Жан Эшноз - Высокие блондинки
— Конечно есть, — отвечает та.
— Вот видите, — радуется Сальвадор. — Главное ее достоинство — это то, что у нее всегда масса удачных мыслей. Кого же ты предлагаешь?
— Себя, — решительно заявляет Донасьенна.
— Ничего себе удачная мысль! — восклицает Сальвадор.
— Постойте-ка! — восклицает Персоннета. — Одну минуточку! Я возражаю!
Но Донасьенна уже вошла в организационный раж.
— Сейчас посмотрю расписание рейсов, Одиль закажет нам билеты, а Жерар поможет с визами — у Жерара всегда все получается быстрее.
— Да погодите же! — взывает к ней Персоннета. — Послушайте!
Но его уже никто не слушает. И Персоннета становится ясно, что с этого мгновения его жизнь круто изменилась, он это видит, он это чувствует, он об этом еще пожалеет. Боккара часто действовал ему на нервы, но теперь его будет не хватать. Тот сейчас наверняка роскошествует, живет в шикарных отелях, летает первым классом, братается с экипажем, чокается по кругу с пилотами, тискает стюардесс в туалетах, смотрит стерео в салоне и ведет задушевные беседы со стюардом на кухне по ночам, когда все спят.
Кстати о сне: Санджив только что вошел в кабинет доктора Гопала в клинике на улице Пагоды Каранисварар.
— Ну что, полегчало тебе? — спрашивает врач. — Доволен ты моим лекарством?
— Еще как полегчало! — говорит Санджив. — Очень доволен.
У него и в самом деле крайне довольный вид, глаза радостно блестят, зрачки сужены, застывший взгляд выражает блаженство.
— Очень даже полегчало, — повторяет он. — Мне бы еще чуточку этого вашего лекарства.
— Нет проблем, — говорит доктор. — Мне тоже кажется, что оно тебе подходит. И раз уж мы встали на путь выздоровления, следовательно, нужно изменить дозировку и принимать побольше. Итак, я дам тебе еще десять граммов моего снадобья.
— Всего десять граммов? Но это же совсем мало! — робко говорит Санджив.
— Гляди сам, — отвечает доктор, запуская руку в ящик стола.
Он вынимает бумажный пакетик, свернутый таким же манером, как и в первый визит Санджива, но раз в пять-шесть больше по объему. Да, десять граммов действительно намного больше, чем предполагал Санджив. Он в восторге.
— И потом, хватит вдыхать его, — командует доктор, — я тебя научу делать себе уколы, это очень просто.
— Ну, раз вы так велите, тогда конечно, — говорит Санджив. — Прямо и не знаю, как мне вас благодарить!
— Да никак, — отвечает тот. — Не нужно меня благодарить. Я опять возьму с тебя всего десять рупий и ничего не попрошу взамен. Разве только самую малость — капельку твоей крови; для тебя ведь это сущий пустяк.
Ты не против?
— Да берите сколько хотите! — щедро предлагает Санджив.
— Но это должно остаться между нами, — предупреждает его Гопал. — Кровь, сам понимаешь, дело священное, ею вроде как скрепляют договор.
— Конечно, ясное дело, — с понимающим видом говорит Санджив.
— Ну а тебе от этого никакого вреда не будет. Значит, ты дашь мне немножко крови — так, не больше литра. Нет возражений?
— No problem, — гордо заявляет Санджив.
— И в дальнейшем ты можешь приходить когда захочешь. А теперь засучи рукав.
18
— Этот парень в жутком состоянии! — констатировал Бельяр несколько дней спустя.
Стоя у открытого окна, он наблюдал в крошечный бинокль за Сандживом, который бессильно завалился на сиденье своего экипажа у ворот «Космополитен-клуба» под палящим солнцем, хотя вполне мог укрыться в тени деревьев.
— Ты не хочешь сходить посмотреть, что с ним?
Благодаря успешному лечению Гопала Глория теперь спала как убитая и перестала проявлять особый интерес к вентиляторам. Был самый разгар дня, время сиесты.
— Не могу! — простонала Глория, не размыкая век, — оставь меня в покое!
— А я тебе говорю, сходи и посмотри, — настойчиво повторил Бельяр. — Мне кажется, с ним что-то неладно.
Шатаясь и зевая, Глория поплелась через библиотеку к стоянке велорикш.
Пролетевшие над ее головой реактивные грузовые самолеты расчертили небо пухлыми белыми трассами, которые таяли на глазах. Ветви альбиций безмятежно шелестели на ее пути, а жабы, недвижно застывшие в своем прудике, как всегда, активно заглатывали кружащуюся мошкару. Глория вышла за ворота и на миг остановилась: действительно, вблизи Санджив выглядел совсем скверно.
