Людмила Милевская - Кто хочет спать с миллионером?
Галина знала, что подруга не лжет и говорит без иронии, искренне. Ей стало стыдно.
— Ладно, Далька, я не психолог, — виновато призналась она.
— Ты просто кусаешься.
— Да нет, я переживаю, что годы идут, а ты жизнь свою не устраиваешь.
— А ты устраиваешь?
— Вот именно. За тридцать обеим перевалило. Шутка ль сказать: вошли в возраст Христа. Ты хоть сына вовремя родила, а мне еще Линку растить и растить.
— Вовремя, — горько рассмеялась Далила, — не дожидаясь пятнадцати. Стыд мне и срам. Ладно, неплохо поговорили. За меня не волнуйся.
— А я волнуюсь.
— Ну, погоди, дай с духом собраться. От старого счастья не отойду, а ты меня в новое тянешь.
Галина изумленно воскликнула:
— Я тяну? Это не я, это ты, дорогая, тянешь. А нельзя нам тянуть! Время злейший враг женщин!
— Здрасте! Не могу я спешить, — взмолилась Далила. — Надо разобраться, чего хочу, а потом уже действовать.
— До свидания! Что там разбираться? Логика здесь не нужна. Любовь не математика, она познается методом проб и ошибок.
— А я как раз любви-то и не хочу. Мне не семнадцать, чтобы без всяких причин чего-то как-то хотеть. Любовь — это чувство, которое приходит само. Его не надо искать.
— А ты ищи себе мужика! Далила с жалостью уставилась на подругу.
— Что за каша в твоей голове? — устало спросила она.
— Обычная женская каша, — с гордостью сообщила Галина.
— Дурацкая каша, это я как специалист тебе говорю. Ты пойми, желание любым способом заполучить мужика — оно не твое. Тебе его навязали.
— Кто это навязал?
— Наше общество, кто же еще. Обществом управляют мужчины, им выгодно ажиотаж вокруг себя создавать. Этот ажиотаж везде: в кино, в литературе, в песнях и даже в танцах. Везде идет пропаганда идеи, что мужчина невероятно ценный объект, который женщина самоотверженно должна заслужить, завоевать, заманить, дабы он восхищался ею.
Галина прыснула со смеху:
— Самоотверженно. Ну и словечки ты подбираешь.
— Именно самоотверженно, — упрямо повторила Далила. — Рассчитывая на принца, женщина лишает себя всего: образования, карьеры, общественного признания, материальной независимости, а ведь все это жизнь и есть. А в твоем понимании жизнь — это обслуживание мужчины, угождение ему и охота за ним, как нас убеждает устаревшая мораль. И такие дуры, как ты, следуя старой морали, носятся за царями природы, косяками ходят вокруг них, а цари природы выбирают, перебирают: эта подойдет, а та не подойдет. Ноги не от ушей растут. Или подряд всех хватают и гаремы себе создают.
— И мы частенько имеем гаремы.
— Ну да, им назло, — уточнила Далила и сделала вдруг открытие:
— А на самом деле все в женской душе не так, женской душе не нужны лишь бы штаны.
— А что ей надо, женской душе?
— Любовь.
— А я про что! — вдохновилась Галина.
Далила горестно пояснила:
— Любовь не к мужчине, к себе. И прошу не путать любовь с эгоизмом. Не простое ведь совпадение, когда женщина не уверена в себе, ленива, цепляется за мужчину и при этом действительно целиком от него зависит. Он, разумеется, ею пренебрегает, унижает и даже бьет. И наоборот, женщина любит себя, уважает, и при этом она себя в жизни нашла, занимает приличный пост, деятельна, материально независима. Такая счастлива и желанна.
Галина ехидно вставила:
— Как Лиза твоя ненормальная.
— Отличный пример, — согласилась Далила. — Какая разница, женщина ты или мужчина? Каждый человек обязан проявить себя в обществе, обязан собой хоть в чем-то гордиться. А ты мне предлагаешь гордиться тем, что захомутала мужчину.
— А как же любовь в сексуальном смысле? Ее что же, по-твоему, нет?
— Эта любовь и есть то самое чувство, которое приводит нас, женщин, к мужчинам. Но она не должна делать из нас рабынь. Мы живем своей жизнью, они — своей, и вдруг пробегает искра, после которой наши жизни смешиваются в одну.
— Эт точно, — компетентно подтвердила Галина. Далила, нетерпеливо дергая ручку двери, с укором спросила:
— И что ты мне предлагаешь? Себя уговаривать: «Искра, появись! Появись хоть к кому-нибудь!» Так что ли? С таким же успехом я могу уговаривать себя захотеть красной икры тогда, когда я есть не хочу. Но зачем? Возникнет желание, тогда и поем. И здесь тоже можно себе сказать: «Все хотят красной икры, а я не хочу. Видимо, у меня что-то не так. Видимо, без икры я неполноценная и несчастливая». Ладно, что-то я увлеклась. Пока: Я опаздываю.
