Керри Гринвуд - Убийство в «Зеленой мельнице»

Фрина сняла шлем и подхватила первого же ребенка, который мчался мимо нее к самолету.

— Стой! — строго сказала она. — Можешь смотреть, но трогать нельзя. Крылья очень хрупкие и могут сломаться от одного удара башмаком.

Услышав голос, ребенок обернулся.

— Мам! — завопил он. — Мам, это дама!

Фрина отпустила малыша. Толпа подошла поближе.

— Бог мой, — сказал тучный хозяин магазина, вытирая руки о белый фартук, — а пацан прав. Это действительно женщина.

— Что значит «это»? — спросила Фрина. — Таким радушием встречают в городе Мэнсфилд?

— Прошу прощения, мисс, мы не ожидали, что появится дама, вот и все, — объяснил высокий молодой человек, растягивая слова. — Ваше топливо уже доставлено, мисс. Принести его? А если не откажетесь от чашечки чая, то у хозяйки все готово.

— Приятно познакомиться, — с признательностью ответила Фрина. Ей вовсе не улыбалось перетаскивать все эти канистры самой. — Спасибо, с удовольствием выпью чайку. Фрина Фишер.

Она протянула руку. Молодой человек от души пожал ее.

— Тим Уоллес. Рад знакомству. Это мисс Фишер, мамочка, — представил он, обращаясь к полной женщине.

Та улыбнулась и откинула назад распущенные седые волосы.

— Приятно познакомиться, мисс. Проходите, пожалуйста.

Она проводила Фрину с дорожки в тень деревьев. На огне уже закипал чайник. Все остальные разделились поровну между Фриной и самолетом, чтобы не упустить главного зрелища.

— Господин Уоллес, вы не могли бы отогнать ребятишек от машины, — попросила Фрина. — Пусть смотрят сколько хотят, но она действительно очень хрупкая.

Здоровяк усмехнулся и ухватил пробегавшего мимо ребенка под мышку.

— Будет в целости и сохранности, — пообещал он, и Фрина оставила самолет в его надежных руках.

Госпожа Уоллес не стала спрашивать, как Фрина пьет чай, а просто сунула ей в руку громадную оловянную кружку, предварительно добавив туда сахар и молоко. Фрина потянулась, распрямляя затекшую спину. Местные жители молча глядели на нее.

— А как там, в небе? — спросил какой-то мальчуган.

Фрина отхлебнула чаю и улыбнулась.

— Чудесно, — сказала она. — Восхитительно. Высоко и далеко.

— А он быстро летает? — спросил мальчик.

— Крейсерская скорость — сто двадцать девять километров в час. Как у вас тут с погодой?

— Ясно и жарко, — ответил местный фермер. — Дождь нужен.

— А в горах?

— Тоже ясно. Буллер сообщает, что облачность на трех тысячах метров, — сказал мужчина, похожий на почтальона. — Похоже, ясная погода еще продержится, однако снега непредсказуемы. Буран может начаться неожиданно. Вам нужно быть осторожней, мисс.

— Хорошо, — улыбнулась Фрина.

Госпожа Уоллес внезапно похлопала ее по плечу.

— Я думаю, это замечательно, — задиристо сказала она, словно опровергая общественное мнение. — То, что сегодня доступно девушкам. Все эти штуки, эти самолеты, они могли бы здорово нам помочь. Доставлять провизию, когда снег отрезает дороги. Забирать захворавших. Думаю, мисс, вы очень отважная, и — удачи вам.

Собравшиеся мужчины что-то пробурчали, однако никто не изъявил желания спорить с госпожой Уоллес. Фрина улыбнулась.

— На обратном пути у меня останется время покатать кого-нибудь из вас, — кокетливо сказала она. — Кого?

Послышалось беспокойное шарканье, словно люди попятились. Руководивший заправкой Тим Уоллес подошел сказать Фрине, что бак полон, а детей у самолета больше нет.

— Я! — заявил он к явному облегчению сограждан.

— Да, Тим полетит с вами, — гордо подтвердила госпожа Уоллес.

— Спасибо за чай, и до скорой встречи, — сказала Фрина, пожала руку госпоже Уоллес и вернулась к Ригель. — Теперь мне понадобится один помощник, а остальных попрошу отойти. Посторонитесь-ка, ребятишки, этот пропеллер не для красоты. Вот так.

Она забралась в кабину и натянула шлем.

— Встаньте с этой стороны от пропеллера, господин Уоллес, когда я скомандую, опустите его вниз, а затем сразу убирайте руки. Хорошо? Запускаю.

Она запустила двигатель и, слушая, как он набирает обороты, глядела вперед, на изгородь в конце взлетной полосы с надеждой, что окажется в воздухе раньше, чем уткнется в нее.

— На старт, раз, два, три — пошел!

