Дарья Донцова - Ночной кошмар Железного Любовника
Я вскочила.
– Агата к этому не причастна, я ее видела утром. В шестнадцать ее уже доставили в больницу с разбитым лицом. Она никак не могла напасть на девушку. И, если не ошибаюсь, их связывали близкие отношения.
Пономарев, не говоря ни слова, двинулся в прихожую. Я побежала за следователем.
– Подумай, способ убийства такой же, как в случае с Всеволодом, Агата вне подозрений.
– Ты мастер по принятию скорых решений, – пропыхтел Григорий, завязывая шнурки. – То кричала: «Знаю, знаю, Хашимова убила мужа, потому что хотела счастливо жить с любовником». А теперь голосишь: «Знаю, знаю, Агата невиновна».
– А ты арестовал женщину, опираясь лишь на мои слова! Не имея доказательств ее вины! – возмутилась я. – Так не поступают.
Пономарев резко выпрямился.
– Я с ней всего-то собирался поговорить, а потом отпустить домой. Про арест заголосили Анатоль и его на всю голову больные сестры. Уж не обессудь, Тоня, но шило в мешке не утаишь: твои родственники точно шизанутые.
– Людей для беседы не везут в служебной машине в сопровождении полицейских, – разозлилась я, – их вежливо приглашают, а не тащат, как оголтелых рецидивистов.
– Прекратите, – устало произнесла Тоня. – Мы одна команда, нам хочется узнать, кто убийца. Ссоры не помогут выяснить истину.
Мне тут же стало стыдно.
– Прости, ты права. Гриша, извини! Чувствую свою вину за то, что обвинила Агату на основании подслушанного разговора, вот и налетела на тебя.
– Я сам хорош, – вздохнул Пономарев, поднимаясь. – Сделаем так. Вы идите домой и ложитесь спать. День был тяжелый, надо хорошенько отдохнуть. Утром все расскажу про Михееву.
– Можно нам с тобой поехать? – заканючила я.
– Не стоит, – решительно отрезал Гриша. – Журналисты уже небось прознали про убийство Валентины, прикатили на место преступления с камерами. Не надо вам светиться, иначе появятся заголовки вроде: «Писательница Арина Виолова решила помочь тупой местной полиции». Или: «Блондинки ловят серийного убийцу, спасайтесь, кто может».
– Возьми электронную сигарету, – напомнила ему Тоня. – Помни, ты обещал везде с ней ходить. Ой! Фу! Таракан!
Я взвизгнула и отпрыгнула к стене.
– Где? Вот мерзость!
Григорий схватил тапок.
– Не смей! – в унисон завопили мы с Тонечкой.
Пономарев опешил.
– Почему? Терпеть не могу прусаков. Использовал мелки, ловушки, спреи, да только ничего их не берет, живучие, заразы. Тапок самое безотказное средство.
– Завтра куплю тебе на рынке специальную жидкость, – пообещала я, – все мои приятельницы ею пользовались и тараканов вывели.
Пономарев засмеялся.
– Истинный образчик женской логики. Мгновенно пристукнуть насекомое нельзя, ему будет больно, пусть лучше медленно погибает от яда. Главное – не на наших глазах. Я вами восхищаюсь.
Мы с Тоней, взявшись под руки, вышли из подъезда и побрели по улице.
– Пономарев был женат? – спросила я.
– Не-а. Он застенчивый, неуверенный в себе, да и времени нет невесту искать.
– Плохо одному, – пожалела я следователя. – В квартире у парня бардак, еды нет, тараканы стаями ходят, никто после работы его не встречает. Хоть бы собаку завел.
– Она у него с голода умрет. Или ее тараканы съедят. – Антонина хмыкнула и тут же заговорила о деле: – Агата не убивала Севу. И уж точно не трогала Валю. У Хашимовой стопроцентное алиби – она в клинике с изуродованным лицом.
– Интересно, кто она такая? – поежилась я. – Вдруг преступница, сбежавшая из Казахстана или из какой-нибудь китайской тюрьмы.
– Не думаю, но это нужно проверить, – оживилась Тоня. – Попрошу Генку еще поискать, пусть пошурует по своим каналам. Может, обнаружится похожая на Агату девушка, сбежавшая из мест заключения.
– Отправь ему фото Хашимовой, – посоветовала я, – наверняка оно есть в семейном альбоме.
– Спрошу у Пени, – пообещала Тоня и поежилась. – Ветер холодный. Хорошо, нам идти недалеко. Зря я короткую куртенку надела, следовало длинный зеленый пуховик натянуть.
Я остановилась и задумчиво повторила:
– Зеленый пуховик… Ну, я совсем мышей ловить перестала! Только сейчас сообразила, в стеганую зеленую куртку был одет Азамат, тот парень, с которым нежничала Агата.
– Пошли быстрее, сыро, – дернула меня за руку Тоня, не понимая, к чему я вспомнила о цвете одежды.
