Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Все красное (пер. В.Селиванова для журнала "Смена")
– Ты же куришь с фильтром? – удивилась Алиция.
– Зато ты предпочитаешь без фильтра. Я хорошо воспитана и решила сделать тебе приятное. Дождь не такой уж сильный, чуть капает. Ты не хочешь кофе?
– Знаешь, это мысль. Может, запах кофе забьет эту чертову капусту?…
За кофе мы наконец смогли спокойно поговорить. Алиция внимательно выслушала мои подозрения насчет таинственной организации.
– Теперь меня еще больше интересует, кто твой… – пробормотала она. – Что это, к дьяволу, за организация? Эва, по-моему, отпадает, Рой – нуль, в Аниту не верю… Разве кто-то чужой? Прятался в кустах…
– И знает все твои привычки и особенности строения организма? Ты что, давала об этом объявление в прессе?
– Подожди, – прервала Алиция. – Забыла тебе сказать, что разговаривала с г-ном Мульгором. Убийца – большой талант, не оставляет никаких следов. И благодаря тому, что все делает только два раза, до сих пор не попался. У него, видимо, есть помощник с автомобилем. Сейчас увеличивают снимки, чтобы опознать кудлатого. Покажут всем нашим знакомым, но ни о какой организации разговора не было, ничего такого им в голову не приходит.
– Так пусть придет. Кто-то много ездит и не возбуждает подозрений… Алиция, ты должна что-то знать, ради бога, вспомни, что делала в последние пять лет! Где была, кого встречала, что подозрительного видела? Где ты вообще была?
– В Швейцарии, – ответила Алиция, – в Вене, в Париже, Флоренции, Монте-Карло, Амстердаме, Стокгольме. На севере Норвегии. В Варшаве.
Я недовольно посмотрела на нее:
– Много ездишь и не возбуждаешь подозрений… Алиция, признайся, может, это все-таки ты?
– Сама задумываюсь. Самой большой глупость было загубить собственный автомобиль. Хорошо еще, что дом не пустила по ветру.
Все было без толку. Капуста воняла как сатана. Мы только начали входить в азарт, как кончились сигареты. Обыскали все, чтобы собрать следующие четыре кроны. На этот раз пожертвовать собой решила Алиция.
– А ты меня все интригуешь, – переобуваясь, сказала она. – Кто этот твой?
– Мой жизненный рекорд. Блондин, которого мне предсказали три гадалки. Я его придумала.
– Что сделала?
– Выдумала его. Эта странная история началась с того, что я поехала в лес за цветами.
Сгоравшая от любопытства Алиция задержалась в передней с зонтиком в руке.
– И там его встретила?
– Наоборот. Намертво забуксовала в таком болоте, что корову можно утопить…
– На кой черт заезжала в болото?!
– Не нарочно же! Болота совсем видно не было, все выглядело очень сухо и заманчиво. – Я замолчала и задумалась. – Нет, началось не с этого. Началось значительно раньше и совсем в другом месте. Давай, неси сигареты, и я расскажу.
Алиция вышла в мокрую темень совершенно заинтригованная и очень странно одетая. На ней были старые боты, какая-то замызганная, ни на что не похожая куртка, в руке – старый зонтик, из которого во все стороны торчали спицы. Я осталась, полная лирических воспоминаний, на фоне которых всплыли некоторые ассоциации, приведшие к тому, что я, как ошпаренная, вскочила и понеслась на улицу.
Осторожность!… Крайняя осторожность!… Предвидеть все!… Что за кретинская мысль выпустить ее одну в эту тьму!!!
Теряя на ходу тапочки, я бросилась через калитку на улицу. Далекие фонари слабо рассеивали мрак. На краю сада Алиции у самой лестницы стоял какой-то автомобиль. Возле него двигались черные силуэты. Один из них держал над головой что-то, похожее на старую метлу… Я открыла рот, чтобы крикнуть, но раздумала и в полной тишине с открытым ртом двинулась в сторону автомобиля. Вдруг заревел мотор, и машина отчалила от кустарника. На перекрестке осталась одинокая фигура со старой метлой в руке.
– Откуда ты взялась? – удивленно спросила Алиция, когда мы уже вошли в дом. – Выскочила, как чертик из табакерки!
– Внутренний голос позвал, – ответила я, вытирая мокрые тапочки туалетной бумагой. – Это же надо додуматься, чтобы в такой ситуации одной шляться ночью по улице! Он упрямый, как дикий осел в капусте. Что это было?
Алиция в передней пыталась стряхнуть воду с зонтика.
– Сейчас мне кажется, что они хотели меня похитить или убить на месте, не знаю точно. Подъехали на машине… Смотри, опять оторвалось…
От возмущения я чуть не лопнула.
– Ради бога, оставь в покое зонтик, говори ясней. Откуда они взялись?
– Не знаю. Когда я возвращалась из автомата, машина уже стояла на перекрестке. Вышел какой-то тип, второй сидел за рулем. Тот, который вышел, хотел на меня наброситься, а потом ему как-будто расхотелось.