— Во дает! — поразилась Галина и, провожая подругу задумчивым взглядом, крикнула:
— Сейчас-то ты куда убегаешь?
— В клуб! — сообщила Далила, стуча каблучками по лестнице и стремительно удаляясь. — У тебя лекцию начала, у Елизаветы в клубе закончу.
— Вот и скажи мне спасибо!
— За что?
Галина свесилась с перил и, уже не видя подруги, крикнула:
— За разминку!
— Спасибо! — раздалось ей в ответ.
Галина вернулась в квартиру, плюхнулась в кресло и долго сидела в задумчивой неподвижности.
Перед ее мысленным взором проходила вся ее жизнь — жизнь, потраченная на поиск мужчины.
С детства ей говорили, что он, этот мифический принц, предел женских мечтаний. Мужчина для женщины — бог, который исполнит ее желания. А богу надо покорно служить — это суть, если снять красивую романтическую обертку о любви, пышной свадьбе, семье.
И Галина стремилась к мужчинам, искала их общества и доверчиво принимала мужскую игру. Жизнь мужчины — погоня за удовольствиями, и Галина так же жила. Она успевала попутно учиться, даже ученой степенью обзавелась, но все это не из искренней увлеченности, не для себя, а чтобы повысить свою ценность в глазах все тех же мужчин. Все для них: речь, остроумие, жесты, походка, одежда-прическа, пяточки-ноготки…
"Бог мой, — ужаснулась она, — сколько времени на это уходит! Я, как наложница из гарема, кому-то готовила свое тело, а для чего? Им что картошка, что каша, что Вера, что Маша. А я так старалась. И на карьеру, на настоящее дело не хватало ни времени, ни желания, ни сил.
А ведь могла бы!
Могла б…
Но все в прошлом".
Не подозревая о мыслях матери, Ангелина ползала по ковру, катая шар с рыбками, принесенный Далилой. Галина взяла на руки дочь, прижала ее к груди и зло прошептала:
— Я уже неисправима, будем спасать тебя. Тебе повезло с крестной. Слушайся ее, мое солнышко, она умная. Ей легче живется. У нее все по полочкам.
Глава 20
А у Далилы тем временем с полочек все слетело. От подруги она уходила в ужасном смятении.
"Галина права, — размышляла Далила, — женщине нужен мужчина. Плохо ей без него. Пройдет время, люди станут богаче, женщины осознают несправедливость своего положения, они выйдут из семейной зависимости и смело войдут в общество, в его жизнь. Они обретут уверенность, а уверенной женщине значительно меньше нужен мужчина. Женщина сама научится делать себя счастливой.
Да, все это будет.
Когда-нибудь.
Но нынешним женщинам не легче от таких перспектив. Им, умным, красивым, заботливым, плохо сейчас. Не хватает достойных мужчин, на которых их с детства настроили, запрограммировали.
Без мужчин современным женщинам ну никак!
И мне плохо, — заключила Далила, — я, образованная и самостоятельная, воспитана на старой морали, которая убеждает меня: ты придаток мужчины.
И вот я, придаток, беспомощно озираюсь по сторонам в поисках своего основного.
А основного-то нет! Его на всех не хватает!
Ужас!
Мрак!
Полнейшая безысходность!"
Этим вечером в клубе Далила впервые передала Елизавете Бойцовой свой разговор с Галиной Семеновой. Раньше такого она себе не позволяла, считая, что это сплетни — так это называется. А теперь и сама уже сплетничает, вот как Галка ее достала. Зацепила ее за живое.
Елизавета слушала с пониманием, а когда Далила, исчерпавшись, умолкла, воскликнула:
— Дура она, Галка твоя!
Далила обиделась за подругу:
— И вовсе она не дура. В чем-то Галина права.
— В чем она права? — возмутилась Елизавета и неожиданно согласилась:
— Действительно, что это я на нее нападаю? Вот она, пресловутая женская «солидарность»! Мужики друг за друга горой, всегда войдут в понимание, а мы, бабы, готовы друг дружку сожрать! А знаешь почему?
— Почему?
— Потому, что мужчины нас между собой и стравливают. Сначала они делают нас беспомощными, а потом пользуются нашей беспомощностью. И заметь, они из-за нас все реже и реже вздорят, а мы за них готовы родной сестрице в глотку вцепиться. Ладно, Галка твоя, она же рабыня, но я-то! Я-то кобылка вольная! Понимать бы должна. Надо! Надо бороться за женское равноправие! — патетически воскликнула Елизавета.
Далила вспылила:
— Чушь! Равенство между женщиной и мужчиной — нонсенс! Давайте проведем равенство между огнем и водой, между небом и землей!
— Ах вот как ты заговорила!
— Да, я заговорила. Не все же тебе здесь говорить, вождь ты наш и кумир. Огонь и вода не равны по определению, но это не значит, что они должны воевать. Супружество воды и огня… Тьфу!