Дарья Калинина - Дело гангстера боится
– Так что? – нервно произнес он. – Годится?
– Погодите, не так сразу. Во-первых, я должен обсудить ваше предложение с другими акционерами.
– Не со всеми! Только с Кусковым и Сколовым! Остальные не в счет. Про них даже в прежнем завещании не было сказано ни слова.
– Но что вы предлагаете нам троим? Пятьдесят процентов? На троих?
– Да. На вас троих пятьдесят процентов, – облизнулся Чижиков. – И на всю нашу семью тоже пятьдесят.
– Постойте, погодите, но наследницей является только ваша супруга.
– А мы с сыном при ней!
– Нет, так нельзя. Если бы вы еще предложили разделить по двадцать пять процентов, семьдесят пять нам, двадцать пять Елене Николаевне, тогда я бы вам сказал, что подумаю, а так я сразу могу вам сказать, нет!
– Нет!? Вы в этом уверены?
– Да, уверен. И еще я уверен, другие акционеры меня также поддержат.
– Тогда вы не получите ничего!
– Это мы еще посмотрим.
– Это будет решать суд!
– И как же вы собирались повлиять на суд?
– Не ваше дело!
Чижиков был страшно раздосадован. Его жена тоже. Сестрица Аленушка чуть ли не до крови кусала свои тонкие бледные губы. И, наконец, чтобы скрыть волнение, воскликнула:
– А что же мы сидим без горячего! Кира, подавайте!
Но Кира не успела метнуться на кухню, как ее опередил Ерофеев. Отодвинув свой стул, он поднялся и решительно повернулся в сторону дверей.
– Миша, мы уходим!
– Давно пора, папа, – охотно отозвался отпрыск. – И чего ты только сюда пошел и еще меня потащил? Я же тебе твердил, что разговаривать с этими людьми бесполезно. Они совсем обезумели от свалившегося на них богатства. Из грязи в князи, что называется.
– Поговори мне еще! – гаркнул отставной прапорщик.
– В самом деле, Миша, что ты такое говоришь?
Но было видно, что на своего сына господин Ерофеев нисколько не сердится. Прикрикнул он на Мишу больше для острастки. И все потому, что сын высказал те же мысли, которые бродили в голове самого Ерофеева.
– Говорил мне Кусков, что я только зря с вами время потеряю, – с досадой произнес он. – А я его не послушал, решил, вы одумались. А вы от своей жадности скоро все до копейки потеряете. Судьба таких жадин баловать не любит!
И с этими словами старший акционер вместе со своим сыном вышел из дома, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.
После его ухода за столом возникла тяжелая тишина. Первой очнулась мадам Чижикова.
– Что же вы стоите, девочки? Идите на кухню, отменяйте там горячее. Чего добру пропадать? Гости ушли, ужинать никто не будет. Пусть Изольда уберет мясо на холод и подаст нам завтра в качестве обеда или даже ужина.
Под этим предлогом Чижикова устраняла из столовой двух нежелательных свидетельниц. Хозяйка хотела остаться наедине со своим мужем, чтобы обсудить ситуацию. Но подруги были не так просты. Из столовой они ушли, но на кухню не пошли, а остановились на полпути. Таким образом, они могли слышать, о чем говорят в столовой.
Оставшись, как они думали, наедине, Чижиковы не таились.
– Нет, ты только подумай, какая сволота! – грохнул кулаком супруг.
– Я была уверена, что он согласится.
– А все ты со своей жадностью! Говорил же тебе, предложи им больше!
– Больше! Куда уж больше? – внезапно окрысилась на прапорщика любящая супруга. – Совсем хочешь нас по миру пустить? Как тогда в Полоцке? Да чтобы ты знал, такой шанс бывает один раз в жизни! В кои-то веки нам повезло, мой брат состояние заработал, сам одиноким умер, нам все оставил. И теперь прикажешь все чужим людям раздать? Ты совсем не любишь нас с Костей, если хочешь так поступить!
– Ладно, Ленусик, будет тебе, – пробормотал заметно присмиревший Чижиков.
Наверно, он тоже не часто видел свою вечно щебечущую женушку в таком гневе, да еще и она позволила себе повысить голос на своего командира.
– Брат твой, решать тоже тебе. Но ты же знаешь, я для вас с Костей… Только для вас двоих и живу.
– Да, я знаю, – всхлипнула Елена Николаевна.
– И я тебя люблю больше жизни. Тебя и Костю! Ну, Ленусик, ты только скажи, я все сделаю, чтобы вы счастливы были.
Вот уж от кого подруги не ожидали подобных признаний, так это от твердолобого прапорщика. Похоже, глубоко под панцирем у Чижикова было мягкое сердце и нежная душа, которая с трепетом относилась и к супруге, и к сыну.
– Зачем только кричать на меня, этого не пойму, – уже обиженно произнес Чижиков. – В чем я перед вами виноват? Всегда только для вас стараюсь!