– Интересно, почему? Ты ему не понравилась? Оказалась не в его вкусе?
Алиция, видимо, решила отложить починку зонтика, вынула из кармана сигареты и вдруг глупо расхохоталась.
– По-моему, произошла ошибка. По дороге я обдумывала покушение и как раз дошла до фру Хансен – мне пришло в голову, что раз он в нее стрелял, значит, она его видела…
– Ради бога, оставь в покое фру Хансен. Что было дальше?!
– Я тебе и рассказываю. Он выскочил и спрашивает: «Фру Хансен?» А я ему в ответ: «Что вы! Фру Хансен в больнице!» Он как-будто обалдел: «В больнице? Фру Хансен?» «Да, в нее стреляли». Тут появилась ты и он уехал. Уже тогда мне пришло в голову, что речь шла обо мне.
Я ошалело уставилась на нее.
– Ты бьешь все рекорды! Забыла, как тебя зовут?
– Вроде того, – смущенно признала Алиция. – Как-то не подумала, что это обо мне.
– Да уж, выглядишь так, что ошибиться не мудрено. Ну и не везет этому бандиту! Других принимает за тебя, а тебя не узнает. Думаешь, он поверил, что опоздал и тебя успели прихлопнуть?
– Похоже на то. А потом ты пошла в атаку…
– Откуда он мог знать, что ты выйдешь? Дело к двенадцати, в это время обычно не выходят из дому! Догадался, что нам не хватит сигарет? Условился с Лилиан?
– С ума сошла! Я же должна была идти к Иенсу. Возможно, он ждал, когда я вернусь.
– Ага, и его смутило то, что ты выходишь из дома, а не входишь в него. Возможно. И если учесть, что вышла не ты, а какое-то замызганное неизвестно что… Откуда он знал, что тебе надо к Иенсу?
– Я же об этом говорила…
– Кому?!
Мы молча посмотрели друг на друга.
– Мы с ним договаривались по телефону, – неуверенно сказала Алиция.
– И кто это слышал? Говорили по-датски!
– Тут сидели мы, наш любимый г-н Мульгор и Анита. Анита понимает по-датски точно так же, как по-польски… А кто был у Иенса?
– Не знаю. Надо спросить…
– Кому ты еще об этом говорила?
– Господи, да все родственники знали! Подожди… Рой пришел сразу после этого… а если во время разговора сидел под окном и все слышал?…
– Опять Рой и Анита… Слушай, а если мы зря к ним цепляемся? Если это кто-то из твоей здешней родни? Например, Иенс?… Он много ездит и не возбуждает подозрений…
Алиция в ответ подняла руку, чтобы постучать пальцем по лбу, остановилась, посмотрела на меня и осуществила задуманное.
– Эдек кричал, что принимаю таких людей. Иенса при этом не было.
– Был накануне. Эдек спьяну мог перепутать. Кричал же «ему тоже скажу»…
Алиция задумчиво покачала головой:
– У меня такое впечатление, что мы где-то близко и никак не можем попасть. Теплее, еще теплее, горячо. Что-то меня грызет внутри, но не знаю что.
– Звони г-ну Мульгору. Пусть думает, он за это деньги получает. Может, найдут автомобиль. Может, они до сих пор делают снимки?…
* * *Назавтра я собралась в Шарлоттенлунн и предупредила, что, возможно, не вернусь. Там я должна была встретиться с одной приятельницей и могла после бегов заночевать. Не люблю ночевать по чужим домам, но по опыту знаю: если мы разговоримся после трехлетнего перерыва, наверняка пропущу последний поезд. Но подруга на скачки не поехала.
В лошадей словно вселился какой-то бес: делали фальстарт за фальстартом, и каждый следующий заезд начинался все с большим опозданием. Последний был в половине одиннадцатого. Я выиграла в нем какую-то мелочь, и пришлось ждать выплаты. Потом медленно, чтобы не оступиться в темноте, пошла через черный лес и, конечно, упустила ближайший поезд на Копенгаген… В результате перед домом Алиции я оказалась ровно в полночь.
Тогда я и обнаружила, что забыла ключ в кармане плаща. Дом был темен и производил жутковатое впечатление.
Я постучала в дверь, сперва слегка, потом сильней – без результата. Чтобы всех не перебудить, решила постучать в какое-нибудь окно. К окнам Зоси и Павла надо было пробираться через кусты и не стриженную с весны траву. Меня это мало прельщало. У Алиции окно было приоткрыто. Я сочла это за недопустимое легкомыслие и решила им воспользоваться, действуя по возможности тихо. Окно, на счастье, находилось очень низко.
Я отцепила крюк и подняла тяжелую раму. Перелезла через подоконник, одновременно думая, что среди всех потрясающих событий сама я не успела еще сделать ничего особенно глупого. Если убогое пропихивание в дом через окно будет моим единственным оригинальным поступком, значит, я уже совершенно опустилась.