Я почти побежала по дороге.
– Мы забыли про Азамата. С ним надо поговорить прямо завтра, с утра. Художника связывают с Хашимовой близкие отношения. Он может знать про нее правду. Сразу после завтрака отправлюсь в сувенирную лавку и поговорю с парнем. Попроси Генку узнать и о нем хоть что-нибудь, пусть поищет по разным базам.
Но Антонина не разделяла моего энтузиазма.
– Дохлый номер. Мы не знаем ни его фамилии, ни отчества.
Но я не собиралась сдаваться.
– Завтра выясню у владелицы магазина его паспортные данные.
– Спать хочу, просто веки слипаются, – пожаловалась подруга, безостановочно зевая.
– Еще чуть-чуть, и ты ляжешь, – приободрила я ее.
Мы теснее прижались друг к другу и быстро дошли до театра.
– Ура! – обрадовалась я. – Еще секунда, и здравствуй, постель!
– Придется пить чай и разговаривать с членами семьи, – простонала Тоня. – Нас же так просто спать не отпустят.
– У Анатоля повысилось давление, – напомнила я, – он отменил репетицию, отправился отдыхать.
Антонина показала на машины, припаркованные вдоль тротуара.
– Зато остальная шобла тут. Готова спорить: сидят все в столовой и едят приготовленный Екатериной Федоровной капустный кекс.
– Такой бывает? – удивилась я.
Тоня молча кивнула и потянула на себя тяжелую входную дверь.
Глава 18
Тонечка ошиблась лишь в одном. На столе перед дружной компанией красовался не кекс, а большой прямоугольный торт темно-коричневого цвета.
– Где вас носит? – вместо приветствия спросила Офи. – Холод на дворе, я включила в спальнях батареи.
– Неслыханная роскошь, – бормотнула себе под нос Тоня, – можно спать не в свитере.
– Ждали, ждали вас, не утерпели и медовичок разрезали, – виновато произнесла Пени. – Попробуйте! Волшебный вкус.
– Мед с Алтая, – уточнила Екатерина Федоровна, – у меня там знакомая живет, всегда присылает баночку с собственной пасеки.
– Скорее давайте чашки, – засуетилась Галина, – праздник у нас.
Я, успев устроиться за столом, уронила ложку. Праздник? Наверное, я ослышалась. Тело Всеволода в морге, впереди похороны, поминки… Может, Галя от горя лишилась ума?
– Радость великая, – продолжала как ни в чем не бывало она, наливая Тоне чай. – Правда, Петя?
Юноша, до сих пор отвечавший на все вопросы матери короткой фразой: «Да, мама», разразился целой речью:
– Я получил первое место на олимпиаде математиков, которая проходила в США. Мне одному удалось решить все восемь задач и двенадцать примеров.
– Поздравляю, – сказала я.
– Это еще не все, – ажитировался Петя. – Победу мне присудили в ноябре, а сегодня американцы прислали билет. Я улетаю одиннадцатого января на учебу в университет Святого Якова, мне, как победителю, дали стипендию. Я обошел всех! Лучше меня математиков нет! Дайте торт, пожалуйста. И чаю с молоком. А можно бутербродов? С сыром. Очень есть хочется… Я получу хорошее образование в США. У меня прекрасный английский язык. Защищу там докторскую диссертацию, куплю домик с участком, буду сажать розы, они вырастут лучше, чем у Карабаса в саду. Правда, я их не люблю, все пальцы, когда подрезал, исколол… Заработаю много-много денег! Стану великим!
– Прекрасный план, дорогой, – остановила внука Екатерина Федоровна. – Чудесно, когда у человека есть четкая цель, которую он стремится осуществить.
– Ты непременно добьешься успеха! – воскликнула Галина. – На радость мне станешь великим ученым с мировым именем. Я буду сидеть в зале, когда король вручит Петеньке Нобелевскую премию. Я всегда буду рядом!
Лицо Пети на секунду исказилось, радостная улыбка погасла. Мне даже показалось, что я услышала щелчок. Такой звук издает раковина, когда моллюск, почуяв опасность, захлопывает свой домик.
– Галя, тебе уже говорили, что математики шведскую премию не получают, – напомнила Екатерина Федоровна, – Нобель не внес их в список ученых, которым положены от него награды.
– Какая разница! – отмахнулась невестка. – Главное, у Пети будет много денег, причем в валюте.
– Все ученые нищие, – заявила Лида. – У Вани есть знакомый философ, так он бы с голоду помер, если б не жена. Она его кормит.
– Ну и кому нужна в наше время философия? – спросила Офелия. – Современные дети и не знают, что это такое. Сейчас молодежь хочет заниматься компьютерами.
– Гадость! – скривилась Галина. – Лично я всегда запрещала Петеньке прикасаться к ужасному агрегату. Если бы не Екатерина Федоровна, которая купила ему…
Она вдруг нахмурилась и замолчала.
