Наталья Александрова - Много денег из ничего
К немалому Лениному удивлению, «объект» оказался хорошим водителем. Он вел машину очень быстро, часто нарушая правила, если поблизости не было гаишников, лихо обгоняя и подрезая другие машины, проскакивая перекрестки на желтый и даже красный свет и постоянно превышая скорость. Такое лихое поведение за рулем не слишком вписывалось в образ законопослушного зануды, возвращающегося домой ровно в восемнадцать часов…
Скоро бежевые «Жигули» выехали на Исаакиевскую площадь. Серафимин зять припарковал машину среди многочисленных иномарок и направился к Мариинскому дворцу, где размещается городское Законодательное собрание. Леня проследил за тем, как тот прошел в служебный подъезд, переждал полминуты и вошел следом.
– Пропуск! – приветствовал его рослый охранник с доверчивым лицом серийного убийцы.
– Послушай, брателло, – с ленивой растяжкой проговорил Маркиз, картинно растопырив пальцы, – щас сюда передо мной мужик зашел… такой с виду кислый, в сером плаще… вроде я его конкретно признал, мы с ним в девяносто восьмом на шконках загорали…
– Пропуск! – рявкнул охранник, побагровев. – А если нет пропуска, так вали отсюда живо, пока я старшего не вызвал! Ты понимаешь, куда вперся? Это тебе не кабак!
– Ты че, конкретно, с ходу заводишься? – Леня немного отступил и угрожающе наклонил голову. – Ты че, в натуре, не по делу быкуешь? Лимон сам быковать получше тебя умеет! Лимон тебя как человека спросил, а ты сразу на понты! Лимон че, не понимает, что ты при работе? Лимон все понимает! Лимон сам бодигардом был при крутом авторитете!
– Какой лимон? – переспросил охранник.
– Ну, я Лимон! Кликуха у меня по жизни такая. Я же все реально понимаю, за все надо платить. .. вот, держи зелень…
Леня сунул в руку охранника купюру с портретом американского президента и понизил голос:
– Ты только скажи – это ведь передо мной Толян Конопатый через твою вертушку прошел? Я же его как облупленного помню, из одной миски во Владимире баланду жрали!
Получив деньги, охранник моментально подобрел и проявил готовность к контакту с щедрым, хотя и не очень воспитанным посетителем. Однако ничего обнадеживающего он сообщить не мог:
– Что-то, я извиняюсь, ты, парень, путаешь. К нам не берут, ежели кто сидел. Даже по мелочи.
– Так че, конкретно, выходит, это не Толян Конопатый? – видимо расстроился Леня.
– Не Толян, – подтвердил охранник, – я ж его хорошо знаю. Это Костя Черепков, он здесь курьером работает.
– Курьером? – удивленно переспросил Маркиз. – А вид реально такой, как будто он крутой начальник! И не подступись, блин, к нему!
– Курьером, – повторил охранник, считая, что за полученные деньги должен хотя бы поговорить с посетителем.
– Значит, не Толян, – с грустью проговорил Маркиз, – а с виду так похож – просто одно лицо! – и он неторопливо, вперевалку, как полагается уважающему себя «братку», покинул помещение.
Теперь предстояло ехать на Мойку, чтобы разобраться, какое отношение квартира Ведерниковых имеет к Ирине Соловьяненко.
Припарковать машину на набережной Мойки оказалось практически невозможно, был занят чуть ли не каждый свободный сантиметр. Леня с трудом нашел место для машины в одном из соседних переулков и пешком дошел до дома Ведерниковых.
Красивое здание начала девятнадцатого века, как это часто бывает в историческом центре, было частично заселено обеспеченными людьми, но в нем еще хватало и запущенных коммуналок. Это было видно по окнам: на втором, третьем и четвертом этажах окна были оборудованы современными стеклопакетами (которые, кстати сказать, не очень-то подходили к облику старинного здания), а на первом и пятом этаже красовались давно некрашенные облезлые рамы. Кое-где выбитое стекло заменяла фанерка, сквозь давно немытые окна виднелись вылинявшие занавески, а из одного окна на пятом этаже свешивалась красноречивая авоська с водочными бутылками.
Леня подошел к входной двери, оборудованной самым примитивным кодовым замком, и применил давно известный способ: взглянув на кнопки замка в боковом освещении, определил, какие из них больше вытерты прикосновением пальцев.
Метод вполне оправдался, дверь распахнулась, и Маркиз оказался перед двухтумбовым столом, за которым восседала крупная полная женщина пенсионного возраста с вязанием в руках.
Отложив вязание и спустив очки на кончик носа, она окинула Леню недоверчивым взглядом и раздраженно проговорила:
– Опять прутся! Сколько раз говорила – нету Люськи, посадили ее, слава богу, теперь не скоро выйдет! Так нет – прутся и прутся! Ни стыда у людей, ни совести! Ищи себе другое место! А то живо милицию вызову, у меня для этого специальная кнопка имеется!
