Дарья Донцова - Зимнее лето весны
…В «Занавесе» правил Иосиф. Потапова нравилась режиссеру, Галина умела подольститься, сказать вовремя хвалебное слово. У Напалковой это получалось хуже, но все же получалось. В результате Галя получала центральные роли, а Лена второстепенные. Еще Напалкова иногда подменяла Потапову, когда та уезжала на съемки – Галину активно приглашали в сериалы, а Напалковой и тут не везло, ее по непонятной причине не звали на кастинги. Исходя из вышесказанного, Лена просто обязана была ненавидеть Галю, но Напалкова не проявляла агрессии.
Театральный народ изощрен в мелких и крупных пакостях, а еще он профессионально умело прячет подлинные чувства под маской хорошего отношения. Толченое стекло, подсыпанное в тональный крем, налитая вместо воды в стакан водка (глотнешь ее на сцене по ходу действия, думая, что это минералка, и перехватит дыхание, начнется судорожный кашель), парик, смазанный изнутри клеем, бритвенное лезвие, положенное в туфли, – вот далеко не самый полный список мелких гадостей, которые делают друг другу Актеры Актерычи и Актрисы Актрисовны. Именно мелких, потому что случаются и крупные. В прежние годы, чтобы поехать в многомесячные гастроли по Америке, одна весьма уважаемая актриса отравила другую, не менее любимую народом диву. Хотела не насмерть, а так, немножечко, чтобы соперница по сцене попала в больницу и освободилось место в группе отъезжающих, но получилось убийство.
Лена ничего подобного никогда не совершала. Более того, когда Галя, торопясь на сцену, зацепилась колготками за гвоздь и порвала их, именно Лена живо стащила с себя чулки и сказала:
– Переоденься, тебе сейчас выходить, а мне через четверть часа, я успею в гримерку сноситься.
После того случая Галя начала искать повод, чтобы отблагодарить Лену, и в конце концов он представился.
Глава 16
Однажды вечером Галя задержалась в театре. Сначала она переодевалась, потом вдруг позвонила подруга, с которой давно не встречались, девушки проболтали почти час. В общем, когда Потапова вышла в коридор, там уже горели лишь тусклые аварийные лампы, все актеры, гримеры, костюмеры, рабочие разбежались по домам.
Галя потащилась к выходу, от усталости еле-еле переставляя ноги. Больше всего ей хотелось мгновенно оказаться дома, но еще предстояло ехать через весь город. Радовало лишь одно соображение: сейчас на шоссе не будет пробок.
Внезапно до слуха Потаповой долетели горькие рыдания, они неслись из комнаты, которую делили Лена Напалкова и Ада Марковна. Галя ни секунды не сомневалась, что плачет старуха. Ада Марковна слишком впечатлительна и обидчива. В принципе, к старейшему члену труппы более молодые коллеги относились терпимо, в лицо гадостей не говорили, но старожил театра «Занавес» могла заплакать от косого взгляда или резкой реплики, адресованной даже не ей, а другому человеку.
Галя решила заглянуть в гримерку и успокоить старуху. Дверь она распахнула без стука и с порога завела:
– Ада Марковна! Не стоит…
Сидевшая у зеркала актриса повернула голову.
– Лена! – ахнула Потапова. – Это ты рыдаешь?
– Нет, – судорожно сжимая салфетку, ответила Напалкова, – я роль учу.
Но Галя не поверила коллеге. Она села на диванчик и предложила:
– Расскажи, что случилось. Может, я помогу?
– Святая дева и та не в силах мне помочь! – воскликнула Лена.
Напалкова не была верующей, просто ей сейчас на память пришла подходящая реплика из какой-то роли.
Галя усмехнулась.
– Я не болтлива, вдруг дам хороший совет. Одна голова хорошо, а две лучше.
– Если же возникнет третья, – с мрачной улыбкой процитировала Лена опять из какой-то роли, – то это смотрится уже некрасиво.
Галя засмеялась и отметила:
– Видишь, тебе уже легче от одного моего присутствия.
Внезапно Напалкова резко вскинула голову.
– Ты ведь москвичка?
– Да, – слегка удивилась Потапова.
– Хорошо живешь?
– Материально?
– Квартиру имеешь?
– У нас с мамой двушка, – уточнила Галя, – в одной комнате она, в другой я. Не отказались бы от гостиной с камином, но если вспомнить, что Надя Макарова в коммуналке мучается, так нам с матерью еще повезло.
– И Макарова москвичка, – протянула Лена, – коренная. Я, вообще-то, тоже родилась в столице, в роддоме у Белорусского вокзала…
– Ты это к чему? – попыталась разобраться в ситуации Потапова.
