Наталья Александрова - Влюбленным вход воспрещен!
Вот это, вне всякого сомнения, был Великолепный Гоша. Валентина узнала его по скрежету ключа, как другие узнают милого по походке.
Она мгновенно забыла про мужика из Горгаза, подскочила к двери, расстегнула верхнюю пуговку халата и уперла кулаки в крутые откормленные бока.
Гоша вошел в квартиру, слегка покачиваясь, как парусник под легким бризом, и тут же был встречен залпом главного калибра.
– Ты где пропадал, кабан красноносый? – выпалила Валентина, грозно надвигаясь на сожителя. – Ты где шлялся, павиан плешивый?
Гоша хотел было ответить, но новый оборот, который употребила его молодая жена, несколько смутил его. Прежде чем ответить, он проверил свою макушку – не облысел ли он и правда ненароком. Волосы были ничего себе, только сзади намечалась совсем маленькая плешка, о которой не стоило и говорить. Тогда Гоша перешел в контратаку.
– Что значит – где шлялся? – рявкнул он. – Я, как тебе известно, много и тяжело работаю на станции технического обслуживания импортных автомобилей!
– Ты, козлина, работаешь на своей станции до пяти, самое большее – до шести, а сейчас сколько? И почему от тебя несет пивом и крепкими спиртными напитками?
Но Гоша ничуть не растерялся, он слышал такие обвинения не первый раз, и легко отметал их:
– Я работаю, обслуживая машины всяких буржуев и капиталистов, наживших деньги неправедным трудом, и очень переживаю от такой социальной несправедливости! И у меня от этой несправедливости происходит ежеминутный стресс, вот и приходится его снимать этими самыми напитками. Потому как ежели стресс не снять, то от него возможны тяжелые заболевания…
– Знаю я эти заболевания! – оборвала его Валентина. – Ты бы хоть в такой день не напивался!
– В какой такой день? – Гоша наморщил лоб.
– Вот козлина! – возмутилась Валентина. – Забыл, что у нас с тобой вчера свадьба была?
– Ничего я не забыл! – Гоша повысил голос. – Наоборот, я с друзьями и коллегами выпил за твое здоровье… или ты считаешь, что я не должен был отметить этот важный факт своей автобиографии?..
– Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! – вспомнила Валентина домашнюю заготовку. Она хотела было добавить, что не самые лучшие годы тоже отдала Гоше, но в это время из кухни выскользнул неприметный мужичок в сером плаще. Он бочком двинулся к двери, пытаясь миновать бурно ссорящихся влюбленных. Валентина уставилась на него в удивлении, потому что в процессе полноценной семейной сцены совсем о нем забыла.
Гоша, проследив за взглядом сожительницы, тоже увидел невзрачного мужичка, и челюсть его отвисла.
– А это что за экспонат? – воскликнул он с глубоким и выстраданным возмущением. – Значит, пока муж тяжелым трудом зарабатывает тебе на красивую жизнь, ты за его спиной принимаешь каких-то козлов недорезанных?
– Это не козел! – вскинулась Валентина. – Это гражданин из Горсвета, он пришел насчет запаха газа… то есть, тьфу, из Горгаза насчет запаха света…
– Это мы сейчас выясним, насчет какого он запаха! – Гоша устремился вслед за незнакомцем, но тот непостижимым образом выскользнул из прихожей.
– Куда убегаешь, козлина?! – продолжила Валентина с прерванного места. – Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю! Ты вчера плюнул мне в душу, испортил самый важный день в моей жизни – так теперь смотри мне в глаза! Какие люди мной интересовались! Не тебе чета!
Семейная жизнь развивалась своим чередом. Вернувшись домой, я застала соседей в самом разгаре семейного счастья, последовавшего за бурным примирением. Дверь в их комнату была закрыта, и из-за нее доносились такие звуки, какие запрещены в фильмах, предназначенных для семейного просмотра. Видимо, хотя у них уже и не первая свадьба, они решили снова устроить полноценный медовый месяц.
Я так устала, что тут же завалилась в постель и мгновенно заснула, несмотря на звуковое сопровождение, доносящееся из-за стены.
Но очень скоро проснулась.
В комнате было довольно светло – ее заливал белый и призрачный лунный свет. Я приподнялась на постели от какого-то беспокойства.
В моей комнате кто-то был.
Этот кто-то сидел возле окна в глубоком кресле, уйдя лицом в тень.
– Кто здесь? – проговорила я севшим от волнения голосом.
Человек в кресле поднялся, сделал шаг вперед, и на его лицо упал свет луны. Лицо у него было взволнованное, озабоченное. Очень знакомое мне лицо.
Это был мой отец.
– Пап, – проговорила я испуганно. – Ты же умер!