Крутанув винт, Тим Уоллес, к невероятному облегчению Фрины, успел отдернуть руки, и «Бабочка» ринулась вперед, слегка спотыкаясь на редких камушках, а затем, подпрыгнув, взмыла в небо.

Фрина сделала круг, набирая высоту, помахала рукой, сверилась с компасом и направилась на восток и чуть южнее, в сторону гор, которые маячили впереди — высокие, хмурые, все еще покрытые снегами.

Глава двенадцатая

И если завтра будет не лучше, чем вчера,Я быстро соберусь — и ходу со двора!

Фрина хорошо помнила карты, однако, когда ландшафт внизу совпал с мысленной картинкой, что-то ёкнуло у нее внутри; похожее ощущение точности возникало у нее, когда удавалось после долгого блуждания по волнам радиоэфира найти нужную частоту. Внизу расстилалась та самая долина, которую она искала. Перемахнув через каменную вершину Викинга, Фрина стала спускаться в долину Воннангатты, берущую начало от Страшной Впадины. Взяв круто к востоку, она перескочила Синтию и нырнула в теснину Кривой реки.

Приземлиться тут было негде: повсюду камни и непроходимые заросли. В случае чего шансы на выживание будут весьма небольшими. Но вот долина стала шире. Фрина пролетела над фермой, похожей на игрушечный домик в роскошном пейзаже, и еще сорок восемь километров — туда, где, как она от всей души надеялась, ждал Толботвилль. Воздух был по-прежнему чист, но тучи уже начали собираться. Было очень холодно, и на высокогорных плато лежал снег. Снег в октябре! Фрина допила кофе и принялась растирать пальцы, занемевшие в отороченных овчиной перчатках.

Внизу вдоль реки протянулась расчищенная полоска; ветроуказатель стремился к северу. Хорошо. Стало быть, ветер в долине дует либо на север, либо на юг. Описав круг в воздушном потоке, она заметила, что ветроуказателем служит обыкновенный носок. На земле наблюдалось оживление.

Фрина снижалась до тех пор, пока Ригель не стала задевать верхушки деревьев. Она дала машине коснуться колесами земли, выключила мотор и пожалела, что не стала дожидаться оснащенную тормозами «Бабочку Древесницу». Ригель неслась по дорожке со скоростью шестьдесят четыре километра в час. Фрина едва успела развернуть ее возле забора так, чтобы в случае возможного столкновения пропеллер остался цел. Люди что-то кричали. К счастью, большая часть дорожки была покрыта грязью. Ригель быстро потеряла скорость и наконец остановилась в десяти метрах от ограды.

— Спасибо, Господи, за трясину вдоль реки, — выдохнула Фрина и ступила из кабины в жуткую черную топь.

Испытав чувство невероятного облегчения, которым всегда сопровождалось приземление, Фрина с трудом пробиралась через густую жижу; из неожиданно глубокой ямы ей помогла выбраться высокая мускулистая загорелая женщина в бриджах.

— Добро пожаловать в Толботвилль, — сияя радушием, сказала она.

Фрина обрадовалась. Это было гораздо лучше, чем: «Боже, это женщина». Особенно ее тогда взбесило «это». Фрина улыбнулась в ответ.

— Спасибо! Отличную дорожку вы раскопали. И благодарю за ветроуказатель. Меня зовут Фрина Фишер.

— Энн Пурвис. А это Джо.

Еще одна радушная улыбка исходила от более полной и не такой высокой женщины в широченных, похожих на юбку брюках и мужском твидовом пиджаке. У нее были приветливые карие глаза, дружелюбием которых, впрочем, не стоило обольщаться, и курчавые каштановые волосы.

— Джозефина Бине.

— Писательница? — заинтересовалась Фрина. — Я читала ваше «Убийство у скотного двора». Превосходно. Обычно я вычисляю преступника к третьей главе, а тут не могла сообразить до десятой.

— Открою вам секрет, — доверительно сообщила Джо Бине, выводя Фрину через небольшой ручей на тропинку. — Я тоже поняла это только тогда. Пойдемте в город. Надо признать, на город он мало похож, но тем не менее.

Возле самолета толклись трое худощавых парней. Фрина строго посмотрела на них.

— Можете разглядывать все, что хотите, господа, но держите ваши сапоги подальше от крыльев. Они очень хрупкие. Если топливо уже доставили, я попрошу вас помочь — если, конечно, вообще смогу снова взлететь. Возможно, завтра. Здесь бывает встречный ветер?

Потрепанные фетровые шляпы сгрудились, словно совещаясь. Затем средняя качнулась:

— Нет, встречного не бывает, мисс.

— Хорошо, значит, привязывать ее не придется. А теперь, дамы, я была бы очень признательна за чашку чая. Здесь довольно холодно.