– Родителей я не помню, – бормотала Лена, вдруг пустившись в откровения, – мы с бабушкой жили в однушке на краю света. Вернее, в детстве казалось, что я в богом забытом месте прозябаю, а сейчас это вполне приличный район, даже метро есть. Но вот сама квартира… На первом этаже, кухня четыре метра, рядом вход в подъезд, вечно дети шумят, машины прямо под окнами паркуются. Придешь ночью после спектакля, в два спать ляжешь, а в семь соседям на работу выезжать, ну и начинается! Сначала собак выведут, те лай поднимают. Потом автомобили прогревают – моторы ревут, двери хлопают. Здорово?
– Можно объявление в подъезде повесить с просьбой не шуметь. Или в домоуправление обратиться, – предложила Галя. – У нас тоже такая проблема была, поставили столбики вдоль тротуара, теперь автовладельцы не могут вплотную к зданию парковаться.
Лена вытерла лицо салфеткой.
– Я по-другому поступила. Свой чулан сдала очень удачно – двум девчонкам из провинции, себе сняла в центре двушку. И снова мне повезло: старуха-хозяйка попалась чудаковатая, театралка. Много денег не брала, ей главное бесплатные билеты и приглашения на ВИП-тусовки. Понимаешь?
Галя кивнула.
– Контрамарки я ей обеспечивала, – продолжала Лена, – пригласительные Ларка давала, Иосифу мешки присылают.
– Удобно, – согласилась Галя.
– Ага, – расстроенно протянула Лена. – Только бабка месяц тому назад умерла, и пришлось мне назад в трущобу катить. Ну скажи, разве честно, что коренные москвичи чуть ли не на помойках живут, а приезжие, вроде нашей Мухоротовой, в шикарные дома селятся?
– У Мухоротовой муж богатый, – с легкой завистью заметила Потапова, – у нее не только апартаменты шикарные, но и машина с шофером, и брюлики, и шубы как носки меняются. Только и москвичи обеспеченные есть! Не переживай, еще попадется и тебе хороший вариант.
Из глаз Лены вновь покатились слезы.
– Ага! Меня Гарик бросил! Узнал и удрал! Конечно, отец его постарался! Но разве мне от этого легче?
– Какой Гарик? – удивилась Галя.
И тут Лену прорвало. Нервно раздирая на мелкие кусочки салфетку, она вывалила все о своих неприятностях.
Шесть месяцев назад Лене довелось заменить в спектаклях Потапову – Галя в очередной раз отправилась на съемки сериала. Напалкова не возражала, ей нравилось ощущать себя звездой «Занавеса», пусть временно, но все равно приятно.
После одного из представлений в гримерку Лены доставили огромный букет с карточкой, на которой было написано: «Самой прекрасной». На следующий день принесли новую клумбу с бумажкой в ней: «Самой красивой». Цветы сыпались словно из рога изобилия. А чего стоили подписи: «Самой талантливой», «Самой шикарной», «Самой лучшей»… Таинственный фанат не обладал креативным мышлением, зато у него явно имелся весьма толстый кошелек. По приблизительным подсчетам Лены, букеты, доставлявшиеся ей после спектаклей, стоили не меньше двухсот долларов каждый.
Напалкова терялась в догадках, кто же их присылает. В конце концов, после трех недель «озеленения», таинственный садовник объявился. Он пришел после спектакля «Чужое счастье», лично вручил ей очередные розы и, потупившись, спросил:
– Я вам не надоел?
Вот так начался их сумасшедший роман. Гарик Ребров, так назвался поклонник, был хорошо обеспечен, имел бизнес, успешно руководил фирмой. Жил он один, в загородном коттедже, ездил на новенькой иномарке, шикарно одевался. Единственным темным пятном в биографии столь привлекательного жениха был его отец, совершенно отвратительный старикашка по имени Александр Григорьевич.
Дедок сидел дома, в силу возраста он давно ушел на пенсию. Чтобы не загнуться от скуки, старик разводил аквариумных рыбок и не упускал случая похвастаться перед гостями своими питомцами. Не избежала в первый свой приход подобной участи и Лена.
Александр Григорьевич затащил приятельницу сына в просторное помещение, заставленное стеклянными ящиками, и начал лекцию:
– Здесь вуалехвосты. Красивые?
– Невероятно, – вежливо ответила Напалкова и чихнула.
Дедок, сыпавший в воду корм из банки, напрягся.
– Больная? – с подозрением поинтересовался он.
– Нет, нет, – заулыбалась Лена и вновь не сдержала звонкое «апчхи».
– Хватит тут заразу сеять! – занервничал Александр Григорьевич и повернулся к сыну: – Зачем сопливую притащил? Мои рыбки могут захворать.
