Наталия Левитина - Девушка без недостатков
— Да я все время намекаю, что хочу!
— Значит, не интенсивно намекаешь!
— Я уже боюсь близко подходить, она взрывается из-за всяких пустяков.
— Эх, Илюша, Илюша, что ты сделал с девочкой! Вспомни, какой была Маша, а? Ты не пытался изнасиловать?
— Совсем спятил?
— А что? Женщины легче прощают веселую наглость, чем липкие от неуверенности руки. Будь смелее.
— Ту сейчас насоветуешь, скотина.
— Ну, тогда я не знаю. Не понимаю. Девчонку всегда можно уломать. Что-то ты делаешь не так.
— Не забывай, она не девчонка, наподобие твоих однодневных подружек, а моя жена. Еще дети эти под ногами постоянно путаются.
— Я придумал. Я заберу детей к себе, а вы отправляйтесь на Карибы в романтическое путешествие.
Теперь переглянулись Здоровякин и Пульсатилла. В их скрестившихся взглядах сверкнуло подозрение, что Валдаев внезапно повредился умом.
— Ну, нет, я погорячился, конечно, — опомнился Саша. Он был готов на подвиг ради счастья друга, но явно переусердствовал в своей самоотверженности. — Детей отдайте бабушке.
— Бабушка, кстати, тоже человек и хочет жить. Ладно, сдаюсь. Я не знаю, не знаю, как тебе приручить собственную жену. А, вспомнил. — Саша хлопнул себя ладонью по лбу. — Давай, заведи себе любовницу. Так, для виду. Пусть поревнует.
— Нет, ты совсем сдвинулся. Она же и так меня ревнует. К Настасье.
— Настасья, согласись, довольно далеко. А увидев рядом с тобой симпатичную полногрудую соплюшку, Маша поймет, что Настасья оставила твое сердце, и что если она, Маша, не изменит поведения — она тебя потеряет.
— Нет, не хочу так.
— Тогда все, сдаюсь. Разводитесь. Ну, что поделаешь? Ну, не удался ваш брак.
Валдаев так разочарованно вздохнул, словно это он был женат на единственной дочери американского миллиардера и ему давали отставку.
— Но Маша вроде не собирается разводиться, — напомнил Илья. — Нет, не собирается.
— Тогда не все потеряно. Значит, она просто вошла во вкус. Скандалы для нее показались более интересной формой супружества, чем тихая заводь, в которой вы плескались, как наяды, до появления Настасьи.
— Давай, я пока ничего не буду предпринимать. Поживу у тебя. Только Пульсатиллу надо как-то изолировать ночью. Чтобы она по мне не топталась.
— Бессовестная ты тварь, Здоровякин! Вставай, хватит валяться на полу. Поедем на работу!
— Тебе звонят, — обрадовал Родион, вручая Лизе трубку радиотелефона.
— Я слушаю, — небрежно бросила Лиза и тут же почувствовала, что сердце ухнуло, провалилось, щеки порозовели, уши и вовсе запылали.
Звонил без вести пропавший гражданин Валдаев.
— Здравствуй, — сказал он совершенно спокойно. Словно ничего и не было — двух встреч, поездки на «лендровере», блестящих взглядов, загадочных улыбок, авансов, и потом — нескольких дней непонятного, изматывающего молчания! — Как дела?
О, как захотелось Лизе закричать в ответ, что она не понимает, почему он исчез на целую вечность! Как она мечтает его увидеть! Как она соскучилась! Но замечание Лаймы о вреде непосредственности и искренности вовремя всплыло в сознании. В данном случае Лаймины рекомендации были уместны: о какой честности и искренности может идти речь, если дело касается мужчины? Тем более мужчины, который, проглотив наживку, не торопится отвечать на нетерпеливые подергивания лески. Женская интуиция подсказывала Лизе — обращаться с такими хитрыми особями надо предельно хладнокровно. С ними нужно быть равнодушной и ленивой.
— Привет, — с легкой улыбкой и даже вроде бы украдкой зевая, ответила Лиза. Она яростно сжимала трубку влажной ладонью. — Я рада слышать твой голос. У меня все нормально. А у тебя?
— Классно. Тут у нас одно дельце подвернулось, денька на три-четыре. Или пять. Буду страшно занят. Работа, ничего не поделаешь. А потом, Лизочка, я хотел бы встретиться с тобой.
С равным эффектом Валдаев мог бы сообщить, что уплывает в кругосветное плавание! Каков наглец! Барышня состарилась в муках непонимания, она ждала, надеялась! И теперь узнала, что ждать ей придется еще как минимум три дня. А возможно — целых пять! Пять невероятно длинных дней — прежде чем она увидит вожделенный объект!
— Да, у меня тоже цейтнот, — ровно ответила Лиза. — Сдаю капризной клиентке готовую квартиру. А еще банк «Антей» навис, как пальма. В общем, времени нет. Но, конечно, если ты вдруг в этом тысячелетии освободишься и я тоже случайно окажусь свободна — тогда встретимся.
