Елена Логунова - Дефиле озорных толстушек

– Это она?! – Взглянув на пакет с костями, Кулебякин схватился за сердце.

– Она, – подтвердила я, потому что слово «говядина» в русском языке женского рода, и приятельски подмигнула выбежавшему в прихожую Барклаю.

– Господи! – вскричал Денис.

– Приятно слышать, что ты думаешь не только о грешном, но иногда и о божественном! – съязвила я, намекая на смутивший меня анекдот.

– Это кто ж ее так? – Эксперт-криминалист с профессиональным вниманием разглядывал кости в лохмотьях свежего мяса.

– Папуля, – коротко ответила я, торопясь уйти. – Он солянку готовил, а на нее уйма мяса нужна. Ты берешь кости, или я их в мусоропровод выкину?

– Гау! – утвердительно сказал Барклай.

– Приятного аппетита! – пожелала я, опуская пакет к его лапам.

– И-и-инка-а! – на лестнице раздался женский вой, пугающе усиленный эхом. – Иди-и тортик есть! Со сли-ивками!

– Это кто? – спросил Денис, прикладывая к области сердца и вторую длань, это уже выглядело как плясовой зачин: казалось, сейчас он широко разведет руки ладонями вверх и пустится в присядку.

– Трошкина, кто же еще! – Я помахала Барклаю на прощание и зашагала вниз по лестнице.

– А как же она? – Денис недоговорил и задумчиво воззрился на пакет с фрагментами коровьего костяка.

Я спустилась на свою площадку и увидела Алку, выглядывающую из открытой двери нашей квартиры. Подружка что-то жевала, на зависть аппетитно чавкая.

– Петюсик мне чудесный тортик принес! – доложила подруга, дожевав.

Я даже не поняла, чем она, собственно, хвастается – чудесным тортиком или заботливым Петюсиком?

– Давай подробности, – велела я, проходя в квартиру.

В кухне многообещающе звенели тарелки – папуля накрывал на стол. Дожидаясь сигнала к позднему ужину, я прошла в свою комнату и со стоном рухнула на диванчик.

– Значит, так: тортик бисквитный, нижний корж пропитан ромом, крем ванильный, с фисташками, в середине фруктовая прослойка: ломтики киви, бананов и ананасов… – Трошкина добросовестно старалась припомнить анатомию хваленого торта. – Сверху тоже фрукты, но уже в желе, и много-много взбитых сливок! И еще шоколадная крошка!

– Я, вообще-то, про Петюсика спрашивала, – невольно облизнувшись, сказала я. – Кто такой, почему не знаю?

– Как это ты не знаешь Петюсика? – Алка удивилась и, кажется, даже обиделась. – Блондинчик такой, худенький, в очочках!

Алка замолчала. Петюсика она явно запомнила менее подробно, чем его тортик.

– Очочки желтенькие? – сообразила я. – Выходит, я действительно знаю твоего Петюсика, видела. Может, познакомишь нас толком?

– Так он же ушел! Торопился в Интернет залезть по ночному тарифу! – Трошкина развела руками.

Я заметила, что пальцы у нее вымазаны белым и коричневым – не иначе, взбитыми сливками и шоколадом – и забеспокоилась, удастся ли мне толком познакомиться хотя бы с тортиком. Фиг с ним, с Петюсиком! Жила я без него и еще проживу! Особенно, если меня ужином накормят!

– Прошу всех к столу! – напевно произнес папуля.

Через несколько минут я уже шумно хлебала горячую солянку, чувствуя, как с каждой проглоченной ложкой густого мясного супа мне легчает. Застольную беседу я проигнорировала, чай пить не стала. Заставила Алку поклясться, что она прибережет для меня кусочек тортика, и пошла к себе – спать. Больше мне этим вечером уже ничего не хотелось.

Четверг

Проснулась я рано, хотя меня никто специально не будил. Наоборот, папуля, который обычно встает раньше всех в доме, без устали шикал на мамулю и Зяму, приговаривая:

– Тише, тише, не разбудите Индюшечку!

И сам же организовал оглушительный колокольный звон, обрушив в кухне пирамиду из пустых кастрюлек. После этого встала бы и мертвая царевна!

– Здоров, Индюха! – приветствовал мой выход на незарастающую народную тропу к удобствам Зяма, ожидающий своей очереди на прием утренних водных процедур.

В ванной плескалась мамуля, в журчание воды вплетался ее бодрый голос. Она громко декламировала:

– Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам! Их села и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам!

По голосу чтицы как-то сразу чувствовалось, что в роли мстительного вещего Олега сбирается выступить она сама. Оставалось выяснить, кому отводится роль неразумных хазар, чьим селам и нивам не светило от мамули ничего хорошего.

