Ловушка - Алексей Николаевич Загуляев
— Нет! Нет! Нет! — заорал Павел. — Не убивал я её! И ничего она мне не высказывала. Мы… Мы… Да это полная чушь! Да, может быть, я и хотел смерти Оксаны. Может быть, и знал о том, что тормоза неисправны и не хотел их чинить. Но к Кате я не имею никакого отношения!
— Так «может быть» или «знали»? Это большая разница.
— Да! Знал! И эта картина аварии вертелась у меня перед глазами. И я хотел, чтобы оно так всё и вышло. Вы довольны? Вам достаточно этих моих признаний? Но я не убивал Катю. Это какой-то бред.
— Да, Павел Александрович, — согласился капитан. — Именно бред. Бред вашего воспалённого сознания. Но теперь, уверяю вас, вам станет легче. Теперь вы окончательно разберётесь в самом себе. Завтра мы с вами ещё поговорим. Обсудим кое-какие детали.
В это время по другую сторону окна находились двое — живая и здоровая Катя и молодой лейтенант, очень похожий на Павлова, особенно если смотреть на него при неярком свете.
— Поздравляю, Катерина Михайловна, — тихо сказал он. — Я уже думал, этот спектакль никогда не кончится. Вам бы не дайвером быть, а в кино сниматься. Он даже мысли не допустил, что вы просто играете роль.
— Бросьте, Сорокин, — докуривая четвёртую подряд сигарету, ответила Катя. — Оксану всё равно уже никто не вернёт. Да и гусь этот так или иначе выкрутится. Так ведь, лейтенант?
— Сложно сейчас сказать, — пожал плечами мужчина. — Карелин ещё поработает с ним. Он своё дело знает. Спасибо, что обратились именно к нам со своей идеей. Для капитана это последнее дело. Уверен, что на пенсию он захочет уйти майором.
2 ноября 2022 г.
Наследник из морга
Максим открыл глаза. Повсюду была темнота. Такой темноты не бывает, даже если с головой укутаться в одеяло. А одеяла на нём явно не было. С минуту он пытался понять, где находится. Но не мог. В голове крутились какие-то немыслимые фигуры, сплетаясь друг с другом и образуя ещё более замысловатые формы. Не в силах определиться с местонахождением, он сосредоточился на себе. И испугался. Оказалось, что он и себя-то никак не может определить. «Где он» стало вопросом второстепенным. Куда важнее было теперь понять «кто он»! «Я… — зажужжали в голове мысли, — я… человек. Ну, это понятно. Я — мужчина. Тоже, кажется, сомнений не вызывает. И если это принять за факт, то у меня должно быть имя. Да, имя… Хм… Чижик-пыжик. Сорока-воровка. Ага. Кашу варила. Может, Андрей? Нет, точно не Андрей. Ну тогда «Б» — Борис… «В» — Вова… Вова-корова. Дэ, е, ё, жэ, зэ… Ёжик в тумане. Это точно бы подошло. Да ёшкин кот! Зоопарк какой-то. Максим! Ну конечно же Максим. Я — человек мужского пола по имени Максим. Лежу в каком-то сильно замкнутом пространстве без единого лучика света».
Он попытался поднять руки, но они тут же упёрлись во что-то холодное и железное. Этот холод словно наделил его чувствами, и ледяная волна пронеслась по всему телу. «Господи! Я что, помер? Но если чувствую, значит ещё жив. Я мыслю, следовательно, существую. Так, кажется у философов. Неужели похоронили живьём?» И мысль эта привела его в такой ужас, что он всеми своими конечностями стал колотить в стенки ящика, в котором по неведомым ему причинам, судя по всему, оказался. Колотить долго не пришлось. Внезапно что-то щёлкнуло и стало двигать его головой вперёд. Вспыхнул яркий свет, и Максим зажмурился, ожидая чего-то окончательного и ужасного в этой своей окончательности. Однако ничего больше не происходило. Свет погас. Он осторожно открыл глаза. Прежней кромешной тьмы уже не было. В полумраке он мог различить предметы. Их было не так много. Всего два: стальной некрашеный стол посреди средних размеров зала, и рядом с ним тележка с железными ящичками. Напротив — стена с одной единственной дверью, из-за порога которой и проникала полоса света. Слева и справа во всю длину — закрытые квадратными дверцами ячейки в три яруса, в одной из которых он и оказался. Его ячейка каким-то образом открылась, и железный поддон, на котором он лежал, выдвинулся вперёд.
Холод стоял собачий. Максим смог теперь сидеть. Тело неохотно повиновалось его желаниям. Он осторожно спустил с поддона ноги, коснулся кафельного пола, слегка поблёскивающего лужицами воды. Бррр… Обхватил себя за плечи. Зубы лихорадочно застучали. Да что ж это, чёрт возьми, за место такое?! Неужели морг? Похожие картины он видел только в кино. И если верить фантазии декораторов и режиссёров, то именно так и должны выглядеть морги. На столе, что в центре комнаты, препарируют мертвецов. В коробочках на тележке — шприцы, пилы, скальпели и кусачки. А ячейки — ничто иное, как холодильник с трупами. Проверять не стоит. Но что же всё-таки с ним случилось? Или это уже посмертный опыт? Максим ущипнул себя за ногу. Больно. А может, это фантомные боли? Это как у людей с ампутированными конечностями — вот руки́ уже физически нет, а она, зараза, чешется. Он повязал вокруг талии простыню, под которой до этого лежал, и слез с поддона. Неуклюже прошлёпал к двери, цокая по полу пластмассовой биркой, привязанной к большому пальцу ноги. Дверь оказалась незапертой. Максим приоткрыл её и выглянул в коридор. Никого нет. Мягкий свет одной единственной лампы. Решил пойти направо, надеясь наткнуться хоть на кого-то, кто смог бы объяснить ему всю эту фантасмагорию. Скованность от невыносимого холода стала понемногу отходить. Он осмотрел себя. Кожа показалась иссиня-белой и больше походившей на рыбий плавательный пузырь. Коридор повернул направо, и в дальнем углу его Максим увидел наконец человека. Это был молодой парень в форме охранника. Он сидел в наушниках перед ноутбуком и был увлечён чем-то происходящим на экране.
Вытянув вперёд руки и скривив губы в подобии радостной улыбки, Максим двинулся навстречу парню. Но, видимо, что-то пошло не так. Подняв на Максима глаза, охранник на пару секунд застыл с округлившимися глазами и тут же бухнулся без сознания на пол.
Такого поворота Максим никак не ожидал. Он приподнял парня, усадил его обратно на стул и прислушался к его дыханию. Дышит. Ну слава Богу. Слабонервный какой-то. Максим развернул
