Дарья Донцова - Сволочь ненаглядная
– Что? – машинально повторила я, чувствуя, как мелко-мелко начинает дергаться глаз.
– Злите мужа почаще, – хихикнула Таня и повторила: – Триста рублей отдала, лучше б мне кофточку-стрейч купила.
– Тань, глянь, прикольно, – раздался из детской голос Ани.
Татьянина голова исчезла. Я вновь осталась в коридоре одна, на этот раз в состоянии полного остолбенения. Вдруг около вешалки послышалась возня. Это Муму, меланхолично растопырив лапки, прудила огромную лужу возле безукоризненно вычищенных Сережкиных сапог.
– Не стесняйся, милая, – ободрила я собачку, – если дальше так пойдет, сама скоро писаться начну.
Муму вздохнула и поковыляла в комнату. Я быстро написала записку: «Люся, приготовь обед» – и выскочила из дома. Просто не знаю, как смотреть гостям в глаза после этого происшествия.
* * *На улице бушевал буран. Снег летел тучами в лицо, кололся и проваливался за воротник. Под ногами чавкала каша из смеси соли, песка и грязи. Кое-кто из прохожих раскрыл зонтик… Я постояла секунду, потом поежилась и опрометью кинулась к метро. Москвичи совершенно несправедливо недовольны столичным метрополитеном. Стоит только купить газетку, как пожалуйста, со страниц несутся читательские вопли: очень много народу в «часы пик», не хватает станций в новых районах, часть эскалаторов из-за изношенности нельзя включать, повсюду идет торговля, и вообще, прекратите продавать еду, потому что люди друг друга кетчупом мажут…
Я же принадлежу к той редкой категории населения, которая просто в восторге от московской подземки. В «час пик» я не езжу, а от конечных станций в спальные районы ходят милые автобусики «Автолайн», торговлю я только приветствую, купила детективчик и наслаждаюсь, пока поезд летит по тоннелям, что же касается булочек, блинчиков и кофе, так возможность испортить одежду подстерегает нас повсюду. Зато у метро есть одно огромное преимущество. Я могу там спокойно думать. Некоторые привыкли осуществлять данный процесс дома, за письменным столом или в кресле под торшером… Может, где и можно расслабиться, но только не у нас. Вот вчера, к примеру, только-только я легла на диван и сосредоточилась, как сначала влез Кирюшка с требованием пришить пуговицу, спустя пятнадцать минут влетел Сережка и заорал:
– Лампец-молодец, погладь рубашку, на завтра нужна белая.
Не успела я выключить утюг, как собаки запросились на улицу. Только приволокла стаю домой, подала голос Юлечка:
– Лампушечка, помоги помыться, одной с загипсованной ногой никак.
– Попроси муженька, – попыталась я отвертеться.
– А он заснул!
Пришлось идти в ванную, заворачивать Юлину «костяную» ногу в клеенку и старательно тереть ей спинку под неумолчные стоны девушки:
– Ой, ой, осторожнее, не повреди гипс!
Не успела я вымыть ванну, как принеслась с работы Катя, и все за компанию с ней поужинали второй раз. Словом, к половине одиннадцатого вечера я осталась одна на один с Монбланом из грязной, омерзительно жирной посуды. Правда, мне предложили помощь. Сначала Юля пробормотала:
– Бедная Лампуша, не могу помыть тарелки, нога к вечеру разболелась, оставь, утром уберу.
Следом выступил Кирюшка:
– Лампочка, ты не хочешь, чтобы я тебе помог?
– Не хочу!!!
– И чего злиться, – возмутился Кирка, – я от всей души предложил.
Но самую коронную фразу произнес успевший проснуться Сережка.
– Лампец, – пробормотал парень, отчаянно зевая, – бедный Лампипудель, устала небось, брось посуду, отдохни…
Вы думаете, он сказал дальше: «Я домою за тебя?» Вот и не угадали.
– Отдохни, Лампушечка, нельзя так уставать, ЗАВТРА ВЫМОЕШЬ!
От злости я вылила в раковину почти всю бутылочку «Ферри» и потом полчаса гоняла обильную пену.
Наконец около двенадцати, когда все дела оказались переделаны, я плюхнулась на диван, вытянула ноги и… В ту же секунду в комнату влетела Катя. Глаза ее горели хищным огнем.
– Не спишь? – поинтересовалась она и сообщила: – Слушай, я придумала совсем новый подход к операции на щитовидной железе!
– Извини, – заблеяла я, – я ничего не понимаю в хирургии.
– Неважно, – отмахнулась Катерина, – главное, слушай и не перебивай, мне надо выговориться…
Где-то в районе часа она наконец излила душу и с приятным чувством выполненного долга отправилась на боковую. Я же осталась сидеть на кровати, качая пустой головой, как китайский болванчик.
