Логунова Елена в «Эксмо» - Кактус Нострадамуса
– Кто?! – я поперхнулась кофе.
– Человек от пластиков. Ну, из отдела пластиковых карт.
– Спец по пластику, – пробормотала я и посмотрела на Трошкину.
Увидев мои большие глаза, она сделала такие же, но не оторвалась от телефонной трубки.
– Так вот, этот самый спец по пластику в субботу утром провел очень своеобразную оптимизацию, – продолжил Владимир Леонидович, не обратив внимания на мое волнение. – Он под завязку набил банкомат пятитысячными и тысячными купюрами, вовсе не использовав сотенные и «пятисотки». Конечно, случаются ошибки, и путаница с номиналом и кассетами – это классика жанра, но согласитесь, ограбление в тот же день – совпадение очень странное.
– Как его завали? То есть зовут? Кассира этого?
Я сообразила, что прошедшим временем глагола чуть не выдала свою избыточную осведомленность.
– Михаил Поливанко.
Победный возглас «Я так и думала!» пришлось задавить куском пирожного.
Пока я жевала, Владимир Леонидович рассказал, что преступный Поливанко с понедельника не ходит на работу и не отвечает на звонки – прячется, но полиция его ищет.
Я обещала подумать, как свести к минимуму моральный ущерб от предательства кассира, отказалась от ужина с французским шампанским (далось им это шампанское!) и с трудом спровадила кокетливого старца восвояси. Мне не терпелось поделиться новостью с Трошкиной.
– Безнадега, – резюмировал капитан Егоров, передав майору Кулебякину картонную коробку из-под обуви.
В ней, как в гробике, покоился мобильный телефон с разбитым дисплеем.
– А вот симочку я того-этого, и она очень даже вполне.
Капитан Егоров имел привычку строить фразы без глаголов, но старые товарищи понимали его без труда.
– Просушил? – Недолго думая Денис Кулебякин выщелкнул из своего мобильника родную «симку» и вставил чужую. – Посмотрим…
– И послушаем, – хмыкнул при звуке раздавшегося звонка младший эксперт-криминалист Зуев, с прищуром изучающий дактокарту на мониторе компьютера.
– Контакт! – обрадовался Егоров.
Кулебякин удивленно посмотрел на верещащую трубку, приложил ее к уху и выжидательно кашлянул.
– Здравствствуйте, могу я услышать Анку? – поинтересовался очень вежливый девичий голос.
– Анку? – повторил майор.
Телефонный аппарат с разбитым дисплеем извлекли со дна реки вместе с мертвым телом мужика в цивильном костюме. В кармане его куртки и находился мобильник, о котором сыщикам хотелось думать, что он принадлежал погибшему. Какая еще Анка?!
– Мне нужна Анка, подруга Лизы, – словно услышав невысказанный вопрос, объяснила очень вежливая девушка.
– Какая еще Лиза? – это Денис уже вслух спросил.
Вежливая девушка замялась. Кажется, прояснять личность Лизы ей не хотелось.
– А вы-то кто? – спросил майор.
– А вы? – парировала девушка, переставшая быть вежливой.
– Я Анкин друг, – уклончиво ответил Денис, прекрасно понимая, что, если он честно скажет: «Я майор Кулебякин, главный эксперт УВД города», беседа прервется. – Она вышла, будет позже, скажите, что ей передать? Кто звонил?
– Вот я позже и перезвоню, – ответила нахалка и положила трубку.
– Номерочек надо бы того, да? – предложил капитал Егоров.
– Пробей, – согласился Денис и машинально посмотрел на входящий номер.
А номер был такой знакомый!
– Нет, стой! Не надо. Я сам, – Денис спрятал руки с телефоном за спину.
– Сам так сам, – согласился Егоров и вернулся на место.
Майор Кулебякин слишком резко – пластмасса крякнула – разъял корпус телефонного аппарата, выцарапал изнутри чужую SIM-карту и затолкал на место свою. Стиснув мобильник в кулаке, как гранату, он вышел из кабинета со словами: «Я на минутку».
– Он на минутку – что? – продолжая рассматривать узор из папиллярных линий, с дотошностью, свойственной всем экспертам, и непосредственностью, свойственной всем младшим, поинтересовался младший эксперт Зуев.
– То! – веско ответил капитан Егоров. – На минутку – значит, на минутку. А если и на две, то не наше дело. Кто тут начальник, ты или майор? Не это самое, салага.
– Понял, – беззлобно согласился Зуев, и вправду уловивший общий смысл безглагольных конструкций: сидеть и не вякать.
Майор Кулебякин вышел во двор, пересек просторный плац и внедрился в группу древних несгибаемых турников и рукоходов, позабытых-позаброшенных в связи с открытием в управлении современного тренажерного зала.
