Дмитрий Черкасов - Канкан для братвы
Бросившийся на выход бизнесмен запнулся о ноги упавшего подполковника и головой протаранил фанерную дверь совмещенного санузла. Ему на спину свалился кашляющий автоматчик. Коммерсант ойкнул, беспорядочно забил руками и случайно зацепил спусковой крючок АКСУ.
Грохнул очередной выстрел.
Пуля прошла в сантиметре от головы пытающегося подняться Ковалевского-старшего, отбросив его обратно на пол, пробила брюки сержанта из группы захвата и содрала у него клочок кожи с мошонки. Сержант взревел и прыгнул на невидимого в красном дыму противника, приземлившись обеими ногами на живот подполковнику. В ту же секунду третий автоматчик широко размахнулся и с воплем «Получай, сука!» ударил прикладом прямо перед собой, засветив сержанту точно в переносицу.
Бесчувственное тело ударилось о стену и вывалилось в коридор...
А в это время благополучно покинувшие квартиру через лаз в стене «изобретатель» и организаторы мероприятия спустились по лестнице соседней парадной, спокойно сели в поджидавший их синий микроавтобус «Volkswagen Sharan» и убыли восвояси, увозя с собой собранные жадными бизнесменами деньги и аквариум с имитацией биокомпьютера.
– Так то шваркнуть, – серьезно сказал Садист. – Здесь, блин, другое...
– Все равно надо действовать нестандартно, – Денис сморщил нос. – Так, чтоб было не привязаться...
В столовую вернулся филиппинец и поставил у двери пластиковое ведро, из которого поднимался пар.
– Я такой чай пить не буду, – насупился Левашов.
– Вот, блин! – Кабаныч всплеснул руками. – Ху, ну что ж ты делаешь? Я же русским языком сказал – чай!
Азиат что-то задорно чирикнул на своем языке и показал швабру.
– Может, у них слово «чай» имеет другое значение? – предположил Рыбаков и повернулся к филиппинцу. – We want some tea. Do you understand me? [27]
Садист с Кабанычем уважительно посмотрели на образованного Дениса.
Ху по-птичьи наклонил голову и заморгал.
– Не понимает, – констатировал Рыбаков. – Где ж ты его, Андрюша, откопал такого?
– Он из деревни, – прогудел Кабаныч.
– Заметно. Ладно, сами приготовим, – Денис легко поднялся из кресла. – Где у тебя кухня?
Через пять минут чашки были расставлены и чай налит.
– В универе был один случай. – Рыбаков подцепил фруктовой вилочкой ломтик лимона. – С Вовкой Литусом. Он в тот момент с предками поругался и перешел жить в общагу. Ну, и его, как студента-филолога, поселили с иностранцем. Негритенок из Анголы, только-только приехал... По-русски примерно также, как Ху, говорил. В первый же вечер стали знакомиться. Вовке чо-то в голову ударило, и он представился, как Хозяин. Анголезец не врубился, подумал, что имя у Литуса такое. Ну, хозяин и хозяин. Месяц прошел, другой... Вовчик мирно сосуществует с негритенком, тот его Хозяином называет, все вокруг прикалываются. И тут Литус на свиданку собрался. С Иркой, его будущей бывшей женой.
– Почему бывшей? – не понял Садист.
– Потому, что они на данный момент уже развелись. Так вот... Литус в запарке бегает, рубашку гладит, брюки, а еще надо ботинки почистить. Ну, и попросил анголезца. Тот схватил ботинки, щетку и в коридор. А тут, как назло, проректорша по учебной работе и комендант! Спрашивают негритенка – что, мол, делаешь? Анголезец, ничтоже сумняшеся: «Хозяину ботинки чищу!» Проректорша в ауте, комендант дара речи лишился... И в этот момент Вовик из комнаты выруливает, прикинутый по высшему разряду, как белый человек. Колонизатор хренов... Его потом чуть не вышибли, из комсомола хотели исключить, ректор, говорят, даже в Москву ездил грехи замаливать. Но пронесло. Правда, Литус все равно через год в армию ушел. По зову сердца.
– Да-а, бывает, – философски заметил Кабаныч.
– Но вернемся к нашим баранам, – посерьезнел Рыбаков. – Из барыги надо сделать идиота. Тогда ему никакая «крыша» не поможет...
* * *Парамон Милин поставил звякнувшую железом сумку на бетонный пол подвала и посветил фонариком Цуцуряку, копающемуся в электрощите.
– Ты скоро?
– Скоро, скоро, – бывший участковый поднатужься и перекусил провод мощными плоскогубцами. – Готово.
– Это точно сигнализация?
– Должна быть она...
– Так она или «должна быть»? – хрипло спросил Самойлов, разминая в озябших пальцах сигарету «West Medium» с белым фильтром.
– Дверь ломанем и проверим, – надулся Цуцуряк. – Переждем минут пять, если вневедомственная не приедет, значит, она...