– Умер, – кивнул он, как будто это было что-то само собой разумеющееся. – И ты умрешь, – ответил он тихим, печальным голосом. – Ты умрешь, дочка, если сейчас же не проснешься! Просыпайся, Маша! Просыпайся!
Я вскрикнула – и действительно проснулась.
В моей комнате стало довольно светло – не от луны, а просто уже почти наступили знаменитые питерские белые ночи.
Разумеется, в комнате никого не оказалось. Было очень душно – перед сном я забыла открыть окно.
И еще… и еще в комнате чем-то пахло.
Чем-то неприятным и опасным.
Я спустила ноги с кровати, нашарила тапочки, встала.
Во рту появился отвратительный металлический привкус, меня замутило, слегка закружилась голова. Я пересекла комнату, открыла дверь в коридор…
Здесь запах чувствовался гораздо сильнее. Казалось, он был плотным, весомым – не запах, а густая тяжелая жидкость…
Наконец я поняла, чем пахнет – кухонным газом.
Меня замутило сильнее, чем прежде, перед глазами поплыли радужные пятна.
Держась за стенку, я двинулась на кухню.
Наверняка соседи, забыв обо всем на свете из-за своего внепланового медового месяца, забыли закрыть газовый кран. Или оставили на плите чайник, он залил горелку, со всеми вытекающими последствиями… в любом случае, нужно скорее перекрыть газ и открыть окна, проветрить как следует квартиру…
Рядом со мной распахнулась дверь, в коридор вылетела Валентина – всклокоченная, помятая, в кое-как запахнутом синем халате, надетом на голое тело.
– Чегой-то случилось? – пробормотала она полусонным голосом. – Ой, чегой-то меня тошнит… уж не беременная ли я? Хотя чего это я – разве в первый день бывает…
– Не беспокойся, меня тоже тошнит, а я уж точно не беременная, – утешила я ее. – Тут не в этом дело…
Не дослушав меня, Валентина потянулась к выключателю, чтобы включить свет в коридоре, я еле успела схватить ее за руку:
– Стой! Квартира полна газа, если сейчас включить свет – все взорвется!
– Газа? Какого газа? – недоуменно переспросила Валентина. Спросонья она плохо соображала. Впрочем, не только спросонья.
– Обыкновенного газа! Бытового! На котором ты своему Великолепному Гоше борщи варишь! Небось ты и оставила газ с вечера… – я отпихнула ее в сторону, протиснулась на кухню, метнулась к плите… все конфорки оказались закрыты.
– Да Гоша в жизни борща не ел! – возмущенно выкрикнула за моей спиной Валентина.
Не тратя времени на пустые разговоры и раздумья, я распахнула окно, свесилась в него, жадно дыша…
Свежий воздух и ночной холод освежили меня, в голове прояснилось. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, я вернулась к плите, обошла ее сзади – туда, где к ней подходила магистральная труба. Кран на ней был открыт – впрочем, мы его никогда не закрываем. Чуть ниже крана раздавалось едва слышное шипение. Я быстро повернула кран, и шипение тут же прекратилось.
Я вернулась к окну, немного отдышалась, повернулась к Валентине. Она была бледна как смерть, стояла, прислонившись к дверному косяку, но, тем не менее, достала из кармана пачку сигарет и уже тянулась за зажигалкой…
– Стой, дура! – закричала я, и выхватила у нее зажигалку. – Взорвемся же к чертовой матери…
– Ой, помираю… – испуганно проговорила Валентина и начала медленно сползать на пол.
Я подхватила ее, подставила плечо, подтащила к окну и положила на подоконник. Через минуту Валентина поднялась, встряхнулась и глянула осмысленно.
Теперь она порозовела и выглядела гораздо лучше.
Да и запах газа больше почти не чувствовался, его вынесло сильным сквозняком.
– Ой, – всполошилась Валентина. – А как там мой Гошенька? Жив ли он?
– Ничего ему не будет! – заверила я соседку. – Если он от паленой водки не окочурился, проспался и на работу побежал, так этот газ ему – как слону дробина!
– А что там было-то? – спохватилась Валентина, повернувшись к плите.
– Да труба разошлась, – объяснила я, как могла. – То ли гайка ослабела, то ли проржавело что-то. Утром придется газовщика вызывать. А завтракать будете кефиром, – добавила я мстительно.
– Газовщика? – на лице Валентины проступило изумление. – Так он же уже приходил! Как раз сегодня… то есть вчера вечером… еще спрашивал, не пахнет ли газом…
Я ее не слушала.
Я вспоминала свой сон.
До меня внезапно дошло – ведь это отец спас меня… ну, и Валентину с Гошей заодно. Если бы он не пришел во сне, если бы не разбудил меня – я бы не проснулась, умерла бы во сне от отравления газом. Или Валентина встала бы, включила свет или закурила – и вся квартира взлетела бы на воздух…
