Екатерина Вильмонт - У страха глаза велики
– А Поль что, в кафе вообще не заходил?
– Заходил, но быстро ушел. Это была его собственная светлая идея! – сказал Ален. – Но когда эти типы пришли, его там уже давно не было.
– Но кто-нибудь все же мог его с вами видеть? – допытывалась Степанида.
– Кто-нибудь, наверное, мог, – задумчиво проговорила Ася и вдруг похолодела. – Слушайте! – воскликнула она. – А что, если он вернулся в кафе и спросил хозяина, не видел ли он с нами парня, который украл листок? Может, он именно поэтому и перестал следить за нами?
– Значит, он все-таки узнал вас? – завопила Степанида.
Все растерянно переглядывались.
– Погодите паниковать! – сказала Матильда. – Ведь еще не факт, что он вернулся в кафе! И не факт, что хозяин видел и узнал Поля. Скорее всего нет!
– А если узнал? – испуганно пробормотал Поль.
– Ну, допустим, узнал. Допустим! И что из этого? Как он может быть уверен, что это мы? И с какой стати ему нас подозревать, я имею в виду Асю и себя? Не тех девушек в восточных нарядах, а нас? Откуда он знает, что это мы? Он поездил за нами, и что? В лицо он нас не видел! Это точно! Так что связать концы с концами он по определению не может! – горячилась Матильда.
– Хорошо бы, – проворчала Степанида.
– Какой же я болван, – сокрушенно проговорил Поль. – Если что-то случится, я себе до смерти не прощу... Но я же хотел как лучше...
– Да ладно вам в панику впадать! – прервала их Ася. – Матильда, пойдем придумаем что-нибудь на ужин, а то Степанида с голоду помирает и я тоже!
– И я! – улыбнулся Ален.
Девочки довольно быстро приготовили неплохой ужин, и после еды все страхи показались сущей ерундой.
Степаниде позвонила Маша.
– Ну как ты? – спросила она. – Как съездила?
– Потрясно! Завтра расскажу. А что у тебя?
– Степа, я спросила у дяди про визитную карточку...
– И что?
– Он спросил, где я ее взяла. Я сказала, что нашла на полу. Он как-то удивленно пожал плечами и сказал: «Странно, я выкинул ее, еще когда мы с тобой были во „Фруктовом раю“.
– Ага, понятно! И это все?
– Нет, не все. Я спросила, кто он такой, этот Холщевников, а дядя сказал: «Самый плохой человек из всех, кого я знаю. Настоящий преступник. Забудь о нем». И все.
– Плохой, значит?
– Самый плохой! Так что, Степа, та записка, которую ты в Москве нашла, никакой не розыгрыш.
– Понятно, Маш, а когда твой дядя уезжает?
– Послезавтра уже.
– А почему, не сказал?
– Нет. Говорит, дела.
– А как ты думаешь, если с ним поговорить откровенно, он может нам помочь?
– Помочь? В чем?
– Сама еще не знаю...
– Не думаю, а вообще-то... Он, по-моему, боится этого типа. А вы еще что-то про него узнали?
– Да нет... Маш, а среди его парижских знакомых нет человека по имени Борис?
– Борис? Что-то я не слышала... А кто это?
– Маш, давай завтра в десять встретимся в сквере и пойдем куда-нибудь погуляем, а?
– Давай. Но ты мне расскажешь новости, да?
– Обязательно!
– Тогда договорились! Пока!
– Пока.
Степаниде не захотелось возвращаться к старшим, и она пошла в свою комнату. Почему-то на душе у нее было тревожно. Эти большие дуры и дураки таких глупостей наделали... С одной стороны, действительно, подозревать их в чем-то нелепо, но если такое подозрение все же закралось у Холщевникова, то что он может предпринять? Нанять кого-то следить за ними? Запросто, но что он надеется выяснить? «А может он, к примеру, узнать, что я общаюсь с Машей, племянницей его знакомого, который к тому же его не слишком обожает. Черт, это и впрямь может только укрепить подозрения! Значит, никаких встреч с Машей и ее дядей! Придется утром что-нибудь Машке наврать. Или же попросить ее прийти сюда, это безопасно, мало ли какие девочки сюда ходят, хотя нет, если он решит проследить и за ней... Ну и дела! Значит, о Маше пока лучше забыть. Полю и Алену тоже тут нельзя показываться! Они ведь были в своем обычном виде! Выходит, единственное, что мы можем завтра себе позволить, это любые прогулки по Парижу втроем. И только! И пускай за нами хоть весь день таскаются люди Холщевникова, мы будем вести себя нормально, и тогда, быть может, нас оставят в покое. Что еще может сделать Холщевников? – рассуждала Степанида. – Он может попытаться разузнать о нас у Оксаны Семеновны. Стоп. Вот это было бы ужасно! Оксана Семеновна, судя по всему, особым умом не блещет и запросто может поделиться со старым другом восторгами по поводу детективных успехов этих славных девчушек, Аси и Матильды! И вот уж тогда...»
Степанида вскочила и бросилась в комнату, где «дураки и дуры» о чем-то мило беседовали.
