Дарья Калинина - Четыре покойника и одна свадьба
Такая откровенность заслуживала ответного шага.
Вася покачал головой и произнес:
– А моя история несколько другого плана. Мама очень любила папу, и он ее тоже, как я понимаю, любил. Они поженились, несмотря на значительную разницу в возрасте. Папа был в это время видным ученым с регалиями, званиями и признанными всем научным миром достижениями. А мама… Она была всего лишь молоденькой аспиранточкой, которой назначили папу в качестве научного руководителя.
– И между ними вспыхнула любовь?
– Да. Мама рассказывала, как взбесились у них в лаборатории все эти грымзы – докторицы наук и кандидатши, с которыми у отца тоже когда-то были отношения, но жениться на которых он не пожелал, несмотря на все оказываемые ему знаки внимания. Они буквально вынудили маму уйти из института, травили ее так, что даже отец был не в силах ее до конца защитить. Наконец она поняла, что беременна, и стала опасаться за мое здоровье. Такое нервное напряжение не могло пройти бесследно. Она уволилась, они с отцом поженились, и мама больше не возвращалась в лабораторию.
– Повезло тебе с отцом.
– Повезло, да не очень, – вздохнул Вася. – Папа умер вскоре после моего рождения. Мне еще и двух недель не исполнилось. Мама говорит, что я первое время тоже очень хворал, но потом как-то выправился.
– И вы стали жить вдвоем с мамой?
– Да. Замуж мама больше так и не вышла. Считала, что ее личная жизнь кончена и теперь единственное ее предназначение вырастить сына.
– Героическая у тебя мама. Моя тоже хорошая. Но выдав замуж меня, быстро нашла партию и для себя.
Иринка замолчала, а Вася осторожно спросил у нее главное, к чему долго подбирался:
– Скажи, ты ведь не питала к Осипу ненависти?
– За то, что именно он стал тем, кто урезонил моего папашу? – спросила Иринка и сама же ответила: – Конечно нет! Не говоря уж о том, что я и узнала-то о случившемся с папашей от самого Осипа. Сделав мне предложение руки и сердца, Осип сам мне признался в том, что стал невольным виновником гибели моего отца. Осип сказал, что когда узнал мою девичью фамилию, то сразу понял, как может искупить тот грех, который он совершил.
Эта фраза безмерно удивила Васю. По его твердо устоявшемуся мнению, господин Осинкин был редкостным сухарем, вряд ли способным на чувства вроде раскаяния. И вдруг такие тонкие душевные порывы, опекать и заботиться о девушке, отца которой погубил. Мог ли он верить Иринке? Не приукрашивала ли она? Или даже, быть может, сознательно искажала реальность?
– Что значит искупить свой грех? Значит, Осинкин признался, что отправил твоего отца за решетку не за дело? Оговорил его?
– Осип имел в виду другое, – спокойно произнесла Иринка, по лицу которой невозможно было понять, переживает она ту давнюю трагедию или впрямь находит ее не стоящей слез. – Осип говорил, что свою горькую долю папочка заслужил в полной мере всей своей жизнью. И я с ним совершенно согласна. Но все равно Осип не хотел его смерти. Отец же умер в тюрьме, где оказался по воле Осипа. Вот это Осип и считал своим грехом. Все-таки человек умер, а он этого не хотел. И мне даже кажется, что Осип официально на мне женился именно для того, чтобы искупить тот свой проступок. Он не давал ему покоя, и Осип решил так успокоить свою совесть.
– Не только поэтому! Тесть тебя очень любил.
– Осип обо мне всегда очень трогательно заботился, – согласилась Иринка. – Но относился он ко мне больше как к дочери, чем как к жене. Думаю, что в какой-то степени он меня именно так, в качестве приемного ребенка, и воспринимал.
И высказав, что лежало у нее на сердце, Иринка быстро успокоилась. Словно и не было тяжелого для них обоих разговора, Иринка занялась домашними делами, прибирая все после недавнего ужина. А Вася задумался.
Итак, Чаркин задал его поискам неверный вектор. Чаркин обвинил Иринку, а она зла своему покойному мужу не желала. Конечно, Иринка могла солгать, но что-то заставляло Васю поверить, что все обстояло именно так, как сказала Иринка. Он сам достаточно долгое время имел возможность наблюдать отношения в семье Осинкиных. И видел, что между супругами царит полная гармония. Может быть, особой страсти там и не наблюдалось, но относились муж с женой друг к другу очень тепло и нежно заботились один о другом.
– Но Чаркин уверил меня, что проблемы тестя, а потом и мои шли из семьи.
Иринка пожала плечами.
– А далеко ходить и не надо. Твоя покойная жена – вот источник всех наших бед. Сколько крови она выпила у Осипа! Сколько нервных клеток он на нее потратил!
