Дарья Донцова - Ночной кошмар Железного Любовника
– Вероятно, мать о тебе заботится и очень огорчится, если ты что-то нехорошее задумаешь, – продолжала я.
Саша засмеялся.
– Все матери одинаковые. Мою вот на шапке переклинило. Только на улицу соберусь, кричит: «Голову прикрой, а то простудишь, менингит получишь». И зимой, и летом одно твердит. Я уж с ней сто раз ругался, потом перестал. И еще она постоянно дудит: «Сначала на ноги встань, потом детей заводи. Не женись раньше тридцати». Сама-то меня родила, когда ей шестнадцать стукнуло. Во как!
Я набрала полную грудь воздуха и начала фантазировать:
– У меня тоже есть сын. Ванечка хороший мальчик, но в последнее время он какой-то странный, по вечерам куда-то уходит, возвращается вроде расстроенный или усталый. На мои вопросы отвечает: «Все о’кей». Я забеспокоилась, решила узнать, где он все время пропадает, пару раз пыталась за сыном проследить, но теряла его в толпе на рынке. А сегодня увидела, как Ванечка входит в магазин «Наука и техника» да прямиком за цветастую занавеску ныряет. Я подождала, пока он уйдет, мальчик не долго внутри задержался, и попыталась выяснить у старого китайца, который бдительно стерег вход в комнату, что там находится. Старик соврал про ателье, но взять у меня блузку на переделку отказался. Очень тебя прошу, если можешь, хоть намекни, чем люди в лавке Ли Ваня тайком занимаются. Представь, как бы твоя мама испугалась, поняв, что ты попал в дурную историю.
Лицо Саши разгладилось.
– Успокойся, ничего страшного. Ли владелец банка.
В первую секунду я не поняла, о чем речь:
– Китаец торгует консервами? Какими-то редкими продуктами? Мясо животных, занесенных в Красную книгу? Галлюциногенные грибы?
Саша захихикал.
– Ну ты точно как моя мама Ритуля. Та тоже все вверх ногами любит переворачивать. Ли держит обычный банк, с деньгами. На рынке торгует много приезжих – вьетнамцев, китайцев, таджиков. Все они заработанное бабло семьям отправляют, но идти в официальные конторы не хотят, дорого очень, процент большой за услуги берут. Но, главное, там паспорт надо показать и регистрацию, а в Ковалеве полно нелегалов. Вот и бежит человек к Ли. У старика все схвачено. Знаешь, как система работает?
Я отрицательно покачала головой.
– Сейчас объясню! – воодушевился Саша. – Допустим, тебе надо передать сто долларов бабке в Китай. Приходишь к Ли, называешь фамилию, имя и адрес родственницы, а он тебе отвечает: «Хорошо, завтра сделаю». На следующий день Ли берет твои денежки и предлагает: «Звони бабушке». Набираешь старухин номер, а та кричит: «Спасибо, внучек, какой ты заботливый!» А все очень просто: Ли велел своему человеку в Китае принести твоей бабке стольник, а потом забрал твой плюс маленькую наценку за услугу. Старик не жадный, цену не задирает, к нему весь рынок ходит, и местные жители пользуются. У китайца повсюду свои люди есть, даже в Америке. Одна тетка хотела своей дочке в Нью-Йорк деньги отправить. Ли совсем не удивился и вмиг грины через океан перебросил. А еще у него можно ячейку арендовать.
– Ячейку? – переспросила я. – То есть маленький сейф?
– Ага, – подтвердил Саша. – Абонируешь у Ли железный шкафчик, платишь рубли, и пользуйся. В той комнате, перед которой Ли за столом сидит, хранилище. Но есть проблема: свободными отсеки редко бывают. На рынке воруют часто, и где заработанное держать? Народ ломится в банк к китаезе. У Ли надежнее, чем в Швейцарии. Ты с сыном в большой квартире живешь?
– В однушке, – на всякий случай соврала я. – Ваня на кухне на диванчике спит.
– Так я и думал, – обрадовался Саша. – Успокойся, ничем плохим твой пацан не занимается. Небось он тебе на подарок деньжата копит, на рынке калымит и у Ли кэш прячет. Дома-то ему заначку не заховать, ты ее стопудово найдешь и весь сюрпрайз парню поломаешь. Я сам так поступал, когда маленький был. В восьмом классе прибежал на базар, договорился с теткой, которая собачьим кормом торгует, и ворочал у нее мешки да банки. С работниками хозяева каждый день расплачиваются, вот я и летел к Ли, прятал рублики. У нас с матерью тоже однушка, мама моя Ритулька женщина аккуратная, раз в неделю фатерку убирает, ну точно бы на мою кассу наткнулась. Ну, че, успокоилась?
– Спасибо! – с чувством сказала я. – А то ведь в голову сразу мысли про наркотики лезут.
– Нет, – покачал головой Саша, – у Ли чутье собачье, он торчка за километр вычисляет и ему от ворот поворот дает. Китаец терпеть не может наркош, а те его стороной обходят. На базаре есть люди, которые на дури наживаются, девками торгуют и всякие игры на деньги устраивают. Но Ли к ним отношения не имеет. У него честный бизнес, китайца уважают. И хитрый он, с любым подружится.
