Убийца 20 лет назад - Александр Михайлович Расев
Уже доставая сигарету, я вдруг «врубился» – передавали какое-то важное сообщение. Прибавил громкость:
«…скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Со-вета СССР Леонид Ильич Брежнев».
Вот это да. Неслабо. Я даже поперхнулся. Так вот в чем дело! Он умер. Генсек. Наверное, в другое время это очень бы меня заняло, но сегодня… Подумал только: «Ну, и ладно. Что, у меня своих забот нет?»
Еда еще разогревалась, я прошел в комнату и взял телефонную трубку.
– Елена Францевна, – радостно прокричал, услышав знакомый, чуть хрипловатый голос. – Вы дома? Это здорово! Я прибегу?
– Здравствуй, Костик. Приходи, конечно, а я думала, ты работаешь. Не заболел?
– Да нет, у меня тут проблемы всякие. – По телефону ничего рассказывать не хотелось. Мне просто нужно было узнать дома Елена Францевна или нет. – Ну, так я скоро!
Мы попрощались, и я положил трубку. На кухню уйти не успел, телефон зазвонил прямо под рукой.
– Да. Алло!
– Не кричи, это я. – Звонил Гарик, мой старинный приятель. Мы знали друг друга столько лет, что казалось, будто бы по-другому и не было никогда. Впрочем, может, и не было. – Ты слышал?
– Да слышал.
– Что думаешь?
– А ничего. У меня своих проблем выше крыши. Ты где? – я решил договориться с Гариком о встрече и толком покумекать. Оказалось, он звонил из автомата недалеко от квартиры Францевны, и мы решили встретиться у нее.
Я сделал еще попытку пройти на кухню, но телефон зазвонил вновь. Это была Наталья.
– Костик, я иду к Елене Францевне. Ты там будешь? А то Зойки нет, Гарик куда-то пропал. Приходи, а? У меня такие неприятности. Конечно, и тебе несладко, но у меня прямо беда – пред-ставляешь, зачет провалила, теперь придется экзамен сдавать, а там столько всего, жуть!
– Наталь, – по привычке прервал я нескончаемый поток слов. – Помолчи немного, а? Я как раз собираюсь поесть и ехать туда же.
– Слушай, а у тебя найдется что-нибудь пожевать для меня? Я бы пиво принесла. – Идея встре-титься у меня и немедленно, видимо, привлекала Наталью больше, чем путешествие через полго-рода к Елене Францевне. Но я безжалостно пресек эти намерения, объяснив, что мы договорились встретиться с Гариком, да и еды у меня кот наплакал.
Нет, я не был жадным и последним куском с друзьями делился всегда, даже и не замечая, что он последний. Но стремление Натальи усесться за любой стол, если там была еда, и в то же время ничего не есть дома, хотя мама из ресторана приносила пищи и продуктов самого разного свойст-ва и имени немереное количество, (она работала там главным бухгалтером и, конечно, не упускала случая позаботиться о собственном доме), так вот, это стремление было нам всем слишком хоро-шо известно. Поглощала пищу Наталья с высокой скоростью, но не это было главным в процессе угощения. Наталью нужно было слушать, слушать активно, врубаясь в смысл того, о чем она го-ворила, сочувствуя и сопереживая. Причем, слушать надо было долго. Вынести это могла только Зойка. Поэтому свиданий с Натальей один на один никто из наших не жаждал. Интересно, думал я, а как она со своими хахалями? Так же тарабанит без конца? Впрочем, какая мне разница?
«Внутрисемейные» отношения в нашей компании построились довольно любопытно. Мы ак-тивно общались, обожали вместе гулять на праздники, просто бездельничать, уезжать за город на выходные, иногда напиваться, что называется, до поросячьего визга, иногда обходиться чаем или кофе, но почти не заводили «внутренних» романов. И не то чтобы не хотели этого принципиально, просто так сложилось. Личная жизнь каждого проходила на стороне. Мы многое друг о друге зна-ли, на многое не обращали внимания, над чем-то потешались, порой довольно жестоко, но в душу не лезли. Мы жили так, как жили.
Поев, я быстро оделся и поехал к Елене Францевне.
О ней надо бы рассказать особо. Но, может быть, не сейчас? Вы не против? Этот рассказ может получиться большим, нить повествования прервется, и я вынужден буду что-то пересказать, чтобы вы снова вошли в курс дела. Так что отложим знакомство до лучших времен.
Когда я приехал, Гарик и Наталья уже пили чай. В квартире было накурено, как всегда. Елена Францевна что-то рассказывала, Наталья молча слушала, Гарик курил, поглядывая на часы.
– Костик, проходи, садись, Я рассказываю о том, как сегодня до работы добиралась. Но это, на-верное, не так интересно. Что у тебя случилось? – Хозяйка квартиры повернулась в мою сторону, достала сигарету, положила ногу на ногу, поправив юбку, и приготовилась слушать.
Я достал из кармана переданную мне милиционером бумагу и протянул ей.
– Вы не скажете, что это такое?
Она взяла листок, достала с книжной полки очки и стала читать. Я разделся и сел между Гари-ком и Натальей.
– Ты здесь давно?
– Да нет, только пришли. Отец не появился?
– Нет. А тебе что, Наталья рассказала?
– Зойка прибегала. Наталья все больше о сессии.
– Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ». Откуда это? – Елена Францевна смотрела на меня напря-женно и очень серьезно. Она положила бумагу на стол, закурила. Во время моего рассказа не ска-зала ни слова, прикуривая одну сигарету от другой и машинально разглаживая рукой листок. По-том еще молчала некоторое время.
– Странно это все, – сказала после долгой паузы. – За одну эту бумажку можно уехать далеко. Очень далеко.
Меня прошиб холодный пот. Я вдруг понял, ЧТО сказал (или хотел сказать) мне милиционер.
– Вы считаете, это могло быть у отца, и его просто забрали на вокзале? Но откуда у него Сол-женицын?
– Не знаю.
Гарик встал, включил телевизор, причем довольно громко (Елена Францевна одобрительно кивнула головой) и снова сел.
– Сидите здесь и никуда не уходите. Я скоро приду. – Сказав это, совершенно неожиданно для нас, Наталья встала, быстро оделась и, остановившись у зеркала в прихожей, достала помаду и пудреницу.
– Ты куда? – недоуменно спросил я.
– Сказала, сидите. Я все узнаю и приду.
Я обратил внимание на то, что Елена Францевна как-то уж очень громко закашляла, а Гарик метнулся на кухню то ли за чайником, то ли за таблетками. Дверь за Натальей захлопнулась.
– Не понял, – я был в недоумении. Впрочем, как оказалось, не я один. Гарик стоял у окна и ба-рабанил пальцами по стеклу.
– Ты знаешь