Надо сказать, в последнее время услуги молодого рикши оставляли желать лучшего. С ним и впрямь творилось нечто странное. Насморк, прошедший было за два-три дня, возобновился и терзал его с удвоенной силой. Мало того, он начал кашлять, сгорбился как древний старик. Его знаменитая благожелательность и та все чаще давала сбои. Он утратил былое усердие, стал раздражителен, жаден до денег, а главное — необыкновенно скрытен. Однако он все еще питал доверие к Глории, и когда та тихонько растормошила его и деликатно спросила, как дела и чем объяснить эти перемены, откровенно указал причину — снадобье доктора Гопала да еще слишком частые сеансы донорства.
Он уже не мог обходиться без внутривенных уколов, и теперь его жизнь проходила между двумя шприцами, из которых один врачевал, а другой обескровливал его.
Пока он говорил, Глория пристально смотрела на него и ответила не сразу.
— Ждите меня здесь, — сказала она наконец, — я сейчас вернусь.
— Ну вот, я ведь предупреждал: опасайся этого типа, — напомнил Бельяр, когда несколько минут спустя она обрисовала ему ситуацию. — Теперь видишь, на что он способен. Хотя тебе-то он как раз помог, ничего не скажешь. Эй, что ты делаешь?
— Переодеваюсь, — ответила Глория, наугад вытаскивая из шкафа платье. — Ты был прав, но я не могу это так оставить. Он мне за все ответит.
Бельяр демонстративно пощупал ей лоб:
— Да ты, милочка, никак рехнулась! Очень не советую тебе встревать в эти дела, — сказал он тоном знатока. — Что сделано, того уж не исправишь. Оставь все как есть. Не ходи к нему. Подожди! Вернись! Да вернись же!
Однако двадцать минут спустя Санджив, весь в испарине, выкатив глаза от изнеможения, доставил Глорию на улицу Пагоды Каранисварар.
Гопал тотчас принял ее; зрачки доктора за стеклами очков казались все такими же огромными, а улыбка — такой же сверкающей. Глория молча села напротив него.
— Сразу видно, что вам лучше, — сказал доктор, — вы прекрасно выглядите. Я полагаю, мой курс лечения вам подходит. Значит, мы продолжим его, но сегодня я хотел бы начать с небольшого сеанса релаксации. Релаксация отлично помогает при бессоннице.
— Плевать я хотела на вашу гребаную релаксацию, — ответила Глория. — Вы подлый негодяй!
— Простите, не понял, — удивился Гопал.
— Сволочь вы последняя, — продолжала Глория. — Мне известно, как вы обошлись с малышом.
— С малышом? — переспросил Гопал.
— С тем парнем-велорикшей, — уточнила Глория.
— С которым же из них? — улыбнувшись, осведомился доктор.
— Мерзавец! — прошипела Глория. — Мне следовало бы донести на вас, чтобы упрятать за решетку, а впрочем, я так и сделаю: донесу и упрячу вас за решетку!
— Прекрасно, — сказал врач, невозмутимо занося этот новый симптом — раздражительность — в свой блокнот. — Очень хорошо! — И он на минуту смолк. — Я понял, в чем дело, — сказал он наконец. — Мне все ясно. Но, боюсь, вы забыли о собственных интересах; придется вызвать моего сотрудника.
— Предупреждаю вас, без глупостей, — сказала Глория. — В отеле знают, что я здесь.
— Ну, естественно, — ответил врач. — Сейчас мой сотрудник все вам разъяснит. — Он протянул руку к большому телефонному аппарату и нажал кнопку; тотчас же на другом конце комнаты отдернулась портьера и оттуда показалась сухощавая фигура управляющего, с его жесткой щеточкой усиков, ледяной усмешкой и ястребиным взором.
Два часа спустя Глория вернулась к себе; полураздетый Бельяр дремал на кровати. Макияж Глории потек и размазался по лицу; первым делом она кинулась к мини-бару налить себе спиртного.
— Что случилось? — спросил карлик. — Посмотри, на кого ты похожа!
Глорию трясло, руки плохо слушались ее, виски лилось мимо стакана.
— Ты даже не представляешь, — прошептала она, — ты даже представить себе не можешь…
— Отчего же, могу, — спокойно ответил Бельяр. — Ты наткнулась на управляющего, не так ли?
В принципе Бельяр пользовался лишь теми сведениями о жизненных перипетиях Глории, которые она сама сообщала ему, но иногда казалось, что он либо ясновидящий, либо имеет дополнительные источники информации и в результате знает о молодой женщине все или почти все. Однако сейчас Глории не до этого; она садится на кровать, и карлик приказывает: «Ну, говори!» Значит, так: они навели справки, они полностью в курсе, им известно, что ее ищут. Похоже, управляющий провел расследование, а затем передал все сведения Гопалу. Они намекнули ей, что тесно связаны с местной полицией, и пригрозили самыми серьезными неприятностями, если она осмелится их беспокоить.
