Гарольд Денвер - Невезучие
Что-то в этом роде Компана ожидал услышать от своего напарника.
— Ну, я не успел как следует разглядеть, — Франсуа смутился еще больше. Детектив удовлетворенно хмыкнул. — Мне показалось, что это были женские очки. Такие, знаете, в виде бабочки. В тонкой золотой оправе. С большими дымчатыми стеклами. Знаете, бывают такие, сверху темнее, а снизу почти бесцветные. Когда он повернул голову, вот здесь что-то сверкнуло. Похоже, в уголках оправа отделана какими-то камушками.
Сказать, что Компана был удивлен, значит, не сказать ничего. Он был поражен, потрясен, убит наповал.
— А б-б-больше вы ничего не заметили? — выдавил он из себя.
Франсуа от смущения, казалось, был готов провалиться сквозь землю. Так опозориться! Так обмануть доверие своего компаньона! А еще в сыщики собрался!
— Ну, еще мне показалось, — произнес он еле слышно, — что стекла были с диоптриями. От близорукости. Знаете, когда смотришь на человека в очках под небольшим углом, кажется, что черты его лица под стеклами как бы слегка изламываются. С обычными солнечными очками этого не происходит.
Компана замер с открытым ртом. Ничего подобного он в жизни своей не слышал. Заметить такое из окна движущегося автомобиля — это, по мнению Жерара, было выше человеческих возможностей!
Тем временем машина задним ходом подкатила к месту, где Перен заметил индейца, способного вогнать в краску нудистов.
— Кажется, это здесь, — пробормотал Франсуа.
Компана выскочил из вездехода с твердым намерением схватить индейца за шиворот и вытрясти из него все, что он знает о судьбе мадемуазель Мортан. Интересно, где Жерар собирался найти шиворот на голом человеке?
Очевидно, опасаясь, что он его, то есть шиворот, все-таки найдет, индеец скрылся, не оставив никаких следов. Буквально никаких. Как будто испарился, растаял в воздухе.
Компана пришел в ярость. Он чувствовал себя полным идиотом. Так опростоволоситься! Чуть не разбить себе лоб, и все ради чего? Поверить бредням Перена, свихнувшегося на почве частного сыска и несчастной любви к дочери президента компании! Ведь знал же, что не может нормальный человек разглядеть такие подробности. Так нет же! Позволил навешать себе лапшу на уши. По полтора фунта лапши на каждое ухо! С томатным соусом.
— Ну, где ваш проклятый индеец? — заорал он.
— Был где-то здесь.
— Так покажите мне его!
— Может, он испугался и ушел.
— А следы? Где следы, я вас спрашиваю! Человек не мог испариться, не оставив следов!
— Ну, я не знаю. Может, мне показалось.
— А очки? Очки вам тоже привиделись?
Перен пожал плечами.
— Так вы видели их или нет? — продолжал разоряться Компана.
— Да. То есть, нет. То есть я подумал, что, если вдруг на нем очки дочери господина президента?
— А что, если вдруг на нем трусы моего двоюродного брата?!
Франсуа молчал, кусая губы. Внезапно он вытащил из-за пояса револьвер и навел его на Компану.
— Что такое? — спросил Жерар, сразу сбавляя тон.
— Стойте спокойно и не двигайтесь! — приказал Перен ледяным голосом.
— Эй, что вы задумали? Не делайте глупостей! — дернулся Компана. Он очень не любил стоять под дулом пистолета, когда не был на сто процентов уверен, что им умеют пользоваться.
— Я кому сказал — не дергайтесь!
Тут Жерар заметил, что ствол револьвера направлен не ему в живот, а немного левее и ниже. Он скосил глаза и увидел рядом со своей ногой большую змею. Похоже, ядовитую. Но разбираться в этом не было ни времени, ни желания.
Змея приняла боевую стойку и злобно зашипела.
Франсуа зажмурился и спустил курок.
Несмотря на то, что Перен держал в руках боевое оружие впервые в жизни, нельзя сказать, что он совсем промахнулся. Просто он промахнулся по змее. Похоже, для нее все обошлось сильнейшим нервным потрясением. Шипя от возмущения и судорожно дергаясь, пресмыкающееся скрылось в зарослях.
Хорошо, что револьвер был заряжен не дробью! Крупнокалиберная пуля, врезавшись в пень, отколола от него здоровую щепку, которая впилась Жерару в левую ногу пониже колена.
— Уй-уй-уй! — застонал он, хватаясь за колено. — Ууу! Идиот, идиот, идиот!
— Что с вами, Компана? — вскричал Франсуа, протягивая руку к своему товарищу. В правой все еще был зажат револьвер, а в барабане оставалось шесть патронов. — Вы ранены?