И встав из-за стола, он даже не обратил внимания на вопрос жены, не хочет ли он отведать все-таки одно из горячих блюд, неосмотрительно оставлять все на потом, может испортиться.
– Целую кучу еды наготовили для этих… Что же теперь, прислуге отдавать?
Но даже это замечание не остановило прапорщика. Он ушел, не оглянувшись, весь в своей обиде. Елена Николаевна тоже притихла. Ссора с мужем была ей в диковинку. По словам Валерии и Изольды, подруги знали, что супруги Чижиковы между собой живут, как ни странно, в большом ладу. Сегодняшний всплеск эмоций был слишком стихийным, чтобы его можно было контролировать.
Зато у подруг появилось время, чтобы проанализировать ситуацию. Итак, завещание господина Терентьева было утрачено. И это в равной степени не устраивало обе враждующие стороны – Чижиковых и трех самых крупных акционеров кирпичного завода. Каждая из сторон опасалась, как бы другая по суду не заграбастала себе больше, чем полагается.
И в большей степени это касалось самих Чижиковых. Они собирались откусить наиболее жирный кусок от пирога.
– Надо думать, акционеры – Ерофеев и прочие не претендуют на сам дом и личные счета господина Терентьева. Им были обещаны лишь его акции.
– А вот сестрица Аленушка и на акции глаз положила.
– Значит, завещание в большей степени нужно акционерам.
– Не скажи. Чижиковым оно тоже нужно. Ведь как иначе им отказать в притязаниях Виолетты и Витальки?
– Ну, с Виолеттой вопрос был решен кардинально. Она уже больше ни на что претендовать не сможет.
– Но главным претендентом все равно была не она, а Виталька. А мальчик еще жив.
Да, это был серьезный промах со стороны супружеской пары Чижиковых, если только это они заказали покушение на мальчика. Хотя теперь подруги подозревали в этом и Ерофеева, и других акционеров. Эти господа тоже весьма активно станут бороться за будущие дивиденды и власть на заводе. Виталька им совсем не нужен.
– И еще мне не понятен смысл сделки, которую Чижиковы предлагали акционерам.
– А чего там непонятного? Чижиковы хотели полюбовно поделить акции, а истинные хозяева завода против. Они эти акции все целиком планируют оставить для себя. Терентьев им так обещал, и тому наверняка есть свидетели. Хотя бы тот же Андрей.
– Да. Зря Чижиковы надеются, что прислуга господина Терентьева будет на суде на их стороне. Как бы их не поджидал там неприятный сюрприз.
– Но ты заметила самое главное?
– Что именно?
– Ни Чижиковы, ни этот Ерофеев ни разу не упомянули про Витальку. Словно бы мальчика вообще нет! А между тем он есть и является вполне реальным претендентом на наследство старика!
– И что ты хочешь этим сказать?
– А то, что захотеть устранить мальчонку могли не только сами Чижиковы, но и кто-нибудь из акционеров кирпичного завода!
– Да я уже об этом думала.
И неприятно пораженные этой новой версией подруги замолчали, обдумывая ее. Действительно, если со своей стороны Чижиковы могли потерять дом и счета, то и акционеры могли понести нешуточный убыток. Если нет завещания, где четко прописано, что и кому следует отдать, то Виталька становится полноправным наследником не только дома и денег, но и акций завода. Суд запросто может присудить все несовершеннолетнему наследнику.
– А ведь акции – это стабильность, это источник дохода и это определенная власть!
У господина Терентьева, как у главного акционера, в руках находился контрольный пакет акций. И, следовательно, тот, к кому попадут эти акции, будет устанавливать свою политику на заводе. Захочет, может все там с ног на голову перевернуть. Остальным акционерам останется только смиренно склонить голову либо вовсе уйти с его дороги.
Конечно, никто из трех нынешних акционеров не хотел, чтобы власть на заводе перешла к малолетнему Витальке, а точней, к его взбалмошной мамаше. И эти люди могли подстроить исчезновение мальчика с арены действий.
– Выходит, нам надо подружиться не только с Костей, но и с кем-то из акционеров?
– Мы с тобой видели Ерофеева. Подружиться нам с ним нереально. Он очень колючий и явно ненавидит Чижиковых и все, что с ними связано. Нас с тобой он видел в доме Чижиковых, значит, мы для него тоже враги.
– Не забывай, у него есть сын, который полностью в курсе отцовских дел.
– Миша? – скривилась Леся. – Знаешь… Он мне совсем не понравился.
– Можно подумать, я от этого отпрыска Чижиковых в восторге! – разозлилась в ответ Кира. – Мне с ним весь вечер предстоит дуться в какую-то дурацкую игру, а я не ною. А тебе достался мальчик-мажор, покатаетесь с ним по ресторанам, сходите в клуб, поди, плохо?
