Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом
– Что это с ней? – недоуменно проговорила Алена, проводив Куликовскую взглядом. – Раньше она мне никогда не хамила! – Она повернулась ко мне и предложила: – Ну, может, возьмешь что-нибудь другое? Например, «Припадочный-два»…
– Это что – тоже про бандитов? – опасливо спросила я. – Нет, я же говорила – у меня плохо с ненормативной лексикой!
– А вы посмотрите у нее на полке, – посоветовала девчушка, работавшая с Ильей. – Все папки, которые она берет, у нее там стоят.
Алена поблагодарила девушку и подошла к рабочему месту Куликовской. Однако нужного нам романа там не оказалось.
– Куда же она его засунула? – озабоченно проговорила Алена.
– Ну ладно, – решила я пойти на попятную, чтобы не вызвать ненужных подозрений, – давай что-нибудь другое… Ты там вначале предлагала что-то про корпоратив…
– Да мне уже самой интересно, куда этот чертов роман подевался, – ответила Алена, расставляя папки в прежнем порядке. – С меня же спросят, если он пропадет. Ну ладно, Куликовская вернется, я ее как следует тряхну… Кстати, что-то она долго не возвращается. Ладно, что я из мухи слона делаю! Сейчас мы этот роман заново распечатаем, всей-то работы на пятнадцать минут!
Мы вышли из художественного отдела и вернулись на рабочее место Алены. Она включила компьютер, нашла перечень находящихся в работе книг и остановила курсор на названии «Ночное шоссе».
– Ну, вот он, твой роман! – проговорила, нажав кнопку «ввод».
Я уставилась на экран… и почувствовала то, что называется дежавю. Действительно, я это видела, причем совсем недавно.
– Что за черт? – испуганно воскликнула Алена. – Что происходит?
Вместо текста романа Сергея Капустина по экрану бежала бесконечно повторяющаяся фраза: «Умный кролик сел за столик, посидел одно мгновенье – написал стихотворенье: Умный кролик сел за столик…» – и так десятки, сотни, тысячи раз.
– Что это за ерунда? – повторила Алена, тупо глядя на экран.
– «Кроличья лапка», – ответила я со знанием дела.
– Что еще за лапка?
– Вирус такой. Поражает текстовые файлы. Посмотри – все файлы стерты или только этот?
Алена проверила остальные файлы и убедилась, что, кроме романа Капустина, ни один текст не пострадал.
– Вот дрянь, – проговорила она, отодвинувшись от экрана. – Ведь у нас специальный человек занимается компьютерной безопасностью, большие деньги, между прочим, получает!
– Значит, зря вы ему платите.
– Но теперь, выходит, этот роман вовсе пропал! – дошло наконец до Алены. – Остался только тот экземпляр, который взяла Галка Куликовская…
Она вскочила, и мы снова побежали в художественный отдел.
– А Галка не возвращалась от шефа, – сообщила нам худосочная ассистентка главного художника.
– Ничего себе! – удивилась Алена. – Что может шеф так долго с ней обсуждать? Она же не начальник отдела и не топовый автор!
Мы покинули художников, прошли по коридору до круглого холла, в который выходила дверь директорского кабинета. Стены этого холла были увешаны фотографиями директора, мрачного человека с квадратной челюстью. На этих фотографиях он был запечатлен с известными и высокопоставленными людьми – знаменитыми писателями, крупными политиками и чиновниками.
Приглядевшись к одной из фотографий, я увидела директора рядом с Львом Толстым.
– Мариночка Ивановна! – обратилась Алена к строгой женщине лет сорока, которая сидела за стойкой перед дверью кабинета. – А что, Галя Куликовская все еще у Игоря Трофимовича?
– Куликовская? – холодно переспросила та. – С чего вы взяли? Что ей здесь делать?
– Как – что? – удивилась Алена. – Разве он ее не вызывал? Она говорила, на три часа…
– Во-первых, сейчас уже четыре, – строго ответила Марина Ивановна, – во-вторых, Игорь Трофимович сегодня никого не вызывал, потому что он с обеда у Петра Порфирьевича! – И она выразительно подняла глаза к потолку.
– Ясно, – удивленно пробормотала Алена, отступая к выходу. – То есть ничего не ясно… – проговорила она, когда мы оказались в коридоре. – Значит, Галка мне наврала… Но зачем?
Я молчала, хотя какие-то мысли на этот счет начали появляться у меня в голове.
– Вот черт… – Алена переменилась в лице. – Если и та распечатка романа пропала, это выходит… это выходит, что не осталось ни одного экземпляра! И все шишки повалятся на меня! Конечно, это не топовый автор, новичок, но начальство все равно устроит мне грандиозный скандал! Что делать, что делать?
Она уставилась в стену, закусив губу.