– Представляю.
– Нет, не представляешь. Ты же всего про нее не знал. А я знаю! Она с седьмого класса трахалась направо и налево. Одних абортов она сделала не меньше полусотни. А уж сколько раз ей приходилось лечиться от всевозможных венерических болячек. Она же как сумасшедшая делалась, стоило делу коснуться мужиков. Ленку если накрывало, то она ни о какой контрацепции или там безопасности и слышать уже не хотела. Скорее в койку прыгнуть, а там хоть трава не расти.
Все это Вася знал и сам. Его лишь немного удивило упоминание о количестве сделанных Леной абортов. Если это все так, то почему в случае, когда она договорилась о свадьбе с Васей, она решила сохранить того ребенка? Он что, был для нее каким-то особенным? Или Ленка узнала о своей беременности на слишком позднем сроке? Но насколько понимал Вася, его жену такой пустяк бы не остановил. Пожелала бы избавиться от беременности – и избавилась. Благо в деньгах Ленка была не стеснена, и ей не составляло особого труда найти нечистоплотного врача, готового за большие деньги сделать подпольную операцию.
– Но Лене почему-то захотелось сохранить этого ребенка. И не просто сохранить, но и воспитать. Она даже ради того, чтобы у ребенка был законный отец, вышла за меня замуж. Как ты думаешь, почему этот ребенок был для нее так важен?
– Если ты меня спрашиваешь как женщину, я тебе отвечу. Из-за отца ребенка.
– Ты знаешь, кто это мог быть?
– Понятия не имею. Но я знаю другое. Я знаю, что для женщины очень важна личность отца ребенка. Если с отцом у нас идиллия, то и детей от него мы обожаем. Если к отцу у нас негатив, то рано или поздно этот негатив прольется и на малыша. Может быть, не в раннем детстве, когда ребеночек одно сплошное уси-пуси. Скорей всего это случится уже позднее, когда черты характера начнут проявляться более явно. Но когда женщине станет окончательно ясно, что ее ребенок похож не только на нее, любимую и замечательную, но что он взял кое-что и от того мерзавца – своего отца, она уже начинает смотреть на ребенка другими глазами. Вот тогда проблемы и поднимают голову.
– Значит, ты думаешь, что Ленка очень сильно любила того человека, от которого забеременела?
– Я же тебе говорила, как сильно блестели у нее глаза, когда она собиралась на свидание с Хахалем. Просто как у лихорадочной. А уж какой шальной она делалась! Голова у нее отключалась напрочь. Тебе надо пообщаться с ее любовниками. Расспросить их.
– И самое главное, я должен поискать ее последнего любовника.
– Да, хорошо бы его найти.
– Но как это сделать?
– Легче легкого! Загляни в ее записную книжку. Сунься в компьютер. Порыскай на страничках в соцсетях.
– Но компьютер и книжка – это все дома, – тоскливо произнес Вася. – А на свои странички Ленка меня не пускала. Разве что зайти с ее устройств.
– Ну и что тут такого? И зайди!
– Ты не понимаешь, домой мне соваться опасно. Я же в розыске. Меня подозревают в убийстве Ленки, а теперь еще и Отара Ревазовича.
Иринка неожиданно замерла с приоткрытым ртом, как-то странно глядя на Васю. Он даже подумал, что ее испугало упоминание о смерти адвоката, но, как оказалось, поразило Иринку вовсе не упоминание о почившем адвокате. Иринку опечалило иное.
– Так ты ко мне пришел только потому, что тебе домой нельзя сунуться? Больше податься было некуда, вот ты ко мне и заявился?
– Ну… отчасти.
– Ах, отчасти!
В голосе Иринки прозвучало что-то очень похожее на горечь. Это смутило Васю еще сильней.
– Ира… я…
– Не надо, Вася, – перебила его Иринка, – все в порядке.
Но по голосу ее никак нельзя было поверить, что точно все в порядке.
– Ты уверена?
– Пришел – и молодец, я очень рада, что ты пришел именно ко мне. А что касается того, чтобы пробраться к вам домой, то я тебе в этом помогу.
– И как?
Но Иринка вместо ответа лишь таинственно улыбнулась, а потом открыла дверь кладовки и поманила Васю к себе пальцем. Вася подошел к ней поближе и тут же застыл на месте от охватившего его изумления.
То, что он вначале принял за кладовку, на самом деле оказалось своего рода гардеробной. Но что это была за гардеробная! Тут не было ни одной классической вещи. Юбки, брюки, платья и палантины поражали воображение красочными раскрасками и обилием блесток на них. А от переливающихся в электрическом свете стразов у Васи даже заслезились на мгновение глаза.
