Наталья Александрова - Поющие в коровнике
Я отбросила сложный вопрос, как бы я сама действовала в подобной ситуации. Это сейчас в голове появились какие-то мысли, а до вчерашнего вечера все поглощала одна цель: окучить Димыча. Что ж, надо признать, что этой цели я не достигла, но отчего-то сей факт в данный момент меня совершенно не волновал.
Я собрала с пола кое-какую одежду и белье, Слон сказал, что в его квартире есть стиральная машина. Мы заперли дверь, вышли из подъезда, сели в его машину. Приличная, кстати, тачка, «пежо».
Он выехал на дорогу, а я вспомнила, как только сегодня утром меня столкнули в машине с обрыва. Тоже, кстати, неплохая была машина, вечная ей память…
Я вспомнила обгорелый остов машины, который показали в новостях, вспомнила обугленный труп рядом с ней… ведь этот труп вполне мог быть моим! Только чудом мне удалось спастись…
Стоп! Что-то здесь не увязывается.
Меня посадили в машину Виктории в четверть седьмого утра. Я тогда еще посмотрела на ее часики.
Но я выскочила из машины на ходу, сбежала от бандитов Виктории. А в новостях показали обгорелый труп. Значит, где-то они этот труп раздобыли…
Но! Но в восемь утра Костян с Лимоном уже крутились возле морга Третьей городской больницы, там они наехали на Гешу.
Когда же они успели раздобыть новый труп, придать ему такой вид, чтобы он сошел за жертву аварии (то есть просто-напросто сожгли его, как пережаренную отбивную), и доставить на место аварии?
Что-то здесь не так…
Может быть, это сделали не Костян с Лимоном, а какие-то другие люди? Однако, насколько я поняла, других людей у Виктории Сергеевны не было. Даже убедившись, что эта сладкая парочка никуда не годится и делает глупость за глупостью, она поручает им самую главную часть операции. Если бы у нее был выбор, она вызвала бы других людей.
И уж точно она не успела бы найти других, более толковых и профессиональных исполнителей за те час-полтора, что прошли с момента моего побега до того, как на дороге нашли обгоревший остов машины и мертвую пассажирку…
С другой стороны, я-то что переживаю? Костян с Лимоном теперь долго будут отдыхать на нарах, им не до меня. Виктории с ее муженьком тоже – не зря они так торопились. А больше обо мне никто и не знает. Так что я могу выбросить все случившееся этой ночью из головы и заняться более насущными проблемами.
Я вздохнула с облегчением и перехватила искоса брошенный взгляд Слона – никак не могу привыкнуть именовать его Родионом!
– Еще долго ехать? – спросила я, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
– Недолго, – коротко ответил Слон, – следующий поворот направо, и там совсем чуть-чуть.
Я вдруг забеспокоилась непонятно почему, вроде бы Слон сегодня давал мне много доказательств своих честных намерений, да и постоять за себя я могу. Немного подумав, я с удивлением сообразила, что мне неудобно, что я боюсь его стеснить. И вообще непонятно, с кем он живет, может, там куча родственников, и я сяду им всем на голову?
Вот интересно, раньше меня никогда не посещали подобные мысли! Наверное, это от усталости.
– У тебя там квартира? – продолжила я расспросы.
– Комната, – все так же коротко ответил он, и я расстроилась – точно, с родителями живет, вот они обрадуются!
– Наверное, родители будут недовольны… – протянула я.
Мы свернули на проспект и попали в здоровенную пробку. Слон затормозил и повернулся ко мне.
– У меня нет родителей, – спокойно сказал он, – они погибли тринадцать лет назад при аварии вертолета. Мы жили в Уфе, они были врачами, там в дальние поселки без вертолета не добраться. Ну вот, однажды и случилась авария.
– А как же ты? – тупо спросила я.
– Сначала меня в детдом отдали, потом я жил с теткой в Омске, в прошлом году она умерла, я продал квартиру и приехал сюда. Там, в Омске, цены другие, мне хватило только на комнату, – улыбнулся Слон. – Но ты не беспокойся. У меня сосед сейчас к матери уехал, можешь в его комнате расположиться, он мужик невредный, против не будет. А там что-нибудь придумаем. И вообще, я ночами работаю, так что можешь спать на моем диване.
– Сторожишь, что ли? – Я тут же прикусила язык – сторожа не ездят на хороших машинах и не одеваются в приличных магазинах.
– Я программист, мне удобнее дома работать, в офис хожу раза два в неделю, – пояснил Слон. – Еще о чем-то хочешь спросить? Давай, пока мы в пробке стоим.
– Хочу, – решилась я, – скажи… Родион, вот ты совсем другой, не такой, как мы… я же чувствую. Ты самостоятельный, зарабатываешь неплохо, можешь жить как хочешь. Зачем тебе наша компания, а? Ну что ты к нам прилип?