– Степка, ты чего? – удивилась Матильда. – Мы думали, ты уснула!
– Уснешь тут с вами! Я все обдумала! И пришла к выводу...
– Да, и к какому? – усмехнулся Ален.
– А к такому, что вам надо поскорее отсюда сматываться!
– Что? – опешила Ася.
– Я сейчас все объясню!
И Степанида подробно изложила им свои соображения.
– Ну ты даешь! – ахнула Матильда. – Я с самого начала говорила, у тебя криминальный талант! Ты в этом так соображаешь! Аська, она ведь права, верно?
– Права! На все сто! Ребята, вам пора! – встревожилась Ася. – Если за вами будет «хвост»...
– Оторвемся! – уверенно заявил Ален.
– Вместе вам нельзя появляться! – воскликнула Матильда. – А Поля к тому же надо переодеть!
– Переодеть? – возмутился Поль. – Во что, интересно?
– Не проблема, переоденем, загримируем, бороду наклеим, – отмахнулась Ася. – Тогда, кстати, сможете уйти вместе.
– Нельзя было тут машину ставить, – сообразила Матильда. – Эх, какого дурака сваляли.
– Девочки, вы это всерьез? – недоуменно спросил Ален.
– Еще как всерьез!
– Вы и вправду думаете, что за вами могут установить слежку?
– Запросто!
– Невероятно!
– А что уж тут такого невероятного? Ты забыл, как сегодня днем за нами ехал «Ситроен» Холщевникова? – закричала Ася.
– Черт побери, действительно... Ладно, гримируйте Поля. Мне не терпится проверить вашу идею.
– Если «хвоста» за тобой не будет, это еще ничего не значит, – заметила Степанида. – Слежку могут начать с завтрашнего дня. Скорее всего.
– Нет, с вами рехнуться можно!
– Не с нами, а с вами! – огрызнулась Матильда. – Если бы Поль не сглупил, мы бы спокойненько жили себе, и никто бы на нас не обратил внимания.
– Но я ведь уже покаялся! Сколько можно! – воскликнул в отчаянии Поль. Он поклялся себе, что больше и близко не подойдет к этим сумасшедшим девчонкам. Ну их к дьяволу! Вечно с ними что-то случается. В прошлом году одну из них чуть не пристрелили, по чистой случайности она осталась жива, и теперь вот...
– Хватит! – хлопнула ладонью по столу Ася. – Сейчас нам надо сохранять спокойствие, а вы все впали в истерику. Черт знает что!
– Ты права, подруга! – сказала Матильда.
– Все, я пошел! – заявил возмущенный Поль.
– Спятил, да? – преградил ему дорогу Ален. – Если ты выйдешь отсюда как есть, считай, ты подписал девчонкам смертный приговор! И себе, между прочим, тоже! И даже скорее себе, чем им!
Поль замер.
Через двадцать минут из дому, прихрамывая, вышел пожилой мужчина с окладистой каштановой с проседью бородой, в довольно большой фетровой шляпе с широкими полями. Он опирался на массивную трость с набалдашником слоновой кости и направился в сторону метро. С балкона за ним наблюдала Степанида. Но ничего подозрительного она не заметила.
– Никто за ним не шел! – сообщила она через несколько минут, вернувшись в гостиную. – А вещи-то он вернет?
Ален расхохотался.
– Вернет, вернет, не беспокойся.
– Как же, не беспокойся, скоро вот Игорь Васильевич приедет, что мы тогда ему скажем?
– Да говорят же тебе, вернет он все! – заметила Матильда. – Он же не вор. Дурной только...
– Ну что ж, пора и мне восвояси, – сказал Ален.
Девочки не стали возражать. Он простился с ними и сбежал вниз. Подошел к машине, огляделся. Ничего подозрительного он не приметил. Сел за руль и покатил по улице. За ним никто не поехал. Порядок, девчонки просто перетрусили. Все не так страшно! По дороге он частенько поглядывал в зеркало заднего вида, однако «хвоста» не было. Из дому он сразу позвонил девчонкам и сказал, что все спокойно.
– Это еще ничего не значит, – довольно зловеще проговорила Степанида, когда Ася закончила разговор с Аленом. – Следить начнут с утречка.
– Ты так говоришь, как будто уверена, – заметила Матильда.
– Почти что уверена, – вздохнула Степанида. – И еще... Ася, позвони Оксане Семеновне, предупреди, чтобы не распространялась про ваши подвиги.
– Ну нет, – покачала головой Ася, – если я ей такое скажу, она пристанет ко мне с расспросами, и я до завтра от нее не отвяжусь.
– Аська, но если она и вправду разболтает, а? – осторожно заметила Матильда.
– Да что вы от меня хотите? Чтобы я ей рассказала, какой у нее милый и симпатичный дружок, да? А если он к ней вздумает сунуться, тогда как? Кстати, я вовсе не уверена, что она знает что-то о наших, как ты выражаешься, подвигах. Мама – и то половины не знает, а уж Оксана может и вовсе ничего не знать.
