Барбара Маккафферти - Шуры-муры
Одно из двух: или Рэнди делал ей искусственное дыхание в вертикальном положении, или они целовались. Целовались — на Главной Улице, на глазах у всего города!
Глава 9
Когда я впервые увидел мою бывшую жену Клодзиллу в чужих объятиях, я повел себя как набитый дурак. Случилось это на рождественской вечеринке у моих соседей. Около полуночи до меня вдруг дошло, что я довольно давно не видел свою женушку. И я, как последний идиот, отправился на её поиски, бегая из комнаты в комнату по этому большому, просторному кирпичному ранчо.
И наконец отыскал. Клодзилла и муж её лучшей подруги прямо-таки влипли друг в друга — где бы вы думали? — в подвале, в комнате для стирки белья. И ваш покорный слуга подошел к своей супруге, и схватив её за плечо, спросил:
— Какого черта ты тут делаешь?
Как будто с того прекрасного дня, когда она позволила мне её поцеловать, прошло столько времени, что я успел позабыть, как вообще поцелуй выглядит. После того, как я задал Клодзилле наиглупейший вопрос, я сотворил ещё большую глупость. Вцепился в парня, оторвал его от своей женушки, и врезал кулаком прямо по губам.
На той неделе он точно никого больше не целовал.
Подло, правда? Признаю. На несколько дней я отключил этому мужику поцелуйный аппарат, и в течение следующего года беспокоился, что он заявится мне мстить. Клодзилла же все это время убеждала меня, что я видел вовсе не то, что видел, но где тут логика, скажите, пожалуйста?
Теперь же, глядя на Рэнди и Имоджин, я не испытывал ни малейшего желания подойти к ним. Мне было неохота слушать, как Имоджин станет оправдываться. И лупить Рэнди мне тоже не хотелось. А хотелось мне только одного — сесть в машину и поехать домой. Лечь в кровать, натянуть на голову одеяло и притвориться, что сегодня ещё не наступило. А ещё притвориться, что я не чувствую себя так, будто меня лягнула в живот лошадь.
Мельба смотрела на меня с таким выражением, будто минуту назад позвонил мой врач и сказал, что я смертельно болен. Я откашлялся.
— Мельба, — сказал я, удивляясь, что голос мой спокоен, как никогда. Последний раз спрашиваю: есть для меня сообщения?
Маленькие глазки Мельбы стали совсем круглыми. Она покачала головой.
— Нет, — и снова взгляд её скользнул над моим плечом.
— О'кей, — сказал я, не отрывая глаз от её круглого лица. — Меня некоторое время не будет. Если кто-нибудь позвонит, оставь, пожалуйста, сообщение.
— Конечно, конечно, — жалостливо пробормотала она.
— Не волнуйтесь, Мельба, со мной все в порядке, — я постарался придать голосу веселость, но, боюсь, вышло это довольно искусственно. Мельба, понятное дело, встревожилась ещё больше.
Я собрался выйти с черного хода, обойти аптеку сзади и незамеченным добраться до места, где оставил машину. Не самый короткий путь, зато безопасный. Никто меня не заметит.
Но Мельба просто так меня не хотела отпускать.
— Хаскелл!
Не имело смысла прикидываться, что не слышу — я не успел сделать и двух шагов. Пришлось обернуться.
— Если вам это поможет, то знайте: я смотрела с самого начала. По-моему, он застал Имоджин врасплох.
— Принимайте для меня сообщения, ладно? — хрипло сказал я и сделал ещё шаг, но вновь был остановлен.
— Хаскелл!
Я вздохнул и опять повернул голову.
— Вообще-то, я не думаю, что Рэнди Харнед такой уж красавчик.
Я молчал. Понятное дело, Мельба старалась меня утешить. Но ей это плохо удавалось.
— Мельба, — пробормотал я. — Мы потом поговорим, ладно? — и бросился к двери черного хода.
Я не позволял себе задуматься о том, что сейчас видел. Как будто образ целующейся Имоджин я на время запрятал в укромное местечко, чтобы на досуге вынуть и разглядеть как следует. Я обошел аптеку, сел в машину и завел двигатель. И тут понял, что не знаю, куда ехать. Так, дайте подумать. Вчера я собирался немного поболтать с хозяйкой банко-вечеринки. Посмотрим, видел ли там кто-нибудь двух милых сестричек.
Кратчайший путь до дома Люси Белл лежал по Главной Улице. Мимо аптеки. Посему я решил двинуться самой длинной дорогой. До недавнего времени эта дорога была не так уж и плоха. Но с некоторых пор определенная часть округа Крейтон обзавелась городским водоснабжением.