– А если и приедет, невелика беда, – вмешался Милин. – Они долго не задерживаются, дверь опечатывают и уезжают.
– Может, тогда центральный кабель перерубить? – предложил толстенький Салмаксов.
– Замучаешься рубить, – Цуцуряк похлопал ладонью по толстому, диаметром в добрый десяток сантиметров проводу в свинцовой оплетке. – Тут другой инструмент нужен.
Петр Салмаксов передернул плечами. Ему было не по себе. Впервые за свою недолгую и неправедную жизнь он готовился к участию в преступлении, не имея за спиной прикрытия в лице правоохранительной системы. Раньше было проще – Салмаксова защищало лежавшее в кармане удостоверение и статус следователя прокуратуры, которого сотрудники милиции не имели права не то что задержать, но и даже проверить.
– А где Стас и Миша? – осторожно поинтересовался экс-следователь в надежде на то, что Винниченко с Дудкиным опаздывают и в связи с этим операция по незаконному проникновению в чужую квартиру будет перенесена. Или вообще отменена.
– Другим делом заняты, – буркнул Самойлов. – Ну что, погнали?
– Погнали, – согласился Милин и поднял сумку с фомками и кувалдой.
Салмаксов прикусил нижнюю губу и неслышно вздохнул.
* * *– Блокировать этих придурков надо сразу со всех сторон, – Садист откусил полбутерброда и заработал мощными, как у неандертальца, челюстями. – Отсечь барыгу, а молодняк зажать между шоссе и речкой и загасить.
– Могут по льду уйти, – озабоченно заявил Кабаныч.
– Не уйдут, – Рыбаков долил себе чая. – У тебя ж есть динамит...
– И что? – не сообразил хозяин дома.
– Рванем в паре-тройке мест и вскроем ледок. По полыньям особо не попрыгаешь.
– Классно, блин! – восхитился Садист. – Устроим им Чудское озеро!
– Та-ак, – задумался Кабаныч. – Два пулемета у ограды, еще один у речки...
– Э, стой! – встрепенулся Денис. – Какие пулеметы?
– РПД [28], – «мирный коммерсант» непонимающе уставился на Дениса. – А чо, калибр маловат?
– У Горыныча есть «Утесы» [29], – Садист оторвался от очередного бутерброда. – Правда, только два.
– А артиллерии у вас нет? – ехидно осведомился Рыбаков.
– Чего нет, того нет, – Кабаныч пожал плечами. – А надо?
– Я от вас дурею, – серьезно сказал Денис. – Зачем вам вообще тяжелое вооружение? Те же пулеметы?
Садист посмотрел в окно и изобразил на своеm лице напряженную работу мысли.
– Жизнь не всегда, блин, предсказуема, – значительно пробормотал Николаев. – Разные случаи бывают...
Садист закивал, соглашаясь со столь ценным наблюдением:
– Это точно...
Братки уже были готовы переключиться с обсуждения практических шагов по борьбе с местечковым сатанизмом на воспоминания о героическом прошлом, но тут в столовую влетел рыжий щенок мастино неаполитано и остановился по центру ковра, дружелюбно помахивая хвостом и втягивая ноздрями запах ветчины.
– Ого! – улыбнулся Денис. – Ты своей гвинейской крысе приятеля завел?
– Жена купила, – фыркнул Кабаныч.
– И как назвал?
– Временно – Вездесущий.
– С одним «эс» или с двумя? – Рыбаков потрепал щенка по загривку.
– Когда как, – Николаев подмигнул щенку. – Чаще, блин, и то и другое.
– Нормальное погоняло заслужить надо, – молвил Садист.
Вездесущий попытался залезть на стол, дабы свистнуть с блюда ароматный бутерброд, получил от Кабаныча шлепок по заднице и умчался куда-то в глубь дома.
– Пошел обувь жрать, – констатировал Николаев. – Эй, Ху!
Филиппинец мгновенно явился на зов.
– Собака! Ав-ав! – Кабаныч довольно натурально пролаял и махнул рукой в сторону двери. – Кормить! Ав-ав!
Ху побежал вслед за щенком.
– Ты поаккуратнее со своим «кормить» и «ав-ав», – хихикнул Денис. – А то он что-нибудь перепутает и подаст тебе печеного Вездесущего с лучком и черносливом.
– Не подаст, – «бизнесмен» замотал головой. – Он, блин, любит животных. Особенно собак.
– Я тоже люблю собак, – Горыныч поддержал друга. – А вот кошек не очень.
– Да ты их просто готовить не умеешь, – засмеялся Рыбаков.
* * *Мастер ремонтной бригады депо Финляндского вокзала уперся тяжелым взглядом в ведомость и тихонько зарычал.
– Что-то не так? – развязно спросил обнаглевший от безнаказанности и собственной крутизны «бомбист» Пифия.
– Ты тепловоз сорок четыре-ноль-два-»бэ» обслуживал?