– Часом, не знаешь, кто у нас сегодня хазары? – на всякий случай спросила я Зяму.

– Ныне сие Любаша и иже с нею, – ответил братец, попавший под обаяние пушкинского стиха, густо нашпигованного старославянизмами. – Мамуля собирается в издательство.

– Хочет вывести в свет Варфоломея! – догадалась я.

– Кого?!

– Ты еще не знаешь про Варфоломея? – удивилась я. – Это замена на поле. Мамуля планирует ввести его в игру вместо выбывшего Кузьмы.

– Тоже покойник? – заинтересовался Зяма.

Словечко «тоже» напомнило мне, что минувшей ночью я сама едва не примкнула к сонму ангелов – летела с высоты четырех с половиной этажей не хуже, чем Люцифер с небес! Настроение сразу испортилось, вести светскую беседу под дверью ватерклозета расхотелось.

– Подержи. – Я перевесила махровое полотенце со своего плеча на Зямино и устремилась к входной двери.

Денис Кулебякин как раз собирался уходить на работу. Он уже запирал дверь, из-за которой слышалось жалобное повизгивание Барклая, остающегося в гордом и отвратительном одиночестве до самого вечера. Я преградила Денису путь к лифту, уставила руки в боки и стервозным голосом произнесла:

– Ну что, дождался? Вчера меня чуть не убили!

Сказано это было так, словно Денис был живо заинтересован в моей насильственной смерти. Сама не знаю, почему я так заговорила. Должно быть, просто от обиды и злости. В самом деле, тут, в этом самом доме, жили сразу три моих законных защитника – отец, старший брат и бойфренд, метящий в мужья, а я один на один сошлась в подъезде с каким-то маньяком!

– Вижу, ты жива, – хладнокровно заметил Денис.

– По чистой случайности! – заверила я. – Просто повезло с веревкой!

– Тебя вешали, и она оборвалась?

– Наоборот, – буркнула я. – Я сорвалась вниз, а ее как раз повесили.

– Кажется, это интересная история, – признал Денис, вызывая лифт. Далеко внизу ухнуло, лязгнуло и загудело. – У тебя есть примерно десять секунд, рассказывай, пока лифт не приехал.

– Вчера поздно вечером я возвращалась домой…

– Откуда это?

– Какая разница? Ну из ночного клуба, – призналась я. – Лифт не работал, я шла по лестнице…

– Ах, из ночного клуба! – повторил Денис, выпячивая челюсть.

– Да, из ночного клуба, а что? Имею право, я свободная личность в свободной стране! – окрысилась я. – Короче, вернулась я из клуба, вышла из машины…

– Кто привез? – Денис недобро прищурился.

– Такси!

– Ха!

– Заткнись! – в бешенстве рявкнула я. – Это все неважно! Я шла по лестнице, потому что чертов лифт опять не работал…

– Пуф-ф-ф! – обиженно сказал в свое оправдание подоспевший лифт, открывая двери.

– И ты тоже заткнись! – велела я лифту. – И вообще, пошел вон!

Лифт подумал-подумал, закрыл двери и убрался подобру-поздорову.

– Теперь мне тоже придется идти по лестнице, – огорчился Денис.

– Пустяки, ты будешь спускаться, а не подниматься, – сказала я. – Кроме того, тебе ведь не грозит встреча с Фунтиком.

– С кем?! – Денис отдернул ногу от ступеньки, как нежная купальщица от холодной воды.

– С Фунтиком, – повторила я. – Это он выбросил меня из окна.

По лицу милого было понятно, что ему ничего не понятно. Я коротко вздохнула и попыталась объяснить:

– Ты что, мультики в детстве не смотрел? Фунтик – это такой поросенок.

– Я смотрел мультики! – Денис обиделся. – Ни фига подобного! Поросенок – это Пятачок!

– Пятачок – это другой поросенок, друг Винни Пуха! Они тут совершенно ни при чем! На меня напал Фунтик! Он стоял на лестничной площадке между четвертым и пятым этажом, пялился в окно, а потом меня в него и выбросил!

– Тебя выбросил в окно поросенок?! – Денис посмотрел на меня так, словно подозревал, что я не просто друг, а брат-близнец Винни Пуха – плюшевого мишки с опилками в башке. – Инка! Признавайся, чем ты накачалась в этом своем ночном клубе?

– А, да пошел ты! – Я махнула рукой и затопала вниз по ступенькам.

Мужики – странные и противоречивые создания! Они постоянно твердят, что не понимают женщин, но при этом никогда не позволяют непонятым женщинам дать непонятливым мужикам исчерпывающие объяснения! Они нас просто не слушают!

– Инка, ну погоди! – воззвал ко мне Денис.

– «Ну погоди!» – это совсем другой мультик! – буркнула я, заходя в свою квартиру.