Эта самая определенная часть не включала дом вашего покорного слуги, зато нападению водопроводной лихорадки подверглись некоторые из боковых улочек, параллельных Главной. Та, по которой я поехал, оказалась в их числе. Она была изгрызена вдоль глубокими, уродливыми траншеями, по краям которых громоздились длинные отрезки труб, ожидающих страшной участи быть закопанными. Грязи на этой несчастной дороге было столько, сколько я за всю жизнь не встречал, — как по обочинам, так и под колесами.
Слышал я, что за удовольствие подключить свой дом к этой трубе нужно было платить три тысячи долларов! Глядя на эту грязь, мне пришел на ум более легкий способ финансировать весь этот водопроводный проект. Нужно только огородить веревками несколько самых удобных для проезда улиц и устроить посреди них ринг для грязевой борьбы. Уверен, что народ сбежится со всего округа и согласится платить большие деньги, чтобы поглядеть, как их полураздетые сограждане будут копошиться в скользком месиве.
Но поскольку Пиджин-Форк расположился как раз прямиком посреди так называемого Библейского пояса,[6] то, думаю, было бы не слишком мудро с моей стороны выдвинуть эту идею на ближайшем городском собрании. Иначе меня, как говорится, забросают грязью. Кстати, меня-таки забрасывало грязью всю дорогу. Постоянный звук шлеп-шлеп-шлеп о дно машины преследовал меня до самой бревенчатой хижины. Звук не прекратился даже когда я свернул на шоссе № 11 и помчался прочь от города. Шоссе № 11 покрыто асфальтом, и никаких ям и траншей вдоль него не нарыто. Однако, шлепанье преследовало меня и дальше. Наверное, это отваливалась налипшая грязь. Или же кто-то не видимый мне бежал впереди и швырял грязь под новенькие покрышки моего пикапа.
Спустя десять грязевых минут я стучал в дверь бревенчатого коттеджа. Открывшую мне женщину я узнал тотчас же. Это была та самая высокая леди, которая разносила «Ка на Пэ» на подносе. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что она как минимум лет на десять старше, чем я вчера предположил, разглядывая её в телеобъектив. Люси Белл Хейнс было за пятьдесят.
Сегодня её темные, без намека на седину, волосы не были стянуты в пучок, а болтались хвостом. Вместо фартука с надписью «Банкомет» на ней был тренировочный костюм и резиновые перчатки, а в руке она держала ковровый шампунь-спрей. Да, прелестная и утонченная, как охарактеризовала её Мейдин.
Люси Белл продемонстрировала это, едва открыв дверь.
— Чего!? — прорычала она.
Тон её был настолько враждебным и злобным, что я на секунду опешил. Господи! Она что, брала уроки дурного поведения у Джинни Сью? Глубоко вздохнув, я одарил её солнечной улыбкой.
— Миссис Хейнс? Я — Хаскелл Блевинс, и…
Улыбка была растрачена впустую.
— Слушай, ты, — перчатка метнула в мою сторону брызги, — если ты что-то продаешь, то мне ничего не надобно. И дел у меня по горло, — дверь начала закрываться.
Захлопнутая перед носом дверь для меня не новость. В шестом классе, пытаясь заработать на велосипед, я продавал по домам семена. Клюнул на рекламное объявление на задней обложке комикса — и вот я уже в семенном бизнесе. Это было с самого начала безнадежное предприятие. Чтобы собрать на велосипед, я должен был продать столько семян, что хватило бы засеять всю Латинскую Америку. Более того, большинство семян, которые мне всучили для распродажи, не пользовались спросом в таких маленьких городах, как наш. Растения типа кольраби и баклажан, например. В общем, единственное, что я вынес из этого семенного приключения — это умение быстро подставлять ногу под захлопываемую дверь.
Это примерно то же, что научиться плавать — никогда потом не разучишься. Моя нога оказалась в дверном проеме Люси Белл прежде чем я успел понять, что делаю.
— Я ничего не продаю. Я расследую убийство.
Забавно. Стоит произнести слово «убийство» — и внимание собеседника в вашем полном распоряжении. Люси Белл перестала давить на дверь и уставилась на меня, не скрывая интереса.
— Убийство Пакетта?
Теперь настала моя очередь вытаращиться на нее. Слишком рано, чтобы событие попало в Пиджин-Форк Газетт, и тем не менее, Люси уже в курсе. В который раз я восхитился скоростью распространения слухов.
— Вы об этом знаете?
Люси Белл небрежно махнула ковровым шампунем.
— Да кто не знает, вы мне скажите!
Я кивнул. Действительно. Уже прошло больше девяти часов с тех пор, как найдено тело Дуайта. Все население вплоть до Луисвиля наверняка знает об этом во всех подробностях. Иногда я удивляюсь, зачем Пиджин-Форку вообще нужна газета.
