Наталья Александрова - Шанс на миллион долларов
Ангелине было ужасно скучно. Она отвела сына в бассейн, и теперь надо было убить на что-то часа полтора времени. Она плелась по улице нога за ногу, любуясь своим отражением в стеклах витрин. Конечно, можно было пройтись по магазинам, но доехать до приличных магазинов она не успела бы, а здесь, возле бассейна, располагались такие лавчонки, куда респектабельной женщине и заходить-то стыдно. Кроме того, ходить по магазинам без денег – это какой-то садомазохизм. Ангелина обычно бегала по магазинам со скоростью шесть-семь тысяч в час. Это если не делать крупных покупок. Но муж совершенно ни на что не годился, денег жене почти не приносил (разве можно было назвать деньгами ту мелочь, что ему удавалось заработать!), так что Ангелина уже забыла, когда она получала настоящее удовольствие от жизни.
Боковым зрением она заметила, что рядом с ней возле самого тротуара медленно едет машина. Осторожно скосив глаза, Ангелина разглядела: машина была так себе, всего лишь «Вольво», но ухоженная. За рулем сидел жгучий брюнет довольно пошлого вида в неплохом костюме, но скверно подстриженный и пожирал ее, Ангелину, глазами. Это, конечно, говорило о его хорошем вкусе. Сегодня Ангелина была очень довольна своей внешностью: она попробовала новую краску для волос, и эффект превзошел все ее ожидания – волосы приобрели изумительный цвет, в котором было что-то от малиновой роскоши бархатного переходящего знамени «Победителю в социалистическом соревновании», что-то от строгого канцелярского фиолетового цвета, каким отливает штамп «Уплачено», и немного тропической яркости, по словам очевидцев, присущей закатам на острове Борнео.
Короче, Ангелина была собой довольна и вполне понимала восторг, светившийся в глазах брюнета за рулем. Заметив ее осторожный взгляд, брюнет расцвел, распахнул дверцу машины и выскочил перед ней на тротуар, протягивая букет пунцовых роз.
– Девушка! – чуть ли не на всю улицу завопил галантный кавказец. – Я второй день на тебя любуюсь, такой красоты никогда в жизни не встречал, поедем в самый хороший ресторан, я от тебя исключительно без ума!
– Тише, тише, – зашикала Ангелина, – на нас все смотрят. Ишь, выдумал – ресторан! Я тебя знать не знаю! К тебе только сядь в машину – и поминай как звали! А ну проваливай, а то сейчас полицию позову!
Конечно, никакую полицию она звать не собиралась, но и садиться в машину к незнакомому джигиту тоже. Он произвел на нее не самое лучшее впечатление, но искреннее восхищение, сверкавшее в его взгляде и звучавшее в голосе, немало ей льстило. Тем более что на ее горизонте давно уже не маячили восхищенные поклонники и вообще какие-нибудь заинтересованные лица мужского пола, если не считать мужа, а считать мужа – это уж последнее дело… кроме того, кавказцы, говорят, довольно щедры и темпераментны… и вообще такая скука…
– Девушка, зачем полиция? Какая полиция? Я же от тебя исключительно без ума! Поехали в ресторан, я же к тебе исключительно по-хорошему!
– Никакого ресторана, – отрезала Ангелина, – и оставьте меня в покое. Я сейчас за ребенком пойду. Оставьте меня в покое!
Джигит почувствовал недостаток металла в ее голосе и прибавил оборотов:
– Девушка, сегодня не можешь – завтра тебя здесь ждать буду. Розы только возьми, красивые, как ты.
– Куда я с твоими розами? С ума сошел!
– Возьми, как сестру прошу, возьми!
– Сказала, отвяжись!
Кавказский кавалер изобразил на лице невыносимое страдание и в сердцах зашвырнул букет в урну, откуда его тотчас вытащила пьяная тетка бродяжьего вида и потащила прочь. Ангелина проводила букет взглядом, в котором сквозило необъяснимое сожаление. Джигит в расстроенных чувствах сел в машину, откуда наблюдал некоторое время за женщиной своей мечты.
На следующий день сцена повторилась до мелочей, только Ангелина оставила сына не в бассейне, а на занятиях лепкой и рисованием. Были те же страстные вопли, такой же букет, Ангелина даже сначала подумала, что – тот же самый, но отогнала от себя эту мысль. Закончилась сцена в точности так, как накануне.
