Весна с детективом - Елена Ивановна Логунова
Не знаю, где была в тот вечер моя голова, ее, кажется, совсем снесло этой доверчивостью и нежностью Маринки. Но я вдруг сказала, неожиданно для себя:
- А поехали. Повидаемся. Почему нет. А вдруг. В любом случае лучше все знать, чем гадать и надеяться.
Галине мы решили ничего не говорить. Попрощались с Марией, администратор преподнес Марине букет темно-красных роз в честь дня рождения. И мы поехали к нам домой. Идея была - коротко повидаться, сделать сюрприз папе в день рождения дочки. И самое невероятное - это то, что даже мне с моим цинизмом не удалось вложить в замысел издевательский смысл.
Я почти поверила, что возможна трогательная встреча родных сердец. Такая сцена из индийской мелодрамы, залитая слезами и песнопениями.
Было около девяти часов вечера, когда мы с Мариной вошли в квартиру. Пошли сразу в кухню, на запахи и голоса. Надо, конечно, быть владельцем тысяч квадратных метров элитной недвижимости, сооружать там бассейны и изыски на сотни миллионов, - и оставаться в душе и по сути домашним, сытым тараканом, который чувствует себя счастливым только в облаке пара горячей картошки на круглом столе.
Таким и на этот раз было меню. Блюдо с горячей картошкой в мундирах, селедка с луком, винегрет, две бутылки водки, какое-то вино. Мама жарила отбивные у плиты.
Коля в белой майке и шортах достал из морозилки запотевшую бутылку пива.
Они оцепенели, увидев нас. Коля открыл рот, мама побледнела.
- Здравствуй, папа, - произнесла Марина. - Ира сказала, что ты дома и не будешь против. У меня сегодня день рождения, ты помнишь? Вот букет подарили. Я захотела его вам привезти.
В этот момент еще было возможно какое-то нормальное развитие. Но Марина посмотрела на маму и потрясенно воскликнула:
- Это вы? Не могу поверить. Это вы приходили ко мне три месяца назад, сказали, что из опеки, какая-то заведующая по делам инвалидов. Вы пугали, что меня насильно отправят в стационар для инвалидов, потому что мать меня фактически бросила, занимается сутяжничеством. Как вы могли? Вы же обманывали!
По маминому лицу расползались багровые пятна, и я сделала отчаянную попытку хоть как-то спасти ситуацию.
- Марина, в чем смысл вопросов? Да, конечно, то была она. Так ты с отцом приехала повидаться, а не искать благородных героев. Мое предложение ко всем. Давайте просто посидим и отметим день рождения Марины. Потом я отвезу ее домой.
Мама так и осталась торчать у стены. Коля подошел к Марине, осторожно дотронулся до ее плеча, сказал: «Поздравляю». Взял из ее рук букет, положил в раковину, подвинул Марине стул, повернулся к матери:
- Люда, садись. Давай действительно отметим. Не будем портить вечер. В каждой семье свои проблемы.
Мне было понятно, что нужно хватать Марину в охапку и валить отсюда впереди собственного визга. Но было поздно: она уже сидела за столом.
Мама поставила еще два прибора, присела тоже. Коля разлил по рюмкам - себе и матери водку, нам с Мариной вино. Марина к еде не притронулась, а вино выпила. Она была не в порядке. Губы дрожали, глаза - огромные, отчаянные, перепуганные и решительные.
Коля вновь наполнил рюмки, встал и решил произнести тост:
- В общем, за все хорошее. За здоровье, как говорится, за майские праздники, за мир и труд-
- Поздравляю с днем рождения. - Моя мать протянула к Марине рюмку, чтобы чокнуться.
- Да не хочу я с вами пить! - Марина оттолкнула ее руку и сжала кулачки на столе. - Вы не хотите мне здоровья. Вы вообще не хотите меня в своей жизни. И вы заодно. Я вам не верю…
- Так за каким чертом ты сюда приползла? - Коля навис над ней своим большим брюхом, красным, пьяным лицом. - Пришла с цветочками - «папа», «папа»… А на самом деле оскорбить просто хотела. Праздник нам испортить. Вся в маму: злобная и мстительная. И себе на уме. Иру нашла, обработала, на жалость взяла. Какая ты несчастная, больная, брошенная?! А кто твои лекарства оплачивает, кто путевку покупал, а? Кто сейчас сел с тобой за стол, как с родным человеком? Так я тебе скажу: никто, кроме отца, с калекой за стол не сядет. И права была Люда: не место тебе среди нормальных людей.
А дальше я в потрясении какие-то минуты фиксировала кадры, как механическая камера, потому что меня парализовало.
Марина поднялась, и ее руки вцепились в горло Коли. Он, видимо, не ожидал, что у нее могут быть такие сильные руки. Он держался за спинку стула, не пытаясь вырваться. Его лицо багровело, отекало, глаза наполнялись ужасом и бешенством.
- Люда, звони в полицию, - прохрипел он.
И эта идиотка позвонила, пока я пыталась оторвать руки Марины от горла ее отца.
Они приехали чуть ли не мгновенно. Наверное, мама знала, как надо вызывать.
Три черных робота. Два стали по обе стороны от Марины, третий потребовал ее документы.
Я протянула ее паспорт, который достала из сумочки. Сама взяла телефон и сделала несколько снимков, общих, лица полицейских крупно, Колю в рост, в шортах, которые спустились с раздутого брюха. Командир, проверивший паспорт, начал писать протокол со слов Коли и моей матери. Потом окинул взглядом еле стоящую на ногах Марину и что-то пробормотал насчет «поедем в отделение, будем разбираться».
- Минуточку, - громко заявила я. - Вы меня видите? Я - главный и единственный незаинтересованный свидетель. И это моя с матерью квартира. Прошу записать мои показания, я в любом случае доведу их до сведения вашего начальства и общественности. Я и снимки сделала.
А дальше я им открыла глаза. На то, что нетрезвый бугай на обычной кухне, где якобы случилась бытовуха, - на самом деле большой начальник ЖКХ Николай Васильев. Что он выгнал из своей квартиры в элитном доме жену с больной дочерью. Что она приехала с ним повидаться в день своего рождения, а он назвал ее калекой и заявил, что таким не место среди нормальных людей.
- Вы, конечно, в курсе, что это статья УК «дискриминация». А дальше он, этот самый Васильев, схватил стул за спинку, вот этой самой рукой, и занес его