Я покинула салон и пошла по центральной аллее, отыскивая продовольственный магазин и размышляя на ходу. Значит, Офелия пользуется ячейкой в подпольном банке? Хм, странно.
Понятно, почему в хранилище ходят работники рынка. Люди живут не в самых лучших условиях, могут в любую минуту стать объектом внимания воров и уличных грабителей. Нелегалы не имеют возможности обратиться в законный банк, там потребуют паспорт, регистрацию и приличную сумму за услуги. Кроме того, простые люди не доверяют банкирам, считают их обманщиками. И куда пойти, если, например, денежный перевод пропадет? Придется общаться с менеджером в костюме с галстуком, видеть в глазах клерка скрытое за официальной улыбкой презрение к бедному человеку, копеечному вкладчику. Вот Ли совсем другое дело, он свой, сумеет защитить, с ним легко и просто иметь дело.
Но Офелии-то зачем обращаться к старику? У нее документы в полном порядке, и она не живет в одной комнате с двадцатью таджиками. Есть лишь один ответ на этот вопрос: у милейшей Офи имеется нечто, о чем она не собирается никому рассказывать, и дама боится, как бы это не попалось на глаза членам ее семьи. Банк Ли ей очень подходит. А теперь вопрос дня: что прячет директриса гимназии?
Войдя в квартиру Григория, я первым делом споткнулась о сандалии, лежащие у порога.
– Сто раз человеку говорила, что летнюю обувь в конце осени необходимо помыть-почистить, уложить в мешок и отправить на антресоли! – возмутилась Тонечка, забирая у меня пакет с продуктами.
– Экие вы бабы зануды! – закричал из комнаты Пономарев, услышав ее слова. – Я сандалетами пользуюсь!
– Зимой? – хихикнула я, снимая пуховик.
– А что такого? – ответил полицейский. – Когда мусор выбросить надо, впихну живенько ноги в сандалеты, и вперед.
– Вот здорово! – рассердилась Антонина. – Наверное, удобно в декабре по грязи к бачку в открытой обуви топать. Тепло, уютно, сухо. Гриша, ты идиот!
– Лучше воспользоваться ботинками на толстой подошве, – посоветовала я, – сандалии оставь на жаркую погоду.
– Не, штиблеты завязывать надо, а шлепки легко надеть, наклоняться не требуется, – объяснил Пономарев.
– Шикарный аргумент! – воскликнула Тоня. – Теперь понятно, почему ты кружку никогда не моешь. Чего стараться, если в нее опять чай наливать?
– А ты на ночь раздеваешься? – добавила я, как-то незаметно перейдя со следователем на «ты». – Или укладываешься под одеяло в брюках и сапогах? Все равно ведь утром одеваться надо.
– Да отстаньте вы от меня, – заныл Пономарев. – Идите на кухню, вода уже кипит, сейчас налью вам…
– Ну уж нет, – перебила его Тоня, – сначала мы с Вилкой сами себе посуду помоем. С содой!
Во время чаепития я рассказала Антонине и Пономареву все, что узнала от Розы Михайловны, и описала свою встречу с Офелией на рынке.
– Про то, чем занимается китаец, я знаю, – кивнул Григорий, – но делаю вид, что про его бизнес не слышал. Ли Вань хороший человек, и если я его задержу, то на защиту банкира не только китайская, но и другие диаспоры встанут. И никто, ни один человек, против старика показаний не даст, все скажут: «Ничего не видел, не слышал, свои деньги под матрасом держу. Какие переводы? Какие ячейки? А что это вообще такое?»
– А насчет Агаты… – сменила тему Антонина. – Хашимова Агата Ильдаровна никогда не жила в Казахстане. Вернее, она там родилась и умерла спустя месяц. Родители ее были вовсе не педагогами, отец работал на местного бая, мать возилась с детьми, их в семье на момент трагедии было семеро.
– Кто-то поджег селение, – перебил ее Пономарев. – Похоже, один бай с другим чего-то не поделил. Дело темное, произошло не вчера, кто прав, кто виноват, не разбирались. Несчастный случай. Вспыхнуло ночью, было много жертв, Хашимовы погибли в полном составе, включая крохотную Агату.
– Странное имя для девочки из казахской глубинки, – только и сумела пробормотать я.
– Верно, – согласилась Тоня. – Ее родители были большими оригиналами, всех детей назвали необычно – Ричард, Леопольд, Карл, Мэрион, Люси, Беатриса и Агата.
– А спустя год после пожара в Россию въехала Агата Ильдаровна Хашимова, – продолжал Григорий. – Девушка имела паспорт гражданки Казахстана, не скрывалась, никаких претензий к ней со стороны правоохранительных органов не было. Затем Агата вышла замуж за Всеволода, получила российское гражданство, зарегистрировала бизнес, является индивидуальным частным предпринимателем с идеальной налоговой и кредитной историей.