Наконец ее лицо посветлело:
– Остается единственный вариант! Нужно связаться с автором и попросить его еще раз прислать нам текст романа! Якобы у нас какие-то проблемы… То есть у нас и в самом деле проблемы…
– На твоем месте я бы на это не очень рассчитывала, – проговорила я.
Конечно, это было лишнее, но я подумала: все равно здесь мне ничего не светит, так что можно выйти из своей роли.
– Почему это? – настороженно переспросила Алена.
– Этот автор уехал далеко и надолго. Очень далеко и очень надолго. И не оставил обратного адреса.
– А ты откуда знаешь? – спросила она подозрительно.
– Да уж знаю. Случайно так вышло.
– А, это твой знакомый! Поэтому ты и хотела редактировать его роман! – догадалась Алена.
Я не стала ее переубеждать.
– Тогда… тогда что же делать?
Внезапно Алена устремилась к выходу из издательства. Я на всякий случай последовала за ней.
На улицу, однако, мы не вышли. Алена подошла к охраннику и, придав себе беззаботный вид, спросила его:
– Леша, слушай, мы с Галкой Куликовской договаривались вместе пообедать. Она еще не выходила?
– Ну, вспомнила! – ухмыльнулся охранник. – Она уже час как ушла, скоро, наверное, вернется! Так что придется тебе сегодня одной обедать. А если часик подождешь – я сменюсь, можем вместе до «Белоснежки» смотаться…
– Как-нибудь в другой раз, – уклончиво ответила Алена.
– Ой, а я сейчас только из «Белоснежки»! – включилась в разговор вошедшая с улицы девица с разноцветными волосами. – Там Галка Куликовская с таки-им мужиком сидит – полный отпад! – Девица округлила глаза.
– Куликовская?! – хором переспросили мы с Аленой.
– Ну да, Галка Куликовская! – подтвердила разноцветная девица. – А мужик – просто супер! И знаете, я его где-то видела… Может, по телевизору…
Мы бросились к выходу, но в это время из коридора выглянула с озабоченным лицом секретарша директора Марина Ивановна.
– Сверчкова! – окликнула она Алену. – Вот ты где! Хорошо, что я тебя нашла! Игорь Трофимович срочно требует тебя к себе с планом на третий квартал!
– Игорь Трофимович? – испуганно переспросила Алена. – Но вы же говорили, он у Петра Порфирьевича!
– Значит, вернулся! – отрезала секретарша. – Он что, отчитываться перед тобой должен? Я сказала, он тебя ждет! И не забудь план!
Марина Ивановна исчезла. Алена схватилась за голову, бросила на меня затравленный взгляд.
– Слушай, приходи завтра, ладно? Видишь, что сегодня творится! – проговорила она и скрылась в коридоре издательства.
– Леша, – обратилась я к охраннику, – а где эта «Белоснежка» находится?
– Да вот выйдешь, перейдешь дорогу и сразу налево, – объяснил он. – А если ты подождешь часик – я тебя сам туда отведу.
– Нет, мне некогда! – Я взглянула на часы. – И вообще, Леша, какой-то ты неразборчивый…
Он задумался над моими словами, а я выскользнула из издательства и направилась к бистро «Белоснежка».
В дверях бистро я остановилась и огляделась по сторонам.
Куликовскую с ее растрепанными рыжими волосами трудно было не заметить. Она сидела за столиком на двоих в дальнем углу зала. Напротив нее сидел мужчина.
Да, девушка с разноцветными волосами была права – спутник Куликовской как будто сошел с обложки модного журнала! Это был просто идеальный образчик того биологического вида, который называется «состоявшийся мужчина»!
Темные, чуть тронутые сединой волосы. Ровный золотистый загар. Легкая, очень элегантная щетина на щеках и подбородке. Безупречно сидящий твидовый пиджак. Шелковый галстук ручной работы. В общем, живая иллюстрация чеховской фразы «В человеке все должно быть прекрасно…».
На фоне этого супермужчины Куликовская в своей мятой клетчатой рубашке, с растрепанными волосами, казалась совершенно нелепой. Клоун, да и только.
Они не обедали – на столе перед ними стояли только две чашки кофе. И еще на столе лежало несколько картонных папок. Одна из них была открыта, и красавец мужчина пролистывал ее содержимое.
Нужно было срочно что-то делать.
Я достала из кармана одно из тех технических устройств, которыми снабдил меня дядя Вася, и еще упаковку жевательной резинки, и зашагала через зал, на ходу разжевывая мятную подушечку.
Куликовская, не отрываясь, смотрела на своего импозантного спутника, поэтому не замечала больше никого в зале. Впрочем, она видела меня только один раз, и то мельком, так что вряд ли узнала бы, даже столкнувшись со мной нос к носу.