На третий день уже Ангелина ждала появления брюнета на «Вольво», но он не явился. Ангелина почувствовала, с одной стороны, облегчение – этакие сцены на улице мало кому понравятся, – а с другой – обиду. Что же это за мужчина – то чуть не на коленях стоял со своим веником, а то сразу же утратил всяческий интерес! Ангелина погрустнела и поняла, чего ей не хватает в жизни – поклонения! Ей хотелось чувствовать себя центром мироздания, ей хотелось страстей – пусть пошлых и мелодраматических. Сама того не сознавая, она хотела превратить свою жизнь, хоть ненадолго, в латиноамериканский телесериал, и вульгарный жгучий брюнет на «Вольво» подходил для этого как нельзя лучше. Поэтому, когда на четвертый день брюнет снова появился, издали размахивая немыслимым букетом, сердце Ангелины забилось в ритме танго, и она встретила своего поклонника благосклонно.
В банке уже все знали, что прокуратура производила эксгумацию останков Строганова, что эксперт определил по зубам, что погибший действительно заместитель управляющего.
Лена была в таком состоянии, будто все началось заново, будто только что прогремел взрыв и она увидела огненный смерч, в котором сгорел Александр. Ведь она была почти уверена, что он жив, что они еще встретятся и она хоть ненадолго сможет забыться в его объятиях.
Он в свое время разбудил в ней такую бурю чувств, что ее до сих пор тянуло к нему. Лишь после его смерти она поняла, что такое одиночество. Даже гибель родителей не произвела на нее такого впечатления. Тогда было страшное горе, тяжелое, изнуряющее, а теперь ко всему прибавилось еще и женское одиночество. Она ворочалась ночами без сна, вспоминая время, проведенное с Александром.
Он никогда не любил ее, она была нужна ему для реализации своих преступных замыслов, но, вспоминая его руки, его губы, блуждающие по ее телу, она отказывалась в это поверить. Сможет ли она когда-нибудь его забыть? И сможет ли она полюбить кого-нибудь, если встретит подходящего человека?
И вот едва у нее появилась надежда, что Александр жив, что она сможет заглянуть снова в его непроницаемые глаза, разгладить маленькую морщинку у него на переносице, все рухнуло.
В этот день Лена никому ничего не сказала, просто ушла с работы. Все равно ее скоро уволят, а сидеть и слушать шушуканье за спиной у нее не было больше сил. Она тащилась от метро пешком домой, чтобы закрыться в своей комнате, лечь и ни о чем не думать, ею овладела странная апатия, как вдруг ее окликнули из припаркованной машины. Лена оглянулась и узнала Вовчика. Она подошла машинально.
– Привет, что это ты на машине, у тебя же прав нету?
Вовчик ленился ходить на курсы, хотел права просто купить, но отец его тут уперся, он говорил, что Вовчик либо сам разобьется, либо кого-нибудь угробит, так что при расплате никаких денег не хватит, а то и тюрьмой дело кончится. Теперь Вовчик гордо ответил, что взял себя в руки и сдал на права, и отец отдал ему свою старую машину.
– Ну что, – сказал Вовчик, – видел я по телевизору, что от твоего хахаля осталось.
– Ты за тем приехал, чтобы мне это сообщить?
Вовчик не смутился.
– А я тебя предупреждал, чтобы с ним не связывалась – банкиры долго не живут!
Мгновенно Лену охватил приступ неистовой ярости. Она открыла дверцу и скользнула на переднее сиденье рядом с Вовчиком.
– А не ты ли здесь руку приложил? – спросила она свистящим шепотом и вцепилась в рукав Вовчиковой куртки. – Да я тебя сейчас собственными руками задушу, я жизнь на это положу, но тебя убью…
– Ленка, ты что? – отбивался Вовчик. – Да ты рехнулась! Больно нужно мне на убийство идти, он тебя все равно бы скоро бросил.
– А ты откуда знаешь? Ты вообще откуда знаешь, что мы с ним? Я тебе ничего не говорила.
– Отпусти меня. А то не скажу! Ну следил я за вами, ну и что? Видел, как ты с ним в ту квартиру ходила… где вы трахались…
Лену передернуло.
– А если ты думаешь, что одна у него была, то ошибаешься, – продолжал Вовчик.
– А с кем ты его еще видел? – встрепенулась Лена.
– Ну, вместе с бабой-то я его не видел, но зато видел, как он еще в один дом так же осторожно ходил. Вы ведь тоже поодиночке приходили. Так и тут: идет он, оглядывается, машину в стороне ставит, а какая баба туда приходила – я без понятия, в лицо я ее не знаю.
– Где это было?
– В районе Сенной площади.
– Вези меня сейчас туда, – решительно распорядилась Лена, – покажешь на месте.
– Да зачем тебе? – заупрямился Вовчик.
– Вези, тебе все равно делать нечего.
– С чего ты взяла, что мне делать нечего?
– Тебе всегда делать нечего, иначе бы ты не приперся сегодня на меня смотреть, как я переживаю.