– Мадам, вы меня приняли за кого-то другого! – проговорил Леня, галантно шаркнув ножкой. – Я не знаю никакой Люськи и не имею ни малейшего понятия, в чем вы меня подозреваете.
– Не знает он Люськи! – продолжала возмущаться консьержка. – Знаю ведь, что за дозой приперся, наркоман несчастный! Ну, ничего, скоро последних гопников расселят, поселятся приличные люди и поставят здесь дверь нормальную, чтобы неповадно было всяким шляться…
– Мадам, уверяю вас, вы ошибаетесь! Мне нужна вовсе не Люська, а Константин Максимович Ведерников, по весьма срочному и неотложному делу.
Консьержка снова оглядела посетителя и с сомнением проговорила:
– К Константину Максимовичу, говоришь? Ну, тогда прощения просим… если которые сами дверь открывают, так это к Люське за дозой. Так что извиняюсь, если ошиблась. А вы, значит, к Константину Максимовичу? Так нету его… они же с супругой в Америку уехали, уж месяц как нету.
– Месяц? – удивленно переспросил Маркиз. – Как же так? Мне дали их адрес в кошачьем клубе, сказали, что у них замечательная кошечка, невеста для моего котика. Я хотел познакомиться, договориться с ними, так сказать, о помолвке, а вы говорите – они уехали! Неужели и кошечку с собой увезли?
Нет, – консьержка откинулась на спинку стула, приготовившись к долгому разговору, – кошечку они оставили, нельзя с кошечкой, а за ней Вера Николаевна присматривает, экономка. Приличная женщина, не чета нынешним! Только она без хозяев с вами ни за что говорить не станет насчет кошечки, такой у них порядок. И то сказать – зачем вам такая кошка? Кому только такие нравятся? Я раз видела – худая, одни кости, и голая– вся, как крыса… то ли дело – сибирская или уж, куда ни шло, ангорская. У этих хоть шерстка есть…
– А сейчас-то Вера Николаевна дома? – поинтересовался Маркиз.
– Нет, я ее ни сегодня, ни вчера не видала, – консьержка снова взяла в руки вязанье, давая Лене понять, что аудиенция закончена.
– Как же, выходит – кошка там одна, без присмотра?
– Только у меня и дел – о чужих кошках беспокоиться!
Леня вышел, понимая, что больше ничего он от этой тетки не добьется. Отойдя от подъезда, он перешел на другую сторону Мойки, остановился и пригляделся к окнам третьего этажа, где располагалась квартира Ведерниковых. Занавески на окнах были задернуты, но на одной из них мелькал смутный отсвет, какой отбрасывает работающий телевизор.
– Значит, ни вчера, ни сегодня ее не было, – удовлетворенно проговорил Леня и направился к своей машине. Там он достал заветный чемоданчик с гримом и занялся своей внешностью. Ватные шарики, засунутые под щеки, тональный крем, пышные рыжие усы, накладные брови и ярко-рыжий парик сделали его неузнаваемым. Он надел форменную куртку с надписью «Кабельная сеть» и снова направился к дому Ведерниковых.
На этот раз он принялся колотить в дверь.
Консьержка изнутри подала голос:
– Чего тарабанишь? А как я сейчас милицию вызову!
– Кабельная сеть! – рявкнул Леня. – Позапирались тут! Мне заявка поступила обрыв сети найти и ликвидировать, а они тут двери запирают! Обязаны доступ к кабелю обеспечивать!
Дверь со скрипом открылась, и знакомая тетка появилась на пороге.
– Ну чего стучишь, чего кричишь? Чего тебе надо?
– Кабельная сеть! – недовольным голосом повторил Маркиз. – В вашем доме обрыв кабеля, а мне внутрь не попасть! Развели дверей! Следующий раз не приму заявку, сидите тут без телефона!
– Ну ладно, ладно, чего расшумелся? Заходи, смотри, чего надо.
Леня с мрачным и решительным видом ввалился в подъезд и направился к распределительной коробке, которую заметил при первом своем посещении. Открыв коробку универсальным ключом, он встал так, чтобы загородить ее от консьержки, и подключил к кабелю переносный телефонный определитель. С третьего раза попал на телефон Ведерниковых, установил на клеммы подслушивающее устройство и закрыл коробку. Развернувшись, Леня сообщил наблюдавшей за ним консьержке:
– Так и есть, у вас был обрыв! Ну, теперь все в порядке.
– Ну вот, – сообщил он консьержке, пытавшейся заглянуть через его плечо, – все сделано, мамаша. Пользуйтесь! По-хорошему бы положено меня, конечно, отблагодарить за работу…