В метро никто тебя не дергает, толпа галдящих людей плавно обтекает скамейку, пассажиры не обращают друг на друга никакого внимания, самое место для того, чтобы спокойно раскинуть мозгами. Впрочем, больше всего я люблю «Киевскую». Там кафе расположено в укромном углу, приезжие даже не догадываются о существовании за колоннами «Метро-экспресс», и можно жевать блинчик практически в одиночестве.
Сегодня я полностью выполнила программу развлечений. Сначала купила новенькую Серову в бумажной обертке, потом, поколебавшись минуту, сунула в другой карман Полякову и отправилась к блинчикам. Кофе капуччино и острый буритто исчезли в мгновение ока, в голове просветлело, и даже появились связные мысли. Облизнувшись, я взяла еще американский хот-дог.
Егора найти трудно, а что я вообще знаю о парне? Да практически ничего, кроме того, что он брат Насти и якобы жил в Новокисловском. И кто еще может знать о нем? Только родственники Насти, муж, свекровь… Кстати, наверное, у нее должен быть кто-нибудь из родных, ну дядя, тетя, двоюродная бабушка… Решено, поеду к мужу Насти, этому певцу Лео Ско, в миру Олегу Скотинину, и попробую потрясти его. Впрочем, Настя боялась супруга и его маменьки, утверждая, будто те готовы сжить ее со свету…
Выпив еще один капуччино, я выстроила четкий план. Сейчас позвоню Скотинину и представлюсь журналисткой, причем не отечественной, а иностранной. Наша эстрадная тусовка падка на все импортное, и писаке из какого-нибудь «Ньюс поп магазин» никто не откажет во встрече. С другой стороны, никого и не удивит, что корреспондентка начнет задавать вопросы, даже слишком интимные, в конце концов, это ее работа.
Полная энтузиазма, я ринулась искать работающий телефон-автомат.
Глава 13
Скотинин оказался дома. Услыхав, что его беспокоит Луиза Феррари, он моментально закукарекал:
– Жду с нетерпением, дорогушенька, пишите адрес.
Получив нужные координаты, я призадумалась. Конечно, и господин Скотинин, и евонная маменька видели меня в Склифе у постели Юли. И хотя, скорей всего, они не слишком обращали внимание на чужих родственников, мне следовало принять меры безопасности. Обычно я не крашусь, ну чуть-чуть помады светло-коричневого тона. Сегодня же я использовала весь арсенал косметики, нарумянила щеки, нагуталинила глаза, нарисовала пухлые, ярко-алые губы.
Огромный дом из желтых кирпичей окружал монолитный железный забор, не хватало только колючей проволоки сверху и вышек с часовыми. Впрочем, часовой, вернее секьюрити, сидел в небольшом домике при входе.
– Вы к кому? – поинтересовался мужик.
– К Скотининым.
– Извините, – вежливо, но твердо сказал охранник, – не хочу вас обидеть, просто выполняю постановление правления кооператива. Подождите минуту!
Он подвинул к себе телефон и принялся тыкать в кнопки, я покорно наблюдала за процедурой.
– Наталья Андреевна? К вам гости.
Получив разрешение, мужик открыл калитку, я вошла в просторный двор, сплошь забитый сверкающими иномарками, отечественных автомобилей тут не стояло.
Дверь в квартиру Скотининых оказалась приоткрытой, на пороге красовалась худощавая дама в черных брюках и темно-сером пуловере.
– Здравствуйте, Луиза, – радостно улыбнулась она мне навстречу, – я – мама Лео, Наталья Андреевна. Впрочем, вы, иностранцы, не привыкли к отчеству, поэтому зовите меня просто – Наташа.
Она мило смеялась, и я поняла – не узнала меня и впрямь посчитала корреспонденткой.
– Ну не такая уж я иностранка, – засмеялась я, входя в роскошно обставленный холл, – всю жизнь прожила в России. Просто отец – итальянец, отсюда красивая фамилия.
– Проходите, душечка, сюда, на кухоньку, – пела Наташа, – поговорим по-домашнему, по-простому, без церемоний.
Я оказалась в огромной, почти тридцатиметровой комнате и мысленно присвистнула – вот если Володя и впрямь переедет в квартиру Нины, сделаем себе такую же кухню!
По одной стене шли светло-коричневые шкафчики с различной утварью. Роскошная электроплита соседствовала с не менее шикарной стиральной машиной, дальше располагался огромный трехкамерный холодильник цвета кофе с молоком. На бежевом кафеле прикреплена латунная палка с крючками, на которых болталось невероятное количество прибамбасов – хорошенькие красные рукавицы и прихватки, чашки, щеточки для мытья посуды… Чуть поодаль, ближе к середине комнаты, стоял овальный стол, застеленный кружевной клеенчатой скатертью. Я покосилась на нее с завистью, давно хочу такую же, но жаба душит. Подобная штука стоит триста рублей, и мне каждый раз жутко жаль денег.