Убедившись в том, что на площадке он один как перст и никто не сможет подобраться к нему незамеченным, Денис нашел в телефонной книжке своего мобильника номер, лирически обозначенный нежным словом «Невеста». Не медля, он нажал кнопку вызова и в ожидании отклика скроил такую зверскую физиономию, что с ближайшего дерева в панике сорвалась компания излишне впечатлительных ворон.
– Милая, – с задушевностью, разительно не соответствующей гримасе, произнес майор Кулебякин в телефонную трубку. – Где ты? Нам нужно встретиться, и срочно.
– Что я узнала, Алка! Спец по пластику – это не танцор и не хирург! Это работник отдела пластиковых карт в «Бетабанке»! – возбужденно сообщила я Трошкиной, выпроводив с турецкого берега кокетливого старца Леонидовича.
– Почему именно в «Бетабанке»? – машинально уточнила Алка и осеклась. – Что?!
– Да, – я глубоко кивнула. – Михаил Сергеевич Поливанко работал в «Бетабанке»! Более того – он был пособником грабителей, укравших банкомат! И еще более того – он пропал, и даже полиция не может его отыскать!
Трошкина присвистнула.
Свист был тихий, печальный, бесследно растворившийся в зловещей тишине. Так уныло и обреченно свистят на плите чайники одиноких стариков, к которым никто никогда не приходит на посиделки с пирогами. Мне не нужно было объяснять, что означает этот свист, я и сама понимала: маловероятно, что кто-то найдет кассира Поливанко живым и здоровым. Похоже, те пугающие снимки, которые прислали Лизоньке, никакая не постановка.
Проверяя себя, я проговорила вслух:
– Поливанко связался с преступниками и помог им ограбить банк, а они его избили и убили, утопив, как котенка, в ведре. Возможно, не хотели делиться награбленным или просто пытались оборвать ниточку, за которую непременно потянет следствие. Это понятно. Непонятно, зачем пошаговые фотографии убийства Поливанко прислали Лизоньке?
– Неужели Лизонька тоже как-то связана с преступниками? – усомнилась Алка. – Такая приличная дама, жена банкира…
– Вот оно! – я громко хлопнула в ладоши.
Чернокудрый официант, пробегавший мимо нас с подносом, резко затормозил.
– Это была моль! – с претензией сказала я в ответ на безмолвный вопрос в его больших сливовых глазах. – Пойдем отсюда, Алка, тут не чисто.
– Да, дело нечисто, – согласилась Трошкина, послушно семеня за мной к выходу.
На ступеньках я подхватила низкорослую подружку под руку, чтобы подтянуть ее повыше, и зашептала ей в ухо:
– Трошкина, тут все связано!
– Я бы даже сказала – сковано! – задергалась Алка, пытаясь вывернуться из моих цепких рук. – Пусти, мне неудобно! Ты вывихнешь мне плечо!
– Я себе чуть мозги не вывихнула! – фыркнула я, отпуская хныксу. – Подумаешь, плечо! Трошкина, а ты знаешь, какая у Лизоньки фамилия? Случайно не Горохова?
– Не знаю, а что? Это важно?
– Отдай мой телефон.
Я забрала у Алки свой мобильник, позвонила домой и без предисловий спросила Зяму, удачно снявшего трубку:
– Зямка, покойница Лизонька была замужем за Гороховым, да?
– Да, а что?
– За тем Гороховым, который президент «Бетабанка»?
– Да, а что?
– Понятно.
Я выключила телефон и со значением посмотрела на Алку. Судя по выпяченной челюсти и наморщенному лбу, она ухватила суть и гениально сформулировала ее:
– Значит, Лизонька, которая утонула в бассейне, была супругой президента банка, который был ограблен при содействии кассира Поливанко?
– Да, а что?
Мне было интересно, какие она сделает выводы.
– Ты не думаешь, что мы должны передать следователю телефончик Лизоньки с фотографиями Поливанко?
– По-хорошему, надо бы, – неохотно согласилась я. – Но что-то внутри меня говорит о том…
– Это не внутренний голос, это твой мобильник, – невежливо оборвала меня Алка. – Может, ответишь?
И я ответила:
– Да, а что?
– Милая, – обласкал меня голос любимого мужчины. – Где ты? Нам нужно встретиться, и срочно.
– Да, а что? В смысле, что случилось?
– Нечто крайне важное, но это не телефонный разговор. Я сейчас приеду, ты где?
Я занервничала.
Нельзя сказать, что у Дениса не возникает желания проводить время с любимой девушкой. Возникает, и еще какое! Но так внезапно? И в служебное время?
– Тут что-то не так, – предупредил меня внутренний голос.
Я сморщила нос – это у меня гримаса глубокой задумчивости.
– Кто это? – преувеличенно артикулируя, одними губами спросила Трошкина, встревоженная моим беспокойством.