Очевидно, Перен был действительно сильно взволнован. Иначе чем объяснить, что он никак не прореагировал на столь смертельное оскорбление, как «идиот»? При других обстоятельствах он непременно вызвал бы обидчика на дуэль и доказал бы, что тот не прав, используя аргументы из арсенала карате, джиу-джитсу и прочих невербальных средств убеждения.
Компана с опаской посмотрел на револьвер.
«Нет, добром это не кончится! — подумал он. — Кажется, я несколько поспешил».
— Послушайте, Перен! Отдайте-ка его мне. На время. Я вам его потом обязательно верну. В Париже. Когда вы получите разрешение.
Франсуа чувствовал себя кругом виноватым. Он без слов вернул Компане револьвер, хотя, видит Бог, как ему было жаль с ним расставаться.
Перен помог своему товарищу извлечь щепку из ноги и поудобнее устроиться на сиденье. Он заботливо пристегнул его ремнями безопасности, чтобы он, не дай Бог, больше ни обо что не ушибся.
— Держитесь, Жерар! — предупредил он. — Сейчас мы поедем с максимальной скоростью, чтобы побыстрее доставить вас к врачу.
Все возражения Компаны, что хотелось бы добраться туда живым, Перен оставил без внимания. В самом деле, чего только не наговорит раненый человек!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Подгоняемый желанием как можно скорее передать своего друга в заботливые руки врачей, Перен выжимал из машины максимум возможного. При этом он внимательно следил, чтобы под колесо не попался какой-нибудь корень или ухаб — раненому должны быть обеспечены самые комфортные условия. Сколько раз за время их знакомства Компана выручал его из беды, и сейчас Франсуа был рад возможности вернуть долг.
Тяжелораненый Жерар (разодранная штанина и ссадина на голени) попытался было возражать, впрочем, не очень активно, но в конце концов позволил Перену спеленать себя ремнями безопасности. Если тому так хочется проявить заботу, пусть его! Всю жизнь Компана заботился о себе сам. Часто приходилось заботиться о других. Согласитесь, приятно, когда раз в жизни кто-то позаботится о тебе!
Делать было абсолютно нечего, и Компана, чтобы скоротать время, решил немного поразмышлять логически — новая забава явно пришлась ему по вкусу. И как это раньше не приходило ему в голову, что думать так приятно? Тем не менее, непривычная нагрузка на мозг через некоторое время вызвала естественную реакцию. Все эти «если», «то», «иначе» постепенно стали терять отчетливость очертаний, и детектив задремал, убаюканный мягким шуршанием шин и ровным гулом мотора.
Разбудила его тряска и натужное завывание двигателя на низкой передаче. По дугам безопасности хлестали низкие ветки, осыпая пассажиров листьями.
— Где мы? — спросил Компана зевая и поглядел на часы. Судя по времени, им пора уже было выбраться на шоссе или на то, что называлось этим именем в Сьюдад-Реале. Все, что он мог видеть, отнюдь не было похоже на дорогу, по которой они ехали утром.
— Тут неподалеку должна быть католическая миссия, — объяснил Франсуа, кивком указывая на разложенную на коленях карту. — Я надеюсь, что у них там найдется врач или хотя бы фельдшер. Это все же километров на пятьдесят ближе, чем до города!
— Господи, какие пустяки! — смутился Компана. — Простая царапина. Не стоило из-за меня делать такой крюк!
— Нет-нет, — возразил Перен, — нельзя рисковать. Такая рана может быть очень опасной!
— Какая опасность? Это же обыкновенная щепка!
— В тропиках любая щепка может оказаться смертельно опасной!
— Но почему?
— Из-за яда.
— Господи, какого яда?
— Ну, не знаю. Но ведь индейцы испокон веков пользовались отравленными стрелами. Я читал, что это были, в основном, растительные яды. Как вы думаете, из чего они их добывали?
Компана пожал плечами. Ему стало не по себе при мысли, что щепка действительно могла оказаться ядовитой.
— Но ведь я, правда, хорошо себя чувствую, — не вполне уверенно произнес детектив, скорее, чтоб подбодрить себя.
— Очень этому рад, — отозвался Перен. — Но представьте себе, как я испугался, когда мне показалось, что вы потеряли сознание. Я не мог вас растолкать. А потом вы стали так жалобно стонать! Ну да что теперь говорить? Мы уже, кажется, приехали.
Действительно, сквозь густые заросли забрезжил свет, деревья расступились и вездеход выкатился на обширную поляну, где согласно карте должна была находиться католическая миссия.
И она там находилась. Когда-то. Может быть, совсем недавно. Возможно, еще несколько недель назад.