— Отлично.
— Отлично!
— Больше ты ничего мне не хочешь сказать? О чувствах, например?
О, Лиза сказала бы многое этому бессовестному жиголо! Этому вымогателю комплиментов и эмоций. Она сказала бы ему, что он — тот, о ком она мечтала в сладких девичьих (ну, конечно, уже не совсем девичьих) грезах.
— Ой, извини, тут начальство зовет! — воскликнула Лиза, понимая, что еще одно усилие воли — и эту партию она выиграет. — Побегу, ладно?
— Ты там поосторожнее с моим сердцем, — быстро вставил Валдаев. — Никому не отдавай. Храни при температуре не выше тридцати семи и пяти градусов.
— А разве оно у меня?
— А как же! — воскликнул Валдаев. — Хитрая девчонка! Оставила меня без сердца, а теперь якобы и ни при чем! Постараюсь уладить дела не за пять дней, а за четыре с половиной, потом приеду и разберусь с тобой!
— Приезжай! Чао! — согласилась Лиза и нажала кнопку «отбоя». Она обязательно должна была отключиться первой, хотя на самом деле ей хотелось слушать и слушать этот голос бесконечно. А еще лучше — провести рукой по мягким волосам, запутаться в них, поцеловать чистый загорелый лоб с несколькими тонкими морщинками, потрогать длинные брови, прикоснуться губами к его губам…
— Кто звонил? — ревниво спросила Лайма. — Валдаев? Что-то быстро ты с ним поговорила.
— Нет, не он, — соврала Лиза. — Так, знакомый.
Как прожить пять дней?
Кушетка в дорогом и престижном косметологическом салоне, на которой в данный момент возлежала Виолетта Марковна, очертаниями и металлическими наворотами напоминала ложе для анабиоза в фильме про космические войны. Бизнес-леди была укутана в «горячее обертывание» и очаровательно пахла свежей скумбрией. Черно-зеленая гадость, обильно намазанная на ее лицо, вообще не поддавалась описанию. Сбоку присела маникюрша, заканчивая обработку Виолеттиных ногтей.
Лиза томилась в ожидании. Она наблюдала за процедурами и думала о том, что мерзость, конечно, и скучища, однако никуда от этого не деться. И ей тоже придется через несколько лет стать завсегдатаем подобных заведений, если она хочет в сорок выглядеть так, как выглядит ее мама или Виолетта.
— Жаждалась? — спросила Виолетта, шамкая. Ей трудно было говорить, так как черно-зеленые водоросли на ее лице насохли и стянули кожу. — Шкоро жакончим. Кошметичка опаждала. Иж-жа нее мы и жадержались. Преступная девушка-косметолог, разрушившая продуманный и тщательно сконструированный график деловой дамы, прерывисто вздохнула, выражая раскаяние.
Сегодня Елизавета собиралась торжественно конвоировать бизнес-вумэн в отремонтированную квартиру. Так как Виолетта всегда была непредсказуема, Лиза сильно волновалась. Но она чувствовала, что коммерсантка, очень мягко к ней относившаяся, в любом случае не будет рвать узду, метать молнии, долбить копытцем полировку паркета и требовать немедленно все переделать. Лиза даже надеялась, что Виолетте понравится плод ее, Лизиных, усилий.
Предварительное одобрение уже было выражено. Мадам Крикунова, подавив природную критичность согласилась, наконец-то, и с цветом стен, и с расстановкой мебели. Теперь, оснастив интерьер мелкими деталями, которые придают отделке завершенность, продуманно добавив статуэток, рамок, ваз и гобеленов, Лиза надеялась дожать Виолетту. И окончательно отвязаться от выгодной, но утомительно-непостоянной клиентки.
Всего через час даму привели в удобоваримое состояние, счистив с нее водоросли, ракушки, плесень, припудрив и подкрасив, и на двух автомобилях — Лизиной «тойоте» и Виолеттином «мерсе» — девочки отправились на презентацию…
Виолетта Марковна окинула бескрайние владения рассеянным взором, неторопливо прошлась по комнатам, потыкала пальчиком обшивку кресла (ONDA. 2560 долларов), постучала ноготком по крышке изящного колченогого столика (Draenert, 1530 долларов).
— Ну, как? — почти не слышно, не дыша, поинтересовалась приговором Лиза.
Ей здесь нравилось все. Она наслаждалась, ликовала в этих стенах, ставших родными за несколько месяцев кропотливого труда. «Безупречно, изысканно, восхитительно!» — эти эпитеты звучали в голове Лизы. Но что скажет Виолетта?
— Молодец. Ты постаралась. Мне нравится, — кивнула заказчица. Она плюхнулась на диван.
— Принимаете?
— Без сомнении. Больше не буду тебя мучить, Лиза.
