяснила ей, что оба эти рынка составляют часть гораздо более разветвленной сети, одним из мозговых центров которой и является фирма Мупанара. Рэчел описала это объединение всех видов трафика, эту теневую экономику (куда более развитую, чем официальная) в трех словах: ценности, услуги, методы.
Итак, ценности. Во-первых, классические, то есть взрывчатые вещества, оружие, валюта, дети, сигареты, порнографическая продукция, подделки шедевров, рабы обоих полов, редкие животные, занесенные в Красную книгу. Во-вторых, новые виды деятельности, те, что начали бурно развиваться в последнее время; например, торговля человеческими органами — почками и роговицей, получаемыми на полях сражений в Восточной Европе, в подпольных клиниках Центральной или Южной Америки, а также кровью, собираемой, законно или незаконно, по всему земному шару.