– Хочешь сказать, что я вам не подхожу? – Он помрачнел и отвернулся. – Рылом не вышел? Чурка из глубинки и все такое…
– Это мы тебе не подходим! – Я схватила его за плечи и развернула к себе. – Ну кто мы такие? Компания придурков и бездельников, вот кто!
– Однако… – усмехнулся Слон, – впервые от тебя такое слышу. Еще вчера…
– Это потому, что со вчерашнего вечера много чего произошло! – отмахнулась я. – И вообще, не перебивай, а то я собьюсь! Действительно, ну кто мы? Геша – балбес великовозрастный, институт бросил, живет на деньги родителей, пьет и кокс нюхает. Димыч, конечно, не такой дурак, вроде бы он что-то закончил и, кажется, где-то числится, но…
– Значит, Димыч тебя больше не интересует?
Ого, а Слон, оказывается, умеет ехидничать!
– А ты как думаешь? – Я прямо взглянула ему в глаза, отчего он притушил усмешку и спросил серьезно, что же такое со мной случилось прошлой ночью.
– Сначала ты расскажи, – сказала я, чтобы потянуть время, – я первая спросила.
Только я решила забыть обо всем, как о страшном сне, и вот, снова нужно копаться во всей этой сомнительной истории! С другой стороны, может, и неплохо выговориться соображающему человеку, авось что-то умное посоветует.
– Ну-у… – Он внезапно покраснел весь, даже уши стали малиновыми. – Ты не поймешь. Это – личное. С парнями мне и правда говорить вроде не о чем, да они меня и не интересуют.
– И на том спасибо! – оживилась я. – Стало быть, сексуальная ориентация у тебя нормальная. Это радует.
– Будешь вредничать, ничего не скажу! – насупился Слон.
– Ну, Родиончик, ну миленький! – Я погладила его по щеке. – Ну пожалуйста, а то я немедленно умру от любопытства! Чем мы тебя привлекаем? Тамарка напивается каждый раз в зюзю, Лизка – зараза, каких мало, я…
– А ты что? – прищурился Слон.
– Да я тоже не подарок, – честно ответила я, – у меня характер плохой, это все знают.
– Зато вы все красивые, – вздохнул он, – а я красивых девчонок люблю.
– А там, где ты работаешь, красивых нету? – Какой-то чертик заставлял меня подначивать Слона.
– Да куда там! – махнул он рукой. – Сидят все нечесаные, в очках каких-то несуразных, косметики никакой, одна вообще ногти постоянно грызет! Так, говорит, думается легче! А мне нравится, чтобы в женщине все было красиво и ухоженно – маникюр там, прическа, духи хорошие… У нас в детдоме директриса была – поперек себя шире, что поставь, что положи! Морда бульдожья, глазки маленькие, рот откроет и орет полчаса, как сирена милицейская. И воспиталок подобрала себе под стать – все на нее похожие! Нагляделся я, понимаешь, на таких баб – на всю жизнь хватило!
– Ну, орать-то та же Лизка, к примеру, тоже неплохо умеет… – заметила я.
– А я не про Лизку говорю, непонятно, что ли?
Так ясно выразился Слон, куда уж тут не понять, не полная же я дура! Только еще не решила, что со всем этим делать. Не до того мне.
Машины впереди тронулись с места, Слону уже сигналили сзади. Я заметила, что руки его дрожат.
– Ты не нервничай, – как могла мягко, сказала я, – конечно, тяжело было в детдоме, я же понимаю…
– Откуда тебе понять? – процедил он. – И главное, ведь вертолет был один, а смен – четыре! Им просто надо было в разные смены работать, чтобы не вместе летать. Так нет же – обязательно надо было вдвоем, на несколько часов расстаться не могли!
Я подумала, как же тяжко ему было в детдоме, если погибших родителей он вспоминает чуть ли не с ненавистью.
Машины снова остановились. Слон опомнился и взял себя в руки.
– Ну так все-таки что с тобой приключилось? – спросил он спокойно.
И только было я собралась облегчить душу, как пробка рассосалась, и мы поехали к нему.
Слон вставил ключ в дверь, повернул, и брови его удивленно поднялись.
– Что за дела? Я ведь точно помню, что запирал на два оборота…
Я напряглась: за последние сутки со мной столько всего стряслось, что всякие мелкие неожиданности воспринимались с испугом – как предвестие крупных неприятностей.
Слон, однако, открыл дверь и решительно вошел в прихожую.
Там горел свет.
– Кирюха, ты вернулся, что ли? – крикнул он в глубину квартиры.
В ответ донеслось что-то нечленораздельное